Коловрат. Вторжение - Алексей Живой

– Вот что я хотел сказать тебе, Евпатий, – заявил рязанский князь, едва за ушедшими затворились двери.

Сделав шаг к Евпатию, положив ему руку на плечо и даже понизив голос, отчего Коловрат немного озадачился, не понимая, к чему клонит рязанский князь, тот продолжал:

– Сегодня мой любимый сын Федор вместе со своей красавицей женой Евпраксией и малолетним наследником Иваном отбывают к себе в вотчину. В город Красный[9], что стоит на реке Осетр. Ну, ты сам знаешь, что он больше там любит проживать, в глуши, за болотами, чем здесь, в шумной Рязани.

– Знаю, княже, – кивнул боярин, – сын твой не любитель столичных развлечений.

– Так вот, – продолжал князь, убрав руку с плеча и начав медленно вышагивать вокруг Евпатия, – дело вроде обычное, туда всего дня три пути по землям внутренним, если не торопясь, на повозках, ничего страшного. Да и Федор мой, хоть и сам еще молод, но уже боец хоть куда, меч в руках держать может не хуже богатырей. Но после твоих рассказов о татарских отрядах, что шныряют по нашим окрестностям да народ на бунт подбивают, решил я, что княжичу и особливо наследнику рязанского стола не помешает надежная охрана. Воеводу мы только что на дело ратное снарядили, ему не до того будет. А тебе, думаю, в самый раз будет проехаться до Красного и обратно. Отдохнешь опосля похода, да заодно приглядишь за моим сыном и наследником.

– Почту за честь, княже, – поклонился Евпатий, которому вручалась судьба Федора и Евпраксии, славившейся своей красотой на всю Рязань, и кроме того, наследника рязанского княжеского стола, коему от роду было еще не больше годика.

У Евпатия и самого дома подрастал младенец, которого пока няньки не часто выносили из дома, а тут надо было несколько дней ехать с годовалым дитем по лесам и болотам. Сама дорога до Красного, что лежал в окружении болот, и так была не из приятных. А после напоминания Юрия о татарах и предателях тысяцкому уже стали мерещиться повсюду лихие люди, желавшие лишить жизни Федора и его семью.

– Возьми с собой всю сотню, – наказал князь, словно услышав его мысли, – и смотри в оба. Мало ли что. У нас пока вроде все тихо, но не ровен час, что приключится – с тебя голову сниму.

«Вот она, княжеская милость», – подумал про себя Евпатий, внутренне усмехнувшись, но промолчал. Это действительно было важное поручение. А Евпатий не привык подводить тех, кто доверял ему свою жизнь. Один раз, если верить рассказам приказчиков и князя Юрия, он уже спас жизнь князю на медвежьей охоте. Когда пришел в этот мир. Хоть и не помнил этого достоверно. Но сам Юрий, похоже, ничего не забыл. И теперь решился доверить ему жизнь не только свою или сына с красавицей женой, но и самого младшего наследника.

– Все сделаю, князь, – с поклоном ответил Коловрат, – доставлю в целости наследника и все семейство. Не беспокойся.

– Ну, тогда с богом, – проговорил Юрий, перекрестив его, – отправляйся, как будешь готов.

Сборы были не долгими. Князь желал, чтобы поезд с семейством Федора отправился немедленно, благо еще не было даже полудня. А потому, едва покинув княжеские палаты, они с Юрием сразу прошли на другую половину кремля, где обитал Федор с Евпраксией и сыном. Здесь стоял шум и гам, который всегда бывает, когда в доме появляются дети. Многочисленные слуги и няньки сновали туда-сюда, собирая вещи. По всему было видно, здесь готовились к отъезду.

Пройдя мимо охраны, рязанский князь вошел в светелку и улыбнулся, едва заметив Евпраксию, державшую на руках младенца. Она сидела на полатях и играла с сыном. Жена княжича была одета в длинное голубое платье, расшитое на груди жемчугом и казавшееся довольно скромным даже по сравнению с одеяниями некоторых боярынь, которых немало повидал Коловрат. Голову украшал небольшой венец, расшитый золотыми нитями и драгоценными камнями. А длинные темные волосы, спускавшиеся из-под венца, были заплетены в косу. Услышав шорох шагов, Евпраксия встала, держа ребенка на руках, и обернулась к вошедшим. Это была стройная девушка с высокой грудью, чуть вытянутым лицом, тонкими черными бровями, яркими голубыми глазами и алыми, как вишня, губами. На вид не больше двадцати лет.

Когда она улыбнулась, прижав к груди притихшего ребенка, Коловрат остановился как вкопанный. «Хороша!» – поклонившись, только и смог подумать боярин, до сей поры видавший Евпраксию только издалека, да и то однажды. Жена Федора не любила шумную жизнь и предпочитала мало показываться на людях. Сам княжич был схож с ней по характеру. А когда у них родился первенец, то Евпраксия и вовсе предпочла жить в глуши. Хотя внешностью была из первых красавиц и могла бы украсить княжеский двор своим присутствием на любых праздниках. «Впрочем, – подумал Евпатий, поневоле рассматривая стройную высокую фигуру молодой княгини, и поймал себя на мысли, что не в силах оторвать глаз, – у нее еще все впереди. Она и так уже вышла за княжеского сына. Лучшей партии и не сыскать».

– Здравствуй, лебедушка, – сказал Юрий, и, подойдя, обнял девушку по-отечески, поцеловал в лоб, – дай-ка мне наследника поиграться на дорожку!

Евпраксия, бросив вопросительный взгляд на Коловрата, осторожно отдала князю ребенка, одетого в красную рубаху, и Юрий бережно, как драгоценное сокровище, приподнял над собой настороженно взиравшего на него внука.

– Ну здравствуй, Иван Федорович, наследник земли рязанской, – слегка встряхнул и поприветствовал он младенца, который увидел, что его оторвали от матери и уже собирался возмутиться.

– Не боись, – успокоил его Юрий, – дай деду на тебя наглядеться. Тебе же в путь-дорогу надо собираться. Нескоро увидимся.

– Да мы только до зимы там поживем, – попыталась успокоить тестя Евпраксия, – а по первому снегу сюда вернемся. Как раз подрастем немного.

В этот момент в светлицу вошел Федор, уже одетый в дорожное платье. Увидев сына, Юрий вернул наследника матери и обернулся к вошедшему, отведя его чуть в сторонку.