Мойте руки перед бедой - Андрей Эдуардович Бронников

У больного сформированы основные симптомы и синдромы психофизической зависимости от алкоголя (утрата количественного и качественного контроля, рост толерантности к алкоголю, синдром отмены, амнестические формы опьянения). Толерантность до 1л. водки; сформировано физиологическое состояние абстиненции.

Настоящее состояние

Общий осмотр: рост 178 см, вес 80 кг, телосложение правильное, нормостенический тип конституции. Температура 36,6С. Кожа и видимые слизистые оболочки бледно-розового цвета. Кожные покровы умеренной влажности, эластичны. На конечностях расположены высыпания бурого цвета. Рост волос нормальный, по мужскому типу. Ногти нормальной формы, поверхность гладкая, ногтевая пластинка бледно-розового цвета. Подкожно-жировая клетчатка развита нормально. Отёков нет.

Мышцы развиты умеренно, при пальпации безболезненны, без уплотнений. Тонус мышц снижен. Суставы не деформированы, при пальпации безболезненны. Ограничения подвижности не наблюдается. При движении хруст и боль отсутствуют. Отсутствует мизинец левой руки

Органы брюшной полости: живот обычной формы, симметричный, безболезненный. Брюшная стенка равномерно участвует в акте дыхания. Печень выступает из-под рёберной дуги на 1.5 см, край ровный.

Психическое состояние

На момент курации сознание ясное, легко вступает в беседу, ориентирован в собственной личности, в месте и во времени. Ситуацию, речь и происходящие события понимает. Окружающие предметы узнаёт. Держится спокойно.

Настроение: приподнятое (пациент рад, что находится в стационаре), неустойчивое.

Самооценка и критика к себе адекватная: понимает, почему здесь находится, то, что злоупотребляет алкоголем и надо лечиться.

Склонен к доминированию над окружающими. Скрытен.

Лечение:

Лечение данного больного необходимо проводить в условиях психиатрического стационара. Симптоматическая терапия начинается с момента выявления расстройства и может продолжаться непрерывно долго в зависимости от степени редукции симптоматики (полное купирование галлюцинаторных расстройств, упорядочивание поведения). Продолжительность зависит от тяжести заболевания, но примерно составляет от 2 недель до 1 месяца.

Прогноз

Прогноз для выздоровления сомнительный. Медикаментозное лечение, реабилитация, психотерапия и социальные программы существенно улучшат жизнь пациента.

Неизвестно, как бы сложился дальнейший разговор, но он был прерван вдруг налетевшим штормом. Сильные раскаты грома и яркие блики молний напугали обитателей палаты. Окна были полностью закрашены белой краской, поэтому непогода обрушилась неожиданно. Крупный дождь вновь забарабанил по стеклам и жестяным оконным отливам снаружи, и тут же последовал град. В палате потемнело. Свет днём в жилых помещениях включать запрещалось и больные молча сидели в полумраке.

Постепенно дождь ослабел, но продолжал стучать в окна до самого ужина, однако и после этого низкое небо оставалось затянутым тёмно-серой ватой туч, а полумрак сменился сырой и непроглядной теменью.

12

Следующим утром всё пошло не так, как обычно. Гимн во время побудки не прозвучал вовсе, и это уже никого не удивило. Семён Семёнович, по обыкновению, проснулся последним, а кровать покинул первым, если не считать нового соседа, который уже сидел у окна и читал книгу. Свистунов привычно сунул жилистые ноги в тапки и громко произнёс: «Ну что, дураки… – посмотрел на Тимофея Ивановича и осёкся. Тот аккуратно закрыл книгу, улыбнулся и спросил:

– Как спалось?

– Замёрз я чего-то, а вы таки совсем не ложились? – вопросом на вопрос ответил Семён Семёнович и, завернувшись в одеяло, встал с кровати. Тимофей Иванович промолчал.

