Неминуемое соблазнение - Энни Уэст

Когда она перебирала вещи в чемодане, у нее появилось чувство знакомости, но не более того. Это были действительно ее вещи: поношенные балетки, немнущиеся юбки, потертые голубые джинсы. Ни телефона, ни записной книжки в чемодане не было. Вероятно, они хранились в сумке, которую вырвал у нее из рук нападавший.

Молли безвольно опустила руки и посмотрела в сторону гардеробной. Обретение чемодана значило одно: Молли Армстронг не принадлежала миру Пьетро. Одна вещь в ее нынешнем гардеробе стоила дороже содержимого всего чемодана.

Молли догадывалась, что они с Пьетро из разных миров, но каждая вещь, вынутая из чемодана, делала пропасть между ними все глубже и глубже.

Девушка нахмурилась. Странно, что она не прихватила ни одной дорогой вещи из Тосканы для поездки в Рим. Пьетро – щедрый кавалер и наверняка не скупился на дорогие наряды и подарки для невесты. В Риме она перестала смотреть в витрины, потому что Пьетро готов был купить ей все, на что падал ее взгляд.

С вещами из чемодана было все в порядке. Просто они, как и она сама, были из совершенно другого мира.

Молли вспомнила, с какой радостью покупала новые вещи для гостиной, и горько усмехнулась. Неужели диванные подушки или ваза с яркими маргаритками могут подарить чувство дома?

Они с Пьетро с разных планет. И ее вещи ясно это показали. Несмотря на ее надежду, она была по‑прежнему далека от разгадки своего прошлого. Молли настроилась двигаться вперед и строить свое будущее с Пьетро, но прошлое призраком маячило на пути к счастью, угрожая…

Чему?

Этого Молли не знала. Но предчувствие беды не оставляло ее, словно предупреждая, что она не сможет наслаждаться будущим, пока не узнает о своем прошлом.

– Молли? – Пьетро вошел в спальню, но замер на пороге при виде поникших плеч и опущенной головы девушки.

Что‑то больно резануло его по сердцу.

Она выглядела такой потерянной и хрупкой. И была так не похожа на ту жизнерадостную и энергичную Молли, которую он знал, что ему стало не по себе.

«Что‑то не так с ребенком? Осложнения после травмы головы? Какие‑то ужасные новости?» – пронеслось у него в голове.

Пьетро в два прыжка пересек комнату.

– Молли? – Он сел рядом с ней на кровать и взял ее холодные руки в свои.

От его прикосновения она вздрогнула и невидящим взглядом посмотрела на него. Она казалась такой потерянной, что у Пьетро возникли нехорошие предчувствия.

– Что с тобой? Что случилось?

Ее губы дернулись, а в глазах плескалось такое отчаяние, что Пьетро испугался по‑настоящему. Молли распрямилась и покачала головой.

– Не смотри на меня так. Все в порядке, – прошептала она.

– Не похоже, – возразил он. – Плохие новости из больницы? Плохие анализы?

– Нет‑нет. Ничего такого, – поспешно ответила она.

У Пьетро немного отлегло от сердца.

– Тогда в чем дело? Что‑то явно не так, я же вижу.

Тут он заметил раскрытый чемодан, и у него все внутри похолодело. Он крепче сжал ее руки. Неужели настал момент, которого он больше всего страшился? Неужели она вспомнила, что он сделал?

– Что‑то в чемодане напомнило тебе о прошлом? – хриплым голосом спросил он, чертыхнувшись про себя. Он ведь планировал быть дома, когда привезут багаж. Но частный детектив перестарался и доставил чемодан, как только обнаружил его в дешевом пансионе. Пьетро в это время был на важном совещании и ничего не знал.

Молли от него не отшатнулась. Напротив, придвинулась ближе.

– Извини. Я просто трусиха и зануда. – Молли моргнула, сдерживая готовые пролиться слезы.

– Да ты самая храбрая девушка из всех, кого я знаю, – решительно возразил он.

Пьетро взял ее лицо в ладони и нежно смахнул большим пальцем слезинку. Что‑то у него в душе перевернулось, когда он ощутил на пальцах горячую влагу.

– Скажи мне, что тебя беспокоит. – Ему было невыносимо видеть ее страдания.

– Ничего особенного, – улыбнулась она краешком губ. – Просто я обнадежила себя раньше времени. – Она указала на чемодан. – Увидев его, я так четко вспомнила свою сестру Джилл и даже ее слова. – Глаза Молли блестели. И не от слез. Волнение?

Пьетро сопереживал Молли и радовался за нее, несмотря на двойственность ощущений при мысли о восстановлении памяти.

– Отличная новость, – бодро сказал он.

Молли пожала плечами:

– Я думала, что, когда начну разбирать чемодан, вспомню еще больше. Но ничего не произошло.

За прозаичностью тона пряталась горечь несбывшихся надежд. Пьетро стало стыдно, что он испытал облегчение оттого, что Молли не вспомнила их последнюю ужасную ссору.

– Конечно, ты разочарована, – сказал он, впервые искренне огорчившись, что поиски сестры Молли затянулись. Он по собственному опыту знал, каково это – не иметь рядом ни одной родной души.

– Я ощущаю полную беспомощность. Мне ужасно хочется все вспомнить, но я не могу заставить память вернуться. А жить здесь… – Молли запнулась. – Я ощущаю, что мне здесь не место. Это не настоящая жизнь.

Пьетро похолодел от ужаса. Молли интуитивно подошла к роковой черте.

– Ты застряла в квартире, – поспешно сказал он, стараясь увести ее от опасных размышлений.

– Застряла? – удивилась она. – Мы не раз выходили ужинать и на прогулки, а сегодня я ездила по магазинам. – Она почему‑то слегка нахмурилась и отвела взгляд. – Ты показывал мне достопримечательности Рима, – добавила она.

Последнее время это случалось реже. Дела требовали присутствия Пьетро в офисе. Он не мог дольше игнорировать важные деловые встречи.

– Ты всегда была очень активной и имела цель в жизни, – добавил Пьетро.

Это правда. Молли всегда отличалась активной жизненной позицией. Она никогда не была сторонним наблюдателем.

– Ты привыкла работать. Даже здесь, в Италии, ты не отпуск проводила, а сидела с тремя маленькими детьми.

– Пока не встретила тебя, – с улыбкой заметила она.

Пьетро промолчал. Он действительно соблазнил Молли, и они стали любовниками, но он и не думал делать ей предложение. Пьетро просто хотел развлечься, не более того. Затем хозяевам Молли пришлось срочно возвращаться в Австралию по семейным обстоятельствам, и она вынуждена была признаться Пьетро, что беременна.

– Наверное, ты прав, – сказала Молли. – Я здесь не знаю никого, кроме тебя и Марты. Я и правда порой чувствую себя отрезанной от мира.

«Это ты виноват, что держишь ее при себе, пока не убедишься, что она полностью твоя», – нашептывал внутренний голос.

Он даже кузину Кьяру отшил под каким‑то благовидным предлогом, когда та позвонила, чтобы пригласить Молли на кофе.