Дом на краю темноты - Райли Сейгер

Я знаю это имя. Сложно забыть человека, который написал статью, изменившую всю жизнь моей семьи.

— Но все еще работает в «Бартлби Газетт»?

— Да. Только теперь он владелец, редактор и единственный репортер. Сдается мне, вы о нем услышите, как только он узнает, что вы снова здесь.

— Вы помните что-нибудь еще о той ночи? — спрашиваю я. — Что-нибудь, что, по вашему мнению, мне следует знать?

— Боюсь, это все, — шеф Олкотт хватает шляпу. — Хотя иногда я думаю о той ночи. Как выглядел ваш отец. Как все вы выглядели. Знаете эту фразу? «Ты выглядишь так, будто только что увидел привидение»? Так можно было описать всех вас троих. И время от времени я задаюсь вопросом, есть ли зерно истины в этой его книге.

Мои руки немеют от удивления, заставляя меня поставить кружку на стол.

— Вы думаете, что в Бейнберри Холл действительно есть призраки?

— Я бы не стала заходить так далеко, — говорит она. — Я не знаю, что происходило в этом доме в ту ночь. Но что бы это ни было, оно напугало вас до смерти.

С этими словами шеф Олкотт уходит. Я провожаю ее до двери и запираю замок. Учитывая неожиданное появление Эльзы Дитмер и слух о том, что фанатики «Дома ужасов» действительно проникали внутрь, это кажется хорошей идеей.

Снова одна, я продолжаю тур, который так внезапно прервали. Вернувшись в гостиную, я замечаю нечто странное. Похожие на крылья двери в верхней половине секретарского стола закрыты, хотя я почти уверена, что оставила их открытыми.

Но это не единственное, что странно.

Серебряный нож — тот, что с инициалами Уильяма Гарсона, который я оставила на столе, — пропал.

27 июня

День 2

Наш первый полноценный день в Бейнберри Холл начался довольно рано, в основном потому, что никто из нас прошлой ночью почти не спал. Я списал это на то, что на новом месте еще никто не привык к новым ночным звукам. Щелчки вентилятора на потолке. Жуткий скрежет ветки дерева об окно спальни. Бесконечный хор скрипов сотрясал дом, как летняя гроза.

Я даже во сне слышал какие-то звуки. Такие странные, казалось, они исходили одновременно и сверху, и снизу. Мне снились захлопывающиеся двери, выдвигающиеся ящики, закрывающиеся, открывающиеся и снова закрывающиеся шкафы. Я знал, что это был сон, потому что каждый раз, когда я просыпался с уверенностью, что в доме кто-то есть, шум сразу же прекращался.

У Мэгги тоже были такие сны, хотя я подозревал, что тут дело скорее в воображении. Она вошла к нам в комнату чуть позже полуночи, сжимая подушку так, будто это был ее любимый медвежонок.

— Я что-то слышала, — сказала она.

— Я тоже, солнышко, — ответил я. — Это просто дом. Помнишь, я тебе рассказывал, что наша квартира ночью поет колыбельную? У этого дома она тоже есть. Просто эта колыбельная отличается от той, к которой мы привыкли.

— Мне не нравится эта колыбельная, — сказала Мэгги. — Можно я сегодня здесь посплю?

Мы с Джесс уже обсуждали вероятную возможность того, что Мэгги не захочет спать в своей комнате. Она была маленькой и еще не привыкла к перемене.

— Мы разрешим только одну ночь с нами, — сказала тогда Джесс. — Я знаю, звучит грубовато, но ей надо привыкать спать в своей комнате.

Так как Джесс крепко спала — моя жена может проспать землетрясение и вторжение инопланетян, даже если они происходят одновременно — решение было на мне. Сегодня будет та самая ночь.

— Конечно можно, — сказал я. — Но только сегодня. Завтра ты останешься у себя в комнате.

Мэгги прижалась ко мне, и я снова попытался заснуть. Но сны вернулись. Все эти звуки. Я не мог понять, откуда они шли. И они всегда исчезали, когда я просыпался.

Единственный случай, когда шум казался чем-то большим, чем сон, произошел как раз на рассвете. Я крепко спал, когда услышал его.

Бум.

Он послышался с верхнего этажа. Такой громкий, что задрожал потолок. И сильный. Как будто что-то тяжелое упало на пол.

Встряхнувшись ото сна, я сел, пытаясь выровнять дыхание. Я наклонил голову, подняв ухо к потолку, прислушиваясь к любым другим звукам. Все было тихо. Видимо, это тоже был сон, как и все остальное.

Чтобы точно убедиться, я посмотрел на Мэгги и Джесс, задаваясь вопросом, не слышали ли они этот шум. Они обе крепко спали, Джесс обвилась вокруг нашей дочери, их волосы переплелись.

Я посмотрел на часы. 04:54.

Я попытался снова заснуть, но из-за этих снов я все время дергался и нервничал, что как только я закрою глаза, звуки снова вернутся. К пяти часам утра я сдался и спустился вниз.

Пока я спускался по лестнице на первый этаж, я увидел, что люстра гнетуще ярко горит в бледном сером свете раннего утра и, видимо, горела всю ночь. Значит, проблема с проводкой все-таки есть. Я сделал себе мысленную заметку спросить Хиббса, может ли он взглянуть.

Добравшись до первого этажа, я подошел к выключателю в вестибюле и выключил люстру.

Так-то лучше.

Я пошел дальше на кухню и сварил себе кофе. Джесс проснулась через час, сонно чмокнула меня в щеку, а потом сразу же направилась к кофейнику.

— Ты не поверишь, какие странные мне снились сны всю ночь, — сказала она.

— Поверю, — сказал я. — Мне тоже.

— И Мэгги? Полагаю, должна быть веская причина, почему она у нас в кровати.

— Она испугалась.

— Нельзя, чтобы она к этому привыкала, — напомнила мне Джесс.

— Я знаю, знаю. Но для нее это огромная перемена. Подумай об этом: та комнатушка — это все, что она знала. А теперь мы привезли ее в место, которое в десять раз больше. Подумай, как это на нее давит. Даже на меня давит. Мне всю ночь снились всякие звуки.

Джесс подняла голову от своей кружки, внезапно напрягшись.

— Какого рода звуки?

— Да просто, разные. Двери. Шкафы. Ящики.

— Мне тоже это снилось, — сказала Джесс. — Ты не думаешь…

— Что они были настоящими?

В ответ она коротко и нервно кивнула.

— Не были, — сказал я. — Я в этом уверен.

— Тогда почему мы оба их слышали? И Мэгги, наверное, тоже. Поэтому она испугалась, — лицо Джесс исказила испуганная гримаса. — Черт. А что, если к нам кто-то забрался? Он мог быть у нас дома, Юэн. Ты проверил, все ли на месте?

— Почти все наши вещи все еще в коробках. А если говорить о мебели, которая прилагалась к дому, я даже и не пойму, если что-то украли. Кроме того, передние ворота были закрыты, а дверь заперта. Никто не мог сюда войти.

— Но все эти звуки…

Я притянул Джесс к себе и обнял, ее тело было напряжено, а кружка с горячим кофе прижалась к моим ребрам.