Стая - Дикон Шерола

Однако с того злосчастного дня рождения Катя не могла не замечать холодности со стороны подруг. Возможно, Милана даже не подговаривала их, они сами подстраивались под поведение своей предводительницы и тщательно копировали ее настроение. Дружить против кого-то всегда интереснее, и особенно ярко это проявляется в женских компаниях. Появилось негласное правило — тихо посмеиваться, когда Катя приближалась к ним, резко обрывать разговор и начинать перешептываться.

Вот и сейчас, сидя в библиотеке, Джоконда едва ли не кожей ощущала сгустившееся напряжение. Сегодня ее общение с Миланой ограничилось брошенным в ее сторону «привет», и остальные девочки тоже разом сделались поразительно необщительными. Впервые за время пребывания в интернате Катя чувствовала себя настолько одинокой.

Прежде ей казалось, что она относится к интровертам, которые легко могут пережить отсутствие друзей. Но так кажется всегда, когда эти самые друзья — не суть, хорошие или плохие, существуют. Куда страшнее внезапно обнаружить себя в прежнем окружении и понять, насколько далеки эти люди. То, что когда-то выглядело общим и нерушимым, вдруг оказывается чем-то пустым и незначительным. Прежние шутки, которые были смешными, больше не вызывают улыбки. Прежние разговоры не затягивают водоворотом слов. Остается лишь понимание, что стоишь на обочине, казалось бы, знакомой дороги, но абсолютно не знаешь, куда идти.

Катя сидела подле своих подруг, чувствуя себя чужой и ненужной. За час, проведенный здесь, никто не обратился к ней и не попытался поддержать разговор. Все общались между собой, при этом совершенно не реагируя на ее слова. Алина и Ира вполголоса высмеивали Машу, которая обзавелась довольно неказистым для ее «уровня» парнем. Затем разговор девочек переключился на Олега, который якобы сходит с ума из-за расставания с Миланой. Та лишь тихо посмеивалась на эти заявления, а ее подруги старались еще больше, желая польстить своей «королеве».

Ира в свою очередь вспоминала Ивана. Девушка надеялась, что это друзья так влияют на его отчужденное поведение по отношению к ней. Но на самом деле парень сам едва ли не в открытую называл ее тупой уродиной и высмеивал перед остальными ребятами. Пуля видел подле себя только Алину, которая прекрасно это знала и за глаза от души хохотала над своей безмозглой подругой.

Возможно, если бы Ира перестала вестись на советы своих более красивых подруг, она смогла бы найти себе парня чуть попроще. Например, Енота. Игорь не был плохим, и он тоже явно мечтал обзавестись какой-нибудь девушкой. Однако Милана и Алина уверенно советовали ей покорять Сенатора или Пулю. В крайнем случае, Рому, хотя про последнего говорили, что ему нравится одна девчонка постарше. Впрочем, все эти советы давались исключительно с одной целью: посмеяться над очередным провалом подруги.

Слушая болтовню Иры, Катя не сразу заметила, как к ней приблизилась Марья Филипповна. Девушка с удивлением посмотрела на воспитательницу, на лице которой сияла улыбка, и почему-то невольно улыбнулась в ответ. Затем взгляд Кати задержался на зеленой папке в руках женщины, и она сразу же поняла, о чем пойдет речь. Сердце девушки забилось чаще, и она даже не обратила внимания, как ее подруги разом умолкли и с интересом уставились на преподавательницу.

В этот момент женщина протянула Кате папку и, улыбаясь, радостно произнесла:

— Возвращаю с хорошими новостями. Твои работы показались ему интересными, так что с третьего сентября будешь ходить на занятия. Три раза в неделю. В группе восемь учеников, и тебе нужно будет догнать их. Поэтому предупреждаю сразу: вначале будет трудно, и к тебе будут особенно строги. Справишься?

