Вот идет цивилизация - Уильям Тенн

Рэнди просто-таки перекосило от ярости и разочарования. Он сунул левый кулак в рот и прикусил зубами. Он поклялся, что отныне целью его жизни станет проникновение в Оксфорд и посещение оной библиотеки. К сожалению, позднее его хватил удар и он так и не осуществил свое намерение.

Мой спор с Лестером по проблеме ядерного безумия начался с того, что он поинтересовался: «А ты, случайно, не из тех, кого приводит в ужас сам факт существования ядерного оружия?» Когда я ответил утвердительно – потому что меня и впрямь приводит в содрогание одна мысль о ядерном оружии, – он усмехнулся и в своей излюбленной кемпбелловской манере заявил: как это маловероятно, чтобы кто-нибудь, одержимый проблемой самосохранения, спровоцировал применение такого оружия. Кто допустит нечто подобное – угрозу уничтожения всей планеты? Не говоря о том, что лидеры стран стали таковыми благодаря выдающемуся интеллекту. «Да неужели? – сказал я. – А как насчет Гитлера в его бункере, к которому пробивались русские? Если бы какой-нибудь лейтенантик пришел к нему и рассказал, что изобретено оружие, способное испарить наступающую русскую армию, но оно также может уничтожить и весь мир, – что, ты думаешь, он бы ответил?» Лестер немедленно возразил, сославшись на «Мою борьбу», что Гитлер вовсе не хотел уничтожать мир. Он добавил к этому авторитетные мнения двух французских генерал-лейтенантов, имена которых ничего мне не говорили, и завершил свою тираду мнением лица, ответственного за ядерную программу, чье имя и должность, как я понял, Лестер моментально выткал из тончайштх воздушных струй.

Тогда, увы, я начал орать. Лестер заорал в ответ. Мы повышали и повышали этот накал страстей до тех пор, пока пьянчужка, также живущая в этом доме, не пересекла коридор и не спросила, не можем ли мы поделиться с ней стаканчиком виски?

Я удалился, продолжая орать через плечо. В это время я открыл дверь и стал пересекать длиннющий коридор, и на меня навалилось французское l’esprit d’escalier (l’esprit du vestibule?), и я обдумывал, что бы еще такого сказать. Тогда я вдруг понял, каким образом могу высказать все то, что мне хотелось бы сказать по этому поводу. Я вошел в квартиру, сел за машинку-«Ремингтон» и описал все это представление. О’кей, аргумент аргументом, но я нуждался в деньгах, чтобы оплатить просроченную ренту моей домовладелице.

Написан в 1950 г., опубликован в 1951 г.

«Быть… быть бесформенным, покинутым… всегда…»

Всегда? Мысль слепо нащупывала хоть малейшую потенциальную возможность… И однажды… Необходимость, нужда… Это было что-то… Нет, кто-то, кто… нуждался… Кто-то нуждался? Сознание проснулось!

Появилось живое существо… гордое от того, что стало владельцем… но почему-то тоскующее. Совсем непохожее на его первую любовь, это существо имело странные, примитивные понятия. Они были такими… болезненными, такими… мучительными, что никак не складывались во что-то определенное. Но у него снова появилась цель – и, более того, желание…

Без рассуждений, руководствуясь только любовью, он потек туда, куда следовало, неуклюже выгибаясь то так, то эдак, но постепенно обретая все более четкие формы.

Захолустная канадская дорога была труднопроходима даже для этого роскошного автомобиля на гусеничном ходу. Словно прося прощения, металл гусениц пронзительно взвизгивал, скребя по скрытому слоем грязи скальному грунту. Ярко-желтый автомобиль кинуло вправо, затем, сопровождаемый мрачными аккордами чавкающего за бортом месива, он выровнял ход.

– А ведь я была так счастлива в своей сыроварне, – несколько театрально произнесла Эстер Сакариан, вцепившись коротко остриженными, никогда не знавшими маникюра ногтями в бледно-лиловую обивку переднего сиденья. – У меня была собственная маленькая лаборатория, аккуратно подписанные образцы ежедневной продукции молока и сыра; вечером я по бетонным тротуарам могла вернуться домой, или провести время в ресторане, или пойти в кино. Но где там! Филадельфия была для меня недостаточно хороша! Нет, мне понадобилось…

– Ночью была гроза, это все она виновата. Обычно дорога тут вполне приличная, – пробормотал Пол Маркус, сидящий от Эстер слева.

Ловким движением носа вернув на место сбившиеся очки, он сконцентрировался на невозможной задаче – пытался определить по виду, где перед ними дорога, а где болотная топь.

– Нет, мне зачем-то понадобилось перебраться к Большому Медвежьему озеру, где ни один старатель не принимает меня всерьез, а все мужчины просто отвратительны. Приключений захотелось – ха-ха! Ну, что хотела, то и получила. Так сказать, последняя дань детству. Я провожу свои дни, очищая воду для насквозь пропитавшихся виски физиков-атомщиков. И каждую ночь спрашиваю Бога: это и есть мои приключения?

Маркус объехал карликовую красную ель, победоносно выросшую прямо перед носом машины.

– Еще пару минут, Эс. Сорок акров самой плодородной земли, которую, как все говорят, канадское правительство когда-либо пускало в продажу. И небольшой холм сразу возле дороги – естественное основание для коттеджа под названием «Мыс Код», о котором Каролина мне все уши прожужжала.

Эстер шутливо ткнула его в плечо:

– Говорить об этом в Бостоне и строить коттедж в Северной Канаде – не разные ли это вещи, как тебе кажется? Вы еще даже не женаты.

– Ты не знаешь Каролину, – уверенно заявил Маркус. – Кроме того, мы будем всего в сорока милях от Литл-Ферми, а ведь городок все время растет. Наша залежь раз в десять раз богаче той, что на шахте «Эльдорадо» в Порт-Радии. Если так будет продолжаться и дальше, мы начнем добывать столько урана, что сможем построить мощный завод, который станет основой индустриального развития всего Западного полушария. Оживится бизнес, недвижимость взлетит в цене…

– Выходит, это к тому же и хорошее вкладывание денег? Чистейшей воды утопия! Вроде твоей убежденности в том, что жизнь, проведенная в тесном мирке Бикн-стрит, способна сформировать такую комбинацию горничной и госпожи, которую ты хотел бы видеть в качестве своей жены.

– Ну вот, теперь ты говоришь прямо как наш сумасбродный док Коннор Кунц, когда я на чистом вдохновении обыгрываю его в шахматы, несмотря на то что он играет по всем канонам классической игры по методу Капабланки. Для полного счастья тебе нужен какой-нибудь костоправ из девятнадцатого столетия. Все, что ему требуется, – это подруга со спокойным характером и хорошей наследственностью, которая была бы поглощена своей работой и не мешала ему спокойно делать свое дело. Мне не нужна подруга – я хочу иметь жену. Никакая служанка, которую может предложить…

– Доктор Кунц – неудачное сочетание непристойности с рационализмом. И я никогда даже косвенно не давала понять, что имею на тебя какие-то виды.

– …агентство по найму, – не обращая на ее реплику внимания, продолжал он, – не способна сочетать в себе умение справляться с житейскими проблемами с заботливостью и привлекательностью жены. Машина не замена живому человеку; глупо ждать от машины всепрощающей любви и понимания. Нет, я женюсь на Каролине не просто ради того, чтобы иметь кого-то, кто поцелует меня, когда готовит мое любимое блюдо…