Я научу тебя любить - Мария Акулова

Прекрасно зная, что Анины бабочки на воле, руки трясутся, а на душе так хорошо, что хочется плясать. Да и что шансов не улыбаться у нее — никаких.

— Вы оба так палитесь…

Даже когда Алина качает головой, сначала провожая взглядом спину Высоцкого, а потом глядя будто с неодобрением уже на Аню…

Но Ане все равно. Ведь она для него — снова особенная.

Аня смотрела в окно поезда, обнимая руками прижатые к груди колени. Целые выходные вдали от Корнея. Зато рядом с бабушкой, но… Сердце все равно рвалось из Винницы обратно в Киев.

К ее молчаливому, замкнутому, холодному счастью.

Конечно, он не был против того, что она уедет. Конечно, не пытался уговорить остаться. Конечно, не намекал даже на то, что будет скучать. И наверняка не скучал. Это нормально. Аня это понимала, но сама-то…

Сама-то уехала, не просто, чтобы наведать бабушку, но и чтобы себя проверить. Сможет ли… Без… Хотя бы пару дней.

Оказалось, телом — да. А душой — ни в какую. И это был очень плохой знак. Ожидаемый, но плохой. Ведь дурочка не умеет сама любить «немножечко». Только очень сильно. Очень-очень-очень.

И только его. Что бы он там себе ни считал, но Аня знала — только его. Больше никогда в жизни… Как бы ни сложилось. Что бы ни случилось. Ни-ко-гда…

На протяжении этих дней девушка старалась держать себя в руках — не звонить, не писать, действительно отвлечься. Получилось… Так себе. Отправления Интерсити из Винницы ждала куда нетерпеливей, чем его прибытия туда вечером в пятницу. И еще больше ждала, когда сможет увидеть Корнея. Вживую. Дома.

Там, где нет места больше никому.

Когда до прибытия поезда на Киевский вокзал осталось чуть больше двадцати минут, написала, улыбнулась — немного грустно, но чувствуя тепло в груди, получив ответное: «ок, не передумала?».

Он имел в виду всего лишь очередной вопрос, точно ли доберется сама, но Аня подразумевала куда больше, печатая: «нет».

Не передумала. Ни на секунду. Ни на миллиметр. Ни на грамм.

Ни когда выходила из поезда, ни когда ехала в его квартиру, ни когда поднималась на нужный этаж, ни когда открывала дверь, заходила, опускала рюкзак на полку, разувалась…

Шла на свет — в кухню.

— Привет, — и стоило просто увидеть его — сидевшего на табурете у ноутбука, как сердце сразу будто расплавилось, обжигая ребра. Аня непроизвольно улыбнулась, сделала несколько шагов в его сторону, положила ладонь на столешницу, склоняя голову, наблюдая…

Впитывая и словно заново влюбляясь…

Особенно сильно, когда он поворачивается к ней лицом, смотрит сначала серьезно, пробегаясь взглядом по фигуре, останавливаясь на глазах, потом кивает, протягивает руку…

Дожидается, пока Аня вложит свою… И как-то умудряется сразу и к себе притянуть, и развернуться спиной к столу.

— Привет. Нормально все? — спрашивает, когда Аня уже надежно зафиксирована руками. Ее бедро греет близость его присогнутого колена. Смотрит внимательно в лицо. Будто сканирует… А что читает — Аня не знала. Наверное, она для него — раскрытая книга. Влюбленная и наивная. Но вслух он сам ни разу этого не говорил. А она не рисковала спрашивать.

— Да. Все хорошо. Бабушка хорошо выглядит. Ей комфортно там. С сестрой. Немного волнуется за меня, но…

— Ты ей не сказала? — Корней спросил, склоняя голову, но не отводя взгляд. Он всегда уточнял. И никогда не выказывал раздражения или злости, когда Аня переводила голову из стороны в сторону, тут же опуская глаза. Так же, как сделала и сейчас.

Не сказала. Ничего так и не сказала. Была возможность. Ане даже казалось, что бабушка будто сама наводит на разговор, но… Внучка увиливала.

— А мою просьбу передала? — не став углубляться, Корнея перевел тему. Мужские руки спустились с талии немного вниз, удобно устраиваясь в задних карманах женских джинсов.

И вроде бы вопрос достаточно прост, чтобы ответить на него спокойно, но Аня на секунду все же теряется. Как всегда, когда он касается. Пусть и не раз бывало куда интимней. Но ее все равно всегда в дрожь. Даже от такой мелочи.

— Передала…

Аня уперлась руками в грудь Корнея, глянула на секунду в глаза, улыбнулась, будто извинительно, а потом на свои пальцы — тонкие, с аккуратным маникюром, сделанным у мастера, которого посоветовала Алина. Под которыми — тепло его тела через ткань. Еле ощутимое биение сердца.

— И что она сказала? — будь Анина воля, она продолжила бы стоять в тишине, в его объятьях, наслаждаясь видом собственных рук на его теле. Но Высоцкий — о другом. Об ответах на вопросы. Четких. Внятных. По сути.

Поэтому девушка вздохнула, вскинула взгляд…

— Сказала, что полностью тебе доверяет…

Прежде, чем на лице Корнея возникла сардоническая ухмылку, Аня попыталась «извиниться» взглядом. За себя… И за бабушку.

— Я очень рад.

Но его она явно не очень «задобрила». Корней по-прежнему говорил спокойно, негромко, но слышно было — хотел бы получить другой ответ.

— Прости нас…

— Это вам там жить, Аня. Вам. Не мне. Я не понимаю, как можно настолько не интересоваться всем происходящим с вашей же квартирой.

И снова нотация, ответить по сути, так, чтобы по-Высоцки, Ане нечего.

— Бабушке больно.

— Что «больно», Аня? Вам там жить, вы это понимаете?

— Понимаем… — Корней заводился. Аня это чувствовала. Понимала, почему, пыталась сгладить… Кивнула, посмотрела в глаза честно и прямо, серьезно… — Понимаем. Просто она еще не готова. Дай немного времени, пожалуйста. Мы… Сентиментальные люди. Наверное, чрезмерно. Но она…

— Ладно. Проехали.

Корнею было, что возразить — и это Аня тоже понимала. Когда перебил — не обиделась. Спокойно восприняла, что, продолжая чувствовать раздражение, притянул к себе еще ближе. Так, что девичьи локти прижались к бокам, а лица оказались очень близко — до ощущения дыхания кожей.

— А ты-то чего боишься? В чем проблема съездить в собственную квартиру, Аня? Тебе настолько не интересно…

— Настолько.

Аня редко перебивала его в ответ. Редко дерзила, в принципе. Слишком он был для нее важен. И слишком просто стало с ним соглашаться — во всем и всегда. Но сейчас…

Страшно было, что он додавит — заставит ее сказать правду, которая… Крылась в главном: она не хотела думать о новой квартире. Вообще. В принципе. И не потому, что это возвращало ее мыслями к дому, который уже не вернуть. К тому дню, который вроде как разрушил им с бабушкой жизнь. А потому что… Когда квартира будет готова — ей придется съехать. Стать на шаг дальше от него. А то и на десять. К этому Аня была не готова. Настолько, что даже мысли делали больно. И, как показала поездка на выходные в Винницу, — страх ее не беспочвенен. Любовь к Корнею проросла слишком глубоко. Корни пущены тут. В другом месте огромен риск зачахнуть. Даже, если он будет поливать своим вниманием… Пару раз в неделю. Когда позволит напряженный рабочий график.