— Постараюсь! — радостно и в то же время взволнованно воскликнула Катя. Она крепко прижала к груди папку с рисунками, словно в них заключалось самое дорогое в ее жизни. Наверное, в этот миг это и впрямь было самым ценным. Катя не обольщалась на свой счет, думая, что ее работы покорили известного художника. Наверняка, это был акт благотворительности, один из тех, что совершают успешные люди, стремясь улучшить свою репутацию или, что реже, действительно желая помочь. В любом случае это был шанс, и, наверное, впервые в жизни отсутствие семьи принесло Кате что-то еще, кроме пустоты и разочарований.

Не помня себя от радости, девушка даже не заметила, как по щекам потекли слезы. Она постоянно повторяла слова благодарности, и Марья Филипповна, не ожидая столь сильных эмоций от обычно сдержанной воспитанницы, сама почувствовала, как ее глаза увлажнились. Женщина ласково обняла Катю и с улыбкой произнесла:

— Мечты сбываются, милая. Может, не все и не сразу, но сбываются. Главное, идти за ними и прикладывать все усилия, чтобы их догнать.

Катя торопливо закивала головой и, тихо рассмеявшись, начала вытирать слезы.

— Спасибо. Спасибо. Огромное спасибо! — в который раз повторяла она.

Глядя на разворачивающуюся перед ней сцену, Милана почувствовала раздражение. Мысль о том, что теперь Катя сможет заниматься своим любимым делом, причем за пределами интерната, неприятно задела ее. Теперь Джоконда была «выездной» и могла не только учиться у какого-то дурацкого художника, но и проживать жизнь, которая хотя бы отдаленно будет напоминать нормальную. У нее появится возможность знакомиться с новыми людьми, в том числе и с парнями. Вполне возможно, что эта серая тихоня даже найдет женишка с машиной, в то время как она, Милана, будет довольствоваться местными нищебродами.

Девушка скользнула оценивающим взглядом по лицу Кати, выискивая недостатки, но сейчас, как назло, подруга показалась ей очень даже хорошенькой. Длинные густые волосы ниже поясницы всегда можно перекрасить во что-то более яркое, на лицо нанести косметику, сменить одежду на более женственную, и тогда, кто знает, как будет выглядеть эта серая замухрышка.

Когда Марья Филипповна оставила их компанию, Катя хотела было рассказать подругам, как воспитательница отправила ее рисунки известному питерскому художнику, но в этот момент Милана уже обратилась к Алине с какой-то посторонней темой. Девушки вели себя так, словно ничего не произошло. Ощущение радости, которое захлестнуло Джоконду, когда она говорила с учительницей, внезапно сделалось далеким и тусклым. Катя растерянно переводила взгляд с лица Миланы на лицо Алины, после чего молча поднялась с кресла и вышла из библиотеки. Ее не окликнули…

Солнце облюбовало Петербург около полудня, внезапно вытеснив тучи куда-то на задворки. Лужи все еще валялись в неровностях асфальта, однако, когда в них засверкали теплые лучи, город заметно преобразился. Серые коробки домов, разбросанные вокруг интерната, перестали казаться угрюмыми исполинами, которых раздражает все, что хоть немного отличается от бесцветного.

Настроение обитателей детского дома тоже немного улучшилось. После занятий они высыпали во двор, досадуя лишь на то, что крыльцо интерната и скамейки на его территории все еще мокрые. Впрочем, длилось это хорошее настроение недолго. Во дворе появился Прапорщик и с насмешливым видом подозвал к себе всех, кто, по его мнению, мог находиться в ту злосчастную ночь на чердаке.

— Ну что, граждане алкоголики, тунеядцы, хулиганы, кто хочет поработать? — с иронией спросил Николай Иванович, цитируя строчку из одной известной советской комедии. Он обвел взглядом мрачные лица подростков и, усмехнувшись, продолжил. — Сегодня пойдем мыть соседний подъезд. Одна женщина пожаловалась, что бомжи устроили там притон и общественный туалет одновременно, поэтому нам предстоит провести генеральную уборку. Хлорка и резиновые перчатки в вашем распоряжении.