Дерзкая интриганка - Кейси Майклз

– Родди, как это мило с твоей стороны! Прекрасная мысль! Теперь я могу расслабиться и наслаждаться жизнью, зная, что все будет превосходно. Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за это?

Сэр Родерик пожал своими широкими плечами:

– Больше ни слова об этом, Гарри. Только подумай, зачем же еще нужны друзья, если они не могут помочь друг другу? А теперь пойдем, найдем Солти и сообщим ему прекрасную новость.

Они спустились рука об руку в большой холл в поисках Гровера Солтера, второй предполагаемой жертвы.

– Близнецы, ты говоришь, – повторил сэр Родерик в раздумье. – Да, я думаю, Солти и я прекрасно проведем время, помогая тебе, Гарри. Это будет прекрасное время!

Слегка приободрившись и почувствовав, как будто камень с души свалился, Глинд решительно отбросил мысли о возможных рыжеволосых проблемах. И, когда сэр Родерик стучал в комнату Гровера Солтера, Гарри принял решение, что проведет следующие шесть недель в наилучшем настроении и – к черту неудачников!

Всем известно, что когда перед мужчинами, и герцог Глинд не был исключением, возникают