Проблема полковника Багирова - Кристина Майер

— выполнять все обязанности по дому. Он заботился о ней и берег всю жизнь. Даже в командировках, когда не было сотовой связи, он находил возможность для редких звонков, где предупреждал нас с Яром, что комнаты мы убираем сами, стираем трусы и носки каждый вечер после душа. К порядку нас приучал.

Теперь я понимаю желание отца беречь свою женщину. Хотя Аврора не была моей женщиной, видя усталость и темные круги под глазами, я готов был насильно уложить ее спать. Проснувшееся чувство — заботиться и оберегать женщину — я испытывал впервые. Обычно секс, редкие совместные завтраки или ужины в ресторане.

Руки начинают блуждать по ее телу. Не нащупываю лямок бюстгальтера. Широкое бесформенное платье, которое прячет ее фигуру, надето на обнаженное тело. Обхватить ее тонкую талию я могу двумя руками. Хрупкая…

Стройная…

Манящая…

Мое наваждение…

Заразила безумием одним своим колдовским взглядом. Аврора правильно делала, что прятала свою внешность. С такими данными она могла попасть в большие неприятности. Хоть что-то ее дружок сделал правильно.

Теперь я знаю каждую черточку и родинку на ее лице, рассмотрел, пока она спала. Знаю, какая у нее нежная кожа лица, пухлые губы и красивые волосы, в которые хочется зарываться лицом в тот момент, когда я буду глубоко в ней…

Губы касаются нежной кожи щеки. Она не отшатывается, тихо вздыхая, откидывает голову назад, открывая доступ к шее и губам.

Хочу попробовать, какие они на вкус…

В этот момент я могу перестать гордиться своим холодным разумом в любой ситуации. Не получается устоять. Припадаю к ее рту, ласкаю податливые губы. Обвожу кончиком языка полураскрытый рот, пользуясь приглашением, вторгаюсь на ее территорию. Сначала несмело отвечает, но с каждой секундой она все яростнее вступает своим языком в бой. Стараюсь не сильно сжимать ее в объятиях, хотя контроль утерян, и, возможно, на ее теле останутся следы. Скрип стекла под подошвой военного ботинка немного отрезвляет. Я был в шаге от того, чтобы сорвать с Авроры платье.

— Иди в комнату, — заставляю себя убрать от желанного тела руки. Непонимающе хлопает глазами. У нее охренительные глаза. Нереальные. Я просто в плен попал, один раз заглянув в них.

Блин, она взрослая девочка, должна понимать, что произойдет дальше, если сейчас не уберется. Так невинно смотрит. Врубается ведь, что я на грани! Должна чувствовать! Не девственница ведь. Я хочу ее получить, но где-то внутри интуиция подсказывает, что не стоит торопить события.

Долго мы не сможем держать дистанцию, я чувствую ее отклик и не вижу преград, почему мы не можем заняться сексом, но обычно я слушаю свое чутье, а оно подсказывает сбавить обороты. Упускаю я из виду что-то важное. Нужно отдохнуть и поразмыслить…

Аврора стоит, не уходит, а мне с каждой секундой все сложнее удерживать свое желание на поводке самоконтроля. Мы взрослые люди с опытом за плечами, можем легко получить сексуальную разрядку, но что-то в Авроре заставляет меня притормозить, не спешить.

Хотя именно с ней хочется без тормозов, несколько раз подряд, пока она не выдохнется, но и потом не выпускать ее из объятий всю ночь.

В моей жизни были женщины, с которыми приятно было засыпать. На серьезные затяжные отношения времени никогда не хватало. Несколько раз пробовал, но быстро уставал от претензий, а с моей работой и частыми командировками их не могло не быть. Женщины хотят постоянного внимания, заботы. Не всякая решится терпеливо и верно ждать, каждый раз не зная, дождется или нет. Я не осуждаю, но хотелось бы чего-то настоящего…

Аврора аккуратно разгребает босой ногой осколки, освобождает место, чтобы сделать шаг. Не могу отпустить. Подхватываю ее на руки и усаживаю на стол…

Глава 28

Север

— Беспечная девчонка! — теряю хладнокровие, когда подхватываю ее на руки. Могла ведь порезаться! В такую жару любая рана будет плохо заживать.

Аврора и не думает сопротивляться, льнет ко мне, не осознавая, что мой хваленый железный самоконтроль трещит по швам. А может, наоборот, осознавая и провоцируя продолжение, раз я морожусь?

Край платья остается под ней, обнажая ногу до середины бедра. Пока только взглядом прохожусь по точеной ступне, изящным пальчикам, узкой щиколотке. Скольжу взглядом выше. Неважно, что хотел сделать или сказать, потому что все мысли ниже пояса. Красивые длинные ноги. Не сомневался, что под своим балахоном она вся прекрасна.

Рука опускается на бедро, просто сжимаю. Слежу за ее реакцией, выше поднимая подол, оглаживая шелковистую кожу. Зрачок расширяется, губы приоткрываются, она облизывает кончиком языка нижнюю губу…

Я взорвусь, если не окажусь сейчас в ней. Сколько баб видел голыми, а тут чуть не кончил от вида коленки!

— Поцелуй меня, — просит, не осознавая последствий.

Я ее так хочу!

— Если я поцелую… — провожу подушечкой большого пальца по губе, снимаю влагу, которую она оставила несколькими секундами ранее, — на этом не остановлюсь…

Решение за ней, лучше Авроре с ним поторопиться.

Высунув кончик языка, облизывает большой палец, все еще покоящийся на ее нижней губе. Всегда ценил в женщинах честность, умение открыто высказывать свои желания, не взрывая мужику мозг.

Аврора только что предложила не останавливаться, но я еще какого-то хрена раздумывал. Ее легкая нервозность, которую она пыталась скрыть, заставляла тормозить. Не мог понять природы ее неуверенности.

Облизнув еще раз мой палец, она втянула его немного в рот губами. Член в штанах дернулся с такой силой, будто просил освободить его и заменить палец у нее во рту. Лучше начать с классики, пока я не поставил ее на колени и не расстегнул ширинку. Не знаю, насколько она готова к минету. Не получается прочитать эту девочку, с ней — как по минному полю. Хочу ее до безумия, но в ее поведении чувствуется неуверенность.

Обхватив руками ягодицы, двигаю ее к самому краю столу, упираюсь каменным стояком в средоточие ее женственности. Накрываю ее губы своими. Начнем с классики, а там видно будет, до минета тоже дойдем.

Кроет от нее нереально!

Ее мягкие губы раскрылись при первом же натиске. Впуская мой язык, Аврора страстно отвечала на поцелуй. Чтобы убрать из ее головы любые сомнения, мучил себя медленным глубоким поцелуем. Мне совсем не до этих увертюр, член, болезненно пульсируя, требует разрядки. Для этого нужно только сорвать преграду — тонкую ткань трусов.

Даже не видел их цвет, хотя руки все это время блуждали у нее под платьем, оглаживая шелковистую кожу бедер. Этот балахон сложно назвать платьем, бесформенная ткань, прячущая от меня