Небратья - Александр Тамоников

– Китайцы, едем на заработки, – заявил Воронец.

– Вот странно, – проговорил Кабанов. – Почему везде есть китайцы, а на Донбассе их нет?..

– Разговорчики! – перебил его Антон. – Китайцы есть везде, только тут они выдают себя за украинцев. Вам тоже убедительно советую это сделать. В один автобус не лезем. Добираемся до Киева порознь. Метро «Минская», Оболонский проспект, дом и квартира вам известны. Вы знаете, кто там живет, эти люди предупреждены, риск провала минимальный. Обниматься не будем.

– Как же мы без няньки? – жалобно пропищал Роман и шмыгнул носом.

– Все, мужики! – заторопился Антон. – Выходим из леса по одному. Сделайте серьезные лица.

Актерские курсы Антон не оканчивал, но выдавать себя за другого был научен. Перевоплощение в великовозрастного украинского хлопца худо-бедно состоялось. Южный говор с элементами суржика давался ему без всякого труда.

Село Перемышино, раскинувшееся по берегам полноводной реки, жило полноценной жизнью. Прыгали по кочкам рейсовые «ПАЗы» с пассажирами, на всех углах гордо развевались украинские флаги. Работали магазины, кафе. У пристани пришвартовался ржавый речной пароходик, на котором играла музыка.

Иногда попадались патрули с бордово-черными повязками. Мордастые парни свысока разглядывали сограждан, выискивали в толпе неблагонадежных лиц. Даже в захолустной провинции имелись праворадикальные ячейки, члены которых считали себя неотъемной частью власти. Их не заинтересовал сутулящийся мужчина с легкой хромотой, несущий на плече полупустую сумку.

В Краснополь он не поехал, выбрал по карте на автостанции объездной маршрут через Булыжное – самый дальний, с максимальным количеством остановок. Горденко выстоял длинную очередь к кассе, усердно шелестел мятыми гривнами. Ему хватило ума забрести перед рейсом на местный рынок и купить чекушку горилки.

Двести верст на запад, до Межинска, в полном автобусе. Он сидел на галерке, сделал, не особо скрываясь, несколько глотков из чекушки и притворился дремлющим.

Публика ехала разношерстная. Пенсионеры с сумками, молодежь, несколько угрюмых военных без оружия, но с физиономиями, ясно дающими понять, что под обстрелом они уже были и это им почему-то не понравилось.

Разноголосый гам не стихал, превращался в мерно дрожащую какофонию. Ругались парень с девушкой – он на украинском, она на русском. Они прекрасно понимали друг друга.

Оживленно общались пенсионеры. Они говорили о видах на урожай, о прохудившейся крыше и непомерно выросших ценах. О том, как Иван Зиновьевич поссорился с Константином Ивановичем. Когда они узнали, что у их детей безнадежная романтическая связь, тлеющий конфликт перерос в горячую фазу.

– Шекспир, блин! – уважительно прокомментировал эти слова здоровенный детина, сидящий за спиной рассказчика.

Мужики в форме мрачно помалкивали. Ни слова о войне. Притерпелись, что ли? Или уверены в том, что беда не придет в их мирный дом?

Впрочем, у помянутого детины играло шило в заднице. Он начал допытываться у насупленных военных, как дела на фронтах, выходят ли войска из котлов, которых становится все больше, когда наконец герои изгонят проклятых террористов, разбомбивших весь Донбасс и уничтоживших почти все население на территориях, контролируемых ими.

– Да что ты их пытаешь, Петруха? – лениво бросил сосед детины. – На фронте без перемен. Ничего не делаем, уверенно контролируем ситуацию. – Он заржал, весьма довольный своей шуткой.

У военных зачесались кулаки. Пассажиры зашикали на несдержанных мужчин. Мол, жить надоело, кретины? Лучше бы материально помогли армии, терпящей бедствие!

– Да что вы понимаете? – энергично пробормотал какой-то всезнающий пенсионер. – Скоро все закончится. Америка уже отправляет на Украину колонну из пяти сотен бронированных машин и высокоточное новейшее оружие. А банк Рокфеллеров на днях начнет решать долговые проблемы Украины. Вы не слышали про мировое финансовое закулисье, про тайное мировое правительство? Люди, не волнуйтесь, Рокфеллеры с нами, скоро все решится, кончится война, мы заживем нормально.

«Не Рокфеллеры, а Ротшильды», – машинально подумал Антон, опять прикладываясь к чекушке. – Конспирологи хреновы. Все, что в мире происходит, – всего лишь отзвуки конкуренции двух всемогущих финансовых кланов. А почему бы нет? Реальные слова основателя династии Мейера Ротшильда: «Дайте мне управлять деньгами страны, и мне плевать, кто сочиняет ее законы».

Он на самом деле задремал, а очнулся в сотнях километров от линии фронта, совсем в другой области. Шумел крупный город, водитель автобуса отчаянно сигналил, пытаясь прорваться через дорожную пробку к терминалу автовокзала.

Антон украдкой огляделся – ни Кабанова, ни Воронца поблизости не было. Парни выбрали другие маршруты.

Горденко вышел из автобуса последним. Глухо ругались военные, у которых патруль проверил документы и поинтересовался целью поездки. Женщин и пенсионеров не беспокоили.

Взоры трех бугаев в камуфляже скрестились на усердно сутулящемся мужчине с сумкой, который сделал такое лицо, словно зевал с закрытым ртом.

«Почему я не женщина?» – подумал Антон.

– Документы! – потребовал патрульный. – Поставь сумку на землю!

Спорить с людьми, обремененными чрезвычайными полномочиями, было себе дороже. Антон сделал все, что от него требовали, не забыл слепить испуганную, раболепную, немного патриотичную мину.

Патрульный с деловой физиономией перелистывал его паспорт. Остальные с любопытством разглядывали задержанного мужичка. Документ был не новый, на корочке красовался потускневший державный герб. Фотография соответствовала внешности. Горденко Антон Юрьевич, не женат, место жительства: Винницкая область, город Калачан, улица Прудная…

Работники режимного отдела при штабе полковника Калашникова, видимо, считали, что врать следует правдоподобно. Внешний вид документа обязательно должен соответствовать дате его выдачи.

– Смотри-ка, российская отметка, – заявил патрульный и хмыкнул. – Откуда путь держишь, мил-человек?

– Под Воронежем свинарник строил, – ответил Антон и сокрушенно вздохнул. – Приятель позвал, говорил, что заработки неплохие. Повелся, блин!

Бдительный патрульный потянул носом. От мужчины ощутимо несло алкоголем, сивушным, далеко не самым качественным. Остальные тоже почувствовали это и брезгливо скривились. Один нагнулся, расстегнул сумку Антона и принялся в ней рыться.

Горденко краем глаза оценивал ситуацию. Всю эту честную компанию он вырубил бы несколькими ударами, но куда потом бежать в этой толчее? Прыгнуть обратно в автобус, выбросить водителя и давить толпу?

– И как оно работается в России? – спросил боец как-то свысока.

– Денег почти не дали, затравили, сволочи!.. – Антон вполне культурно ругнулся. – Жили в вагончике, питались кашей. Наряды толком не закрывали. Когда местные узнали, что нас там несколько человек с Украины, толпой приехали морды бить. Мы долго держались, троих искалечили. Потом в лес бежать пришлось. Хорошо, что документы с собой забрали. Эти уроды вагончик подожгли, а потом и свинарник, который мы так и не достроили. В полиции нас и слушать не захотели, в больнице не приняли. Ногу зашибли, подлюки! Вернусь домой – точно запишусь в армию, как вылечусь.