Магический спецкурс - Лена Летняя

Поначалу я думала, что он ведет меня в свою аудиторию: я узнала место, в котором едва не попрощалась с жизнью, схлопотав смертельное темное заклятие. Однако мы прошли мимо дверей аудитории и вошли в следующую. Это помещение было гораздо меньше и судя по всему выполняло функцию кабинета. Довольно просторного, светлого и лаконичного кабинета, где не было ничего лишнего, только стол, кресло, несколько стульев для посетителей и шкафы с книгами и документами.

Здесь мы тоже задерживаться не стали: Норман пересек кабинет и открыл дверь, спрятавшуюся за огромным креслом. Здесь он впервые притормозил, чтобы пропустить меня вперед. Как я догадалась секунду спустя — чтобы запереть за мной дверь.

— Это мой личный кабинет, — пояснил он. — Там — рабочий. Прошу ничего не трогать. Это может быть опасно.

Последнее замечание было кстати, хотя, конечно, я и так не собиралась наглеть на чужой территории и лапать все подряд. Этот кабинет показался мне куда более уютным, хоть он и был меньше.

Норман подошел к высокому комоду, на мгновение замешкался, вспоминая, какой ему нужен ящичек, а потом решительно выдвинул один из них и достал маленькую шкатулку.

— Обычно базовый фокусирующий артефакт подбирают родители, — напомнил он, возвращаясь ко мне со шкатулкой в руках. — Это объясняется тем, что они лучше всех могут определить магический потенциал своего ребенка. Они знают собственную магию и магию друг друга, поэтому могут понять, какой материал и в какой форме больше подойдет для первичной фокусировки потока. — Он остановился в шаге от меня и повернул шкатулку так, чтобы она открывалась ко мне. — В исключительных случаях базовый артефакт может подобрать любой взрослый маг, который в состоянии оценить потенциал новичка. Я оценивал ваш потенциал, поэтому полагаю, что этот артефакт вам подойдет.

С этими словами он открыл шкатулку, и перед моими глазами предстал изумительной красоты перстень из белого золота с довольно крупным изумрудом в центре и россыпью мелких бриллиантов вокруг. Кажется, я даже забыла, как дышать. Я никогда не видела вблизи подобного и тем более не держала в руках. Я не очень разбиралась в драгоценностях, но подозревала, что в моем мире подобное «колечко» могло стоить целое состояние. Мне было страшно даже прикоснуться к нему, не то что надеть.

— Мы можем еще немного так постоять, пока вы придете в себя, но рано или поздно вам придется его примерить, — насмешливо заявил Норман. — Уверен, он будет вам в пору.

— Н-но… я… как… это… нет… — только и смогла выдавить я. И тут же почувствовала себя недоразвитой идиоткой. Сделав мысленное усилие, я уверено покачала головой: — Я не могу его принять.

— Почему? — Норман нахмурился.

— Он очень дорогой… наверное. Это… так нельзя.

— Он лежит у меня без дела уже довольно давно, — его голос прозвучал равнодушно, словно речь шла о пуговице, завалявшейся в комоде. — Продавать его я не хочу. Носить не могу: он женский и мне даже на мизинец не налезет. Да и не нужны мне больше амулеты и фокусирующие артефакты.

— Все равно, — я снова помотала головой и посмотрела на него почти испуганно. — Это слишком дорогой подарок. Я не могу его принять. Это… неприлично, в конце концов.

— Я клянусь, что это вас ни к чему не обяжет, — серьезно сказал он. — Это не подарок мужчины женщине… Я даже не считаю этот перстень своим.

Я удивленно посмотрела на него. Он что, пытается втюхать мне ворованную вещь?

— В том смысле, — пояснил Норман, верно истолковав мой взгляд, — что когда-то я уже дарил его. Тогда это действительно был подарок мужчины с определенными намерениями симпатичной ему женщине. — Он замолчал на несколько секунд, словно мысленно провалился в какие-то воспоминания. Очевидно, не самые счастливые, потому что он довольно быстро вернулся в реальность. — Она потом вернула его мне. В тот момент у меня не было возможности не принять перстень назад. Поэтому теперь я просто храню его, не считая себя его владельцем.

— Так может быть, рано или поздно он все же пригодится той, которой вы его дарили? — мягко предположила я, начиная понимать, почему он так жаждет избавиться от перстня.

— Едва ли, — холодно отозвался Норман. — Она давно умерла.

В кабинете повисло неловкое молчание. Преподаватель продолжал стоять передо мной, держа раскрытую шкатулку и предлагая перстень с изумрудом, а я смотрела на него в полном смятении. Кажется, сама того не желая, я разбередила старую рану. В качестве извинения мне стоило принять подарок, но я все еще считала, что не в праве принимать подобные подношения от едва знакомого мужчины. К тому же преподавателя, пусть даже у меня лично он пока ничего не преподавал. Откуда в моих мыслях взялось это «пока», я точно не знала.

— Давайте будем считать, что я взяла его на время, — неуверенно предложила я, пытаясь нащупать компромисс. — До тех пор, пока я не смогу получить артефакт от родителей. Или до тех пор, пока вы не захотите забрать этот перстень обратно.

Норман безразлично пожал плечами.

— Если вам так будет удобнее, я согласен.

Только тогда я боязливо достала перстень из шкатулки слегка дрожащими руками и надела его на безымянный палец левой руки. Он сел как влитой.

— Действительно, подходит, — пробормотала я.

— Я в этом ни на секунду не сомневался. — Норман резко захлопнул шкатулку и вернулся к комоду, чтобы положить ее на место. — А теперь снимите. Нам с вами еще нужно его активировать. Сожмите перстень в кулаке.

Я сделала как он велел. Норман снова подошел ко мне и внезапно взял мою сжатую в кулак ладонь в свои руки. Снизу и сверху. От его прикосновения сердце пустилось в галоп, а по телу пробежала дрожь. С чего бы это?

— Сейчас вам нужно будет сфокусироваться и почувствовать свой магический поток.

Я взглянула на него исподлобья, мысленно задаваясь вопросом, может ли магический поток бегать по коже в виде мурашек.

— Сосредоточьтесь, — тихо велел Норман. — Закройте глаза, если вам так будет проще. Почувствуйте свою магию. В первый раз это будет непросто сделать. Она внутри вас и всегда была с вами. Та часть вашего существа, к которой вы привыкли с самого рождения. До сего дня вы не отделяли ее от себя, воспринимали как само собой разумеющееся. Теперь же вам нужно вычленить ее среди других ощущений.

Я закрыла глаза, как он предложил, пыталась сосредоточиться, слушая его голос, но чувствовала только прикосновение чуть грубоватой кожи. Тепло обволакивало мою руку, проникало внутрь сквозь сжатые пальцы к центру ладони, а оттуда — в вены. Вместе с кровью оно бежало по моему телу к сердцу, потом опускалось ниже, снова поднималось к голове, разливалось румянцем по щекам. Только через несколько секунд я поняла, что тепло, которое бежит вместе с кровью по венам, исходит не от его рук, а от изумруда в перстне.

Или наоборот, оно рождается в моем теле, а потом бежит к камню?

— Вот так, умница, — удовлетворенно прошелестел Норман. — Актинэ.