Ты меня (не) спасёшь - Агата Чернышова

Тянуть долго я не собирался.

— Мы разводимся, Саша. Не спрашивай, почему, твоей вины в этом нет. И нет, я не нашёл другую. Но это подобие семейной жизни меня давно тяготит, уверен, что и тебя тоже. Конечно, я не оставлю тебя на улице, не переживай, пострадавшей стороной не окажешься.

Я сказал всё это так, будто читал очередной договор. Сухой тон, приличествующий деловому разговору, совсем не походил на тот, каким мужчина должен объявить жене, что браку конец.

Надо было сделать бровки домиком, сказать, что сам не понимаю почему, но я тебя недостоин. Бла-бла-бла и прочая слезливая чепуха, но я слишком устал, чтобы притворяться тем, кем не являюсь.

Притворство вообще не моя сильная сторона. Лучше так, напрямик, Саша ведь тоже совсем не романтична, так зачем нам обоим ломать комедию?

— У тебя появилась баба, — ухмыльнулась жена, скрестив руки на груди.

Если женщина что-то вбила себе в голову, нет смысла её переубеждать.

— Ну, собственно говоря, да.

Я сидел на диване и пытался не засмеяться, иначе жена меня бы убила. Момент драматичный, надо дать ей возможность проявить истинные эмоции, ведь бедняга так долго их сдерживала. Наверное, и подругам жаловалась: муж сухарь и деспот.

— Ещё и залетела, должно быть, — Саша походила на разъярённую фурию, узнавшую вдруг, что из-за козней соседской ведьмы её прокатили с приглашением на ежегодный шабаш.

— Ну, можно и так сказать, — ответил я с самым печальным выражением лица.

Блин, я ещё раздумывал, как бы сказать жене о планируемом ребёнке, а моя умница и так до всего додумалась!

Она ходила по комнате, сжав руки в кулаки и чуть ли не задыхалась от ярости.

— Чёртова расчётливая сука! Змея! И ты хорош, мне, значит, говорил, что дети не нужны, а сам на стороне их клепал! Вот я идиотка, верила, что ты работаешь! Ага, как же! Работаешь, только не тем органом!

Лицо Саши покраснело, глаза метали молнии. Пора прекратить посмеиваться, а то её хватит удар! Саша этого не заслуживает.

— Сядь и успокойся, иначе я уйду и больше разговора не будет! — жёстко, но спокойно сказал я и посмотрел так, что она подчинилась.

Жена села в кресло напротив, положив руки на колени, как прилежная ученица, её лицо всё ещё подёргивалось от обуревавших усилий, но через минуту она сделала над собой усилие и, закрыв глаза, постаралась успокоиться.

Я молчал и ждал, пока Саша придёт в себя. Так и видел, как крутились шестерёнки в её голове, жена соображала, что теперь ей делать. Оценивала риски, так сказать.

Наконец она открыла глаза и проскандировала:

— Она тебя не любит. Просто притворяется. Ты ей не нужен.

— По себе судишь?

Саша поморщилась, будто почувствовала неприятный запах. Правда не самый лучший парфюм.

— Тебе всегда нравилось меня унижать, — произнесла жена совершено обыденным тоном, даже с лёгким сожалением. — Чувствовать себя лучше, а ни фига ты не лучше меня! Я всегда была удобной.

— Только не надо говорить, что из-за любви. Из-за денег, Саша. Нас обоих всё устраивало, а теперь я хочу иного, уж извини. Меня тошнит от этого притворства. И от того, что тебя всё в нём устраивает.

— То есть ты винишь меня? — спросила жена, и я впервые за всё время брака увидел в ней интересного собеседника.

Спрашивается, какого чёрта ты раньше такой не была?! Впрочем, понятно, на сарказм состоятельного мужа не поймаешь.

— Нет, только себя. Я повёлся на иллюзию, что смогу найти если не любовь, так взаимопонимание, но по факту я лишь пользуюсь тобой, а ты — мной. Это не то, что надо. И дело не в ребёнке, которого ты, слава богу, мне не родила.

— Почему? — Саша продолжила меня удивлять. Я всегда подозревал, что она не так глупа, как хочет показаться, и сейчас был рад увидеть подтверждение своим догадкам.

Жена пересела на диван чуть ближе, но всё же держалась в отдалении. Не потому что боялась, что ударю, я никогда не бил слабых, потому что думала, что оттолкну.

— Подумай, Олег, мы всегда пользуемся друг другом. Ну, то есть не только мы, я это хотела сказать. Люди. Да, безумной любви между нами не случилось, но разве это повод всё рушить? Я понимаю, что сейчас ты со мной не согласен, тем более эта… девушка одурманила тебя, но, не отрицай, сам понимаешь, что и это пройдёт. Но сможет ли она дать тебе то, что даю я. И родить я согласна. Если надо.

Саша прижала руку к груди и казалась искренней. Да она и говорила то, что думала. Я понимал ход её мыслей, даже разделял где-то, если бы не одно но: Зоя вдруг воскресила во мне ощущение собственной нужности. Того чувства, которое ушло от меня вместе с её исчезновением из нашего общего дома.

Жена тоже нуждалась во мне, но не как в личности, скорее как в спонсоре. На моём месте вполне может быть, и я уверен, скоро окажется, кто-то другой. Возможно, Саша даже не слишком почувствует разницу. Что один муж, что второй или третий. Лишь бы не обижали.

А Зоя — это другое. Ей нужен был я, пусть и только на роль донора. Как раньше я был нужен Зое в качестве близкого человека, с которым можно молчать и всё равно понимать друг друга, с которым можно не прятать мысли и желания, опасаясь показаться эгоисткой или бессердечной.

— Тебе не нужен ребёнок. Да и мне. Не будем портить жизнь ни в чём не повинному человеку. Не трать слова, Саша. Мы разводимся, но ты получишь всё, что причитается по брачному контракту. Завтра обязательно поговорим об этом, — мягко произнёс я, чуть заметно сдавив её ладонь. Она была горяча, как будто в огне. — А сейчас прости, но мне надо побыть одному. Если что, я буду в кабинете.

Жена фыркнула и убежала в ванну. Пусть поплачет над несбывшимися надеждами, иногда это полезно. Я хорошо знал Сашу, она не из тех, кто долго убивается по улетевшему шансу, вскоре с ней всё будет в порядке. А вот со мной — не уверен.

Оставшись в одиночестве за закрытыми дверьми зала, я прислонилась к стене и на минуту задумалась. Прошло чуть больше трёх месяцев, и тот, кого я уже не чаяла увидеть, снова появился на моём пороге.

Конечно, надо его выслушать, а потом всё решить. Честно, я уже утратила веру в благоприятный исход стимуляции, может, Вселенная намекает, что дети не мой удел, и надо просто отпустить эту мысль и жить дальше?

Если бы я знала, что снова столкнусь с неприятной побочкой, возможно, и не согласилась бы на повторные процедуры. Но ведь я знала! С чего бы болям отступить, а крыше не протечь, если так было в прошлые разы?!

Ладно, разберусь по ходу пьесы, но это моя последняя попытка изменить судьбу. Больше не допущу никаких стимуляций, к чёрту детей, к чёрту всех, буду жить для себя и путешествовать. Сбегу на край света или дальше.

В дверь постучали.