Собирающая Стихии - Олег Авраменко

— Это не годится, — сказала Хозяйка. — Ты полукровка по матери, а значит, у тебя скрытый Дар. Чтобы пробудить его с помощью Формирующих, нужно ждать ещё как минимум лет шесть. А для Источника таких ограничений не существует. Он пробудит твой Дар и даст тебе Силу. К твоему сведению, я тоже вошла в Источник без каких-либо навыков в колдовстве. Никто меня не учил, я сама всему научилась.

Пока Хозяйка говорила, я уже решила, что ей ответить. И, когда она умолкла, я сказала:

— А знаете, я никуда не спешу. Раз я ведьма, то жизнь у меня впереди долгая. Могу и подождать.

— Да, ты можешь подождать, — согласилась Хозяйка. — Но время не ждёт. Чем раньше мы решим эту проблему, тем будет лучше для всех.

— Какую проблему? — спросила я.

— Вот это и есть часть того, что ты должна понять сама. Только умом и сердцем постигнув своё предназначение, ты сможешь выполнить его. Действуя по чужой указке, ты ничего не добьёшься.

Я в растерянности покачала головой:

— Вы говорите сплошными загадками.

— Иначе не могу. Пока не могу. — С этими словами Хозяйка взяла меня за руку. — Ладно, Софи. Сейчас мы перенесёмся на пять с небольшим секунд вперёд. Мне нужно поговорить с одним человеком. А тебе будет полезно послушать наш разговор. Хотя, предупреждаю, ты поймёшь далеко не всё.

— Хорошо. Я готова.

Хозяйка лукаво улыбнулась мне:

— А мы уже перенеслись. Это произошло сразу после слова «вперёд». Ты ничего не заметила, потому что ещё не адепт Источника.

Я огляделась вокруг. Мы уже вышли из рощи и теперь стояли на вершине пологого холма. Перед нами до самого горизонта (интересно, что там за горизонтом?) простиралась равнина, сплошь поросшая лиловой травой. Никаких заметных глазу изменений я не обнаружила.

— Все сегменты Безвременья идентичны, — объяснила Хозяйка, начав спускаться по склону холма. — Их так много, что Источник попросту дублирует их один за другим через каждый квант реального времени. Принцип экономии творческих ресурсов.

— А где же ваш гость? — поинтересовалась я, продолжая идти за ней.

— Скоро появится. Сейчас мы находимся в отрицательном временном промежутке, так называемом «зазоре» от условной нулевой точки. Поскольку ты, как дитя высокоразвитой технологической цивилизации, предпочитаешь научное толкование, то за более подробными объяснениями я отсылаю тебя к Колину, Кевину или Бренде — на твой выбор. Лично я рекомендую Колина; из этой троицы он самый талантливый педагог… — Она остановилась. — Кстати, а вот и мой гость.

На слове «гость» в трёх-четырёх шагах перед нами возник высокий черноволосый мужчина довольно привлекательной наружности. Он был одет во всё чёрное, у него были чёрные, как угли, глаза и смуглая, почти бронзовая кожа. Он поднял руку в приветственном жесте.

— Хайре,[2]Дейдра.

— Здравствуй, Мирддин, — ответила Хозяйка на фарси. — Нас здесь трое, так что изволь говорить на языке, понятном моей гостье.

— Хорошо. — Мужчина, которого звали Мирддин, скользнул по мне взглядом и заметил: — Между прочим, в её внешности нет ничего персидского. Она больше похожа на британку.

— Неважно, на кого она похожа. Лучше посмотри, какая она. Это ради неё я пригласила тебя.

Мирддин посмотрел. Очень, очень внимательно посмотрел. Но почему-то я была уверена, что он не читает мои мысли. Он читал — но что-то другое. Быть может, мою сущность.

Постепенно выражение его лица менялось. От первоначальной иронии — к недоумению, от недоумения — к восхищению. А к восхищению затем примешалась некоторая толика зависти.

— Ты всё-таки нашла Её, — наконец произнёс он, причём последнее слово — явно с большой буквы.

— Да, — сказала Хозяйка. — Как видишь, нашла.

Мирддин снова посмотрел на меня.

— Без сомнения, это Она — Собирающая Стихии. Поздравляю, Дейдра, ты очень удачлива. Почти тысячу лет я искал Её и уже отчаялся найти. А ты лишь недавно появилась — и сразу же нашла! — Неожиданно он рассмеялся, и в его смехе слышались истерические нотки. Так смеётся заядлый футбольный болельщик, чья команда, уступая сопернику с разницей в один мяч, на последней минуте матча получает право пробить одиннадцатиметровый штрафной удар. — Признаться, я не возлагал особых надежд на Узловой мир. В последнее время меня одолевало искушение повторить недавнюю попытку Порядка. Однажды напроситься к тебе якобы для серьёзного разговора — и прийти с камнем за пазухой.

Хозяйка покачала головой:

— Не переоценивай свои силы, Мирддин. Здесь ты всего лишь мой гость и ничего не сможешь сделать без моего дозволения. Или ты думаешь, что я не принимаю мер предосторожности? Впрочем, я уверена, что всё это — только слова. Идея Порядка — самоуничтожение, как средство самосохранения, — противна человеческой натуре. И нормальной человеческой логике тоже. Только безумный врач станет убивать своих пациентов в надежде, что в следующих перевоплощениях они будут здоровыми людьми. А ты отнюдь не безумен, Мирддин.

— Однако рано или поздно Ночь Брахмы[3]наступит. Таков закон бытия.

— С этим никто не спорит. Закон бытия также гласит, что все люди когда-нибудь умирают. Но это ещё не повод душить их в колыбели. Человек может прожить короткую жизнь, а может и долгую — как старый мудрый Янус. Задачу Источника я вижу в том, чтобы уподобить текущий цикл долгой и насыщенной жизни Януса. А насчёт Узлового мира ты не прав. Он уже дал нам надежду, а теперь дал и Собирающую Стихии. — Хозяйка взглянула на меня. — К твоему сведению, Софи родом оттуда.

— Неужели дочь Александра? А он вроде говорил мне, что её зовут Дженнифер. Видно, я что-то спутал.

— Нет, Мирддин, ты правильно запомнил. Дочь Александра действительно зовут Дженнифер, а Софи — дочь Джоны.

Мирддин уставился на меня почти с таким же изумлением, как тогда, когда увидел во мне эту самую Собирающую Стихии.

— Ну и ну! Вот это ирония судьбы! Сам того не зная, Джона искупил перед Порядком своё отступничество. Сюжет, достойный эпической поэмы. Я бы так её и назвал: «Дар Искупления».

— К твоему сведению, — сухо заметила Хозяйка, — несколько секунд назад мы едва не лишились этого дара. Александр хотел убить Софи.

— Ага! Так он уже освободил свою дочь?

Ясный взгляд Хозяйки потускнел.

— Он похитил её! — жёстко отрезала она. — Вместе с ребёнком Кевина.