Затем обитатели палаты вместо того, чтобы гуськом вслед за Свистуновым отправиться в санузел, двинулись туда порознь. Первым убежал Бося и надолго пропал там, но это осталось незамеченным остальными.

Сергей Ильич и вовсе никуда не пошёл. Он так и остался валяться на кровати. Лёжа взвалил себе на пузо аккордеон и затянул: «Я иду тебе навстречу по лесистым тропам. Зажигаю листья— свечи золотистой попой…» Революционный энтузиазм в нём за ночь угас, и он вновь вернулся к репертуару Юрия Антонова.

Под музыкальный аккомпанемент Семён с Тимофеем Ивановичем покинули палату и направились в санузел. Прогулочным шагом добрались до холла и на несколько мгновений задержались возле объявления, прочитали о предстоящем марше справедливости, многозначительно переглянулись и двинулись дальше.

Впервые в жизни Свистунов почувствовал, что может обрести доброго приятеля и хорошего собеседника в лице Тимофея Ивановича. В учреждении было не принято интересоваться прошлым друг друга, но Семён Семёнович попытался спросить нового знакомого:

– А вы кто по специальности?

Тимофей Иванович молчал. По всей видимости, он обдумывал ответ, но Свистунов расценил молчание по-своему и, чтобы побудить собеседника к откровенности продолжил говорить:

– Я вот бывший военный. По первой специальности, потом ещё историком стал.

В ответ собеседник лишь усмехнулся. Семёну Семёновичу не понравился сарказм Тимофея Ивановича, но он не обиделся. Недоверие и скрытность были обычными явлениями среди больных учреждения.

Спустя некоторое время Тимофей Иванович заговорил сам:

– История странная наука. Лжеглаголивая.

– Как? Как вы сказали? – удивился Свистунов и, не дожидаясь ответа, продолжил, – вы, что тоже историк?

– Да как вам сказать…в некотором роде – да. Точнее узкоспециализированный.

– Что по средним векам?

– Нет, раньше.

– А почему вы решили, что это… как вы выразились… лжеглаголивая? – Семён Семенович обрадовался тому, что беседа началась, и поспешил развить мысль. – К тому же, я не сказал бы, что в истории легко приврать. Факты – штука упрямая, извиняюсь за банальность мысли.

– Ну, я не совсем точно выразился, – произнёс Тимофей Иванович, – дело в том, что в истории происходило много всего, как положительного, так и отрицательного, что и врать то не обязательно.

– То есть? – Свистунов поспешил задать уточняющий вопрос, чтобы непременно продолжить разговор.

– В каждом незначительном или судьбоносном событии государства имеет место быть как плохое, так и хорошее, как отважное и честное, так и коварное, и мерзкое. Именно поэтому её – историю – можно менять по мере необходимости и в зависимости от сиюминутных целей, при этом не сваливаясь к откровенной лжи. Достаточно лишь акцентировать внимание на одном и умалчивать о другом, – пояснил собеседник.

Семён Семёнович на мгновение задумался и кивнул головой в знак согласия. Чтобы перевести разговор в разряд более увлекательной дискуссии, он хотел было возразить, но не нашёлся, что ответить.

Тем временем за разговором собеседники подошли к подвалу и начали спускаться по лестнице. В этот момент мимо них навстречу прошмыгнул Бося. Свистунов проводил его удивлённым взглядом, а Тимофей Иванович спросил: «Что это с ним?» Семён Семёнович только пожал плечами в ответ.

Свистунов открыл дверь и пропустил вперёд собеседника. Тимофей Иванович шагнул за порог и поморщился. В нос ударила тошнотворная вонь.

– Наблевал кто-то что ли? Никак Полковник отметился? – проворчал Семён Семенович и ускорил шаг в направлении кабинки туалета.

– Н-да, умываться тут невмоготу, – констатировал Тимофей Иванович.

– Давайте-ка по-быстрому, а умоемся перед столовкой, там умывальник есть и фонтанчик для питья, – прогнусавил Свистунов с зажатым носом.