Настоящий американец 2 - Аристарх Риддер

на монеты. Еще я купил сигареты, мои промокли, оставил продавцу пятьсот лир на чай, что еще больше смягчило его взгляд. Теперь стало видно, что продавец больше не думает о странном покупателе, а мысли его направлены только на грязный пол, который после моего визита придется мыть, но за пятьсот лир продавцу это было совершенно не в напряг.

— Иди звони, — вернувшись к машине, я пересыпал в ладонь девушки мелочь. — Ты лучше объяснишь все отцу. Боюсь, меня с ним даже не соединят.

— Скорее всего, — подтвердила Вайлетт мою догадку.

Когда она шла к телефону-автомату из магазина выглянул продавец, все же не удержался от любопытства, как бы его потом не кокнули как лишнего свидетеля. Интересно, а меня та же участь не ждет? Я уже сталкивался с людьми Аньелли и папашей Вайлетт, так что отмахнуться от подозрений было сложно. Закопают и глазом не моргнут. Рядышком с эфиопом.

Я вновь вылез из машины и тоже пошел к телефону. Девушка как раз повесила трубку.

— Позвоню в отель, скажу, что приеду утром, — сообщил я ей.

Сам, разумеется, никуда не звонил. Эта сцена была лишь для того, чтобы потом правдоподобно звучало мое заявление, что я звонил послу. Опять буду им прикрываться.

— Я видела на дороге неподалёку карман для влюблённых, — сказала она, когда я вернулся в машину. — Нам туда. Отец сказал ждать нас в нем с потушенными фарами. Я его, кстати, в нашей римской резиденции нашла, так что ждать придется не очень долго.

— На этих стоянках для парочек местные гоптики влюбленных грабят, — сообщил я ей.

Вайлетт в ответ прошила меня нечитаемым взглядом, и я предпочел не спорить.

— А ты как меня нашел? — вдруг спросила она.

— Показалось странным, что ты свернула от отеля и я решил проследить, — ну не говорить же ей о приступе ревности, захватившим мой разум. Я вообще чувствовал себя перед Вайлетт виноватым. Черте что о ней думал, мысленно гулящей девкой называл, а оказалось, что все это результат моей испорченности. Сам, в общем, моральный урод.

— Спасибо тебе, если бы не ты…, - девушка недоговорила, опять раздался всхлип и полились слезы. Еле успокоил.

Ждали мы часа три и, наконец, на дороге показался свет фар сразу нескольких машин идущих колонной. За это время негр пришёл в себя, мы слышали как он стонет, но он больше не пытался выпинывать дверь багажника, так что бить его не пришлось.

Машины, с десяток чёрных фиатов остановились возле нас и из головной вылез отец Вайлетт. Мы поддались ему на встречу. Вайлетт с радостью, я с опаской. Она что-то говорила отцу на итальянском, но он резким жестом оборвал ее и остановился напротив меня.

В ту же секунду рядом со мной нарисовалось его сопровождение, сплошь с бандитскими рожами. Двое крепко схватили меня под руки, а папаша Вайлетт, что есть силы ударил меня в живот, а затем еще пару раз. Вот-ведь суки итальянские, даже про посла сказать не дали.

Вайлетт пыталась вмешаться и что-то отчаянно кричала. Может это меня и спасло. Меня достаточно бесцеремонно усадили в одну из машин, из которой я наблюдал за тем, как открывают и закрывают багажник, пригнанного мною сюда Фиата. Затем колонна, включая Фиат с пленником внутри, тронулась в сторону Реджо-ди-Калабрио. А спустя сорок минут меня вышвырнули из машины напротив моего отеля.

Проклиная всех Аньелли скопом, в особенности папашу Вайлетт, а для кучи и остальных итальянцев, я зашёл в холл и поймал на себе очередной полный ужаса взгляд, на сей раз на меня взирал портье.

— Из музея я, чего так удивляешься? — счел нужным пояснить я и, оставляя за собой грязные следы от туфель, поднялся к себе в номер. Раздевался я уже стоя под душем. Теплая вода смыла с меня грязь с запекшейся кровью и я, не вытираясь полотенцем, вышел из ванной, на остатках волевых добрел до кровати и рухнул в нее.

Глава 8

Тело ломило, голова раскалывалась, живот тянула тупая боль — все это я почувствовал после пробуждения.

— Сходил, называется, на прием в честь себя любимого, — кряхтя, я еле сполз с кровати и дохромал до ванной.

Ну, хоть по лицу не били. Из зеркала на меня смотрел все тот же красавчик, если, конечно, взгляд ниже шеи не опускать. Дальше шел сплошной синяк.

Сразу захотелось назначить виновного в своих бедах и с пристрастием ему объяснить, как он не прав. Вот только эфиопа я, скорее всего, больше никогда не увижу, а именно этот балаганный мститель был главным виновником моих неприятностей.

Себя я, как ни странно, не винил. Ни за дурацкую ревность, ни за устроенною погоню на сельских дорогах и, тем более, ни за то, что не дал убить Вайлетт.

Сегодня, при свете дня, когда эмоции улеглись, мои вчерашние действия, конечно, выглядели дико, но, вернись я в прошлое, я все равно не стал бы ничего менять. Ведь если бы я тогда плюнул на укатившую в даль Вайлетт и вернулся в отель, девушка была бы уже мертва, а ее смерть меня бы точно задела, и я даже стал бы себя в этом винить. К тому же есть еще один фактор — Аньелли — вот кто с ходу обвинил бы меня в смерти дочери. Доказательство тому — наша ночная встреча. Даже выступая на стороне добра в ореоле спасителя, я все равно получил удар под дых. А потом пришла эта дикая ярость, что охватила меня из-за невозможности ответить сразу и симметрично. До сих пор не отпустило. Но ничего, я не всегда буду стоять на слабой позиции. Придет и мое время, я над этим работаю. И тогда я сполна получу с Аньелли компенсацию. Из глотки вырву. Нет, не за спасение Вайлетт. Им придется заплатить за оскорбление, что мне было нанесено.

Ладно, это дело будущего. А сейчас мне надо вернуть машину и валить уже из этого городка в Турин. Дела сами себя не сделают. Но есть маленькая проблема — нет у меня уверенности, что я найду дорогу к той заброшенной ферме.

— Синьор, чем могу помочь? — улыбался мне как ни в чем не бывало портье. Профессионал — уважаю.

— Мне нужна машина с водителем из местных, чтобы округу как свои пять пальцев знал, — озвучил я задачу, когда одетый и причесанный спустился на ресепшн.

— Один момент, сеньор, — портье набрал номер телефона, переговорил с кем-то итальянской скороговоркой и сообщил, что заказанное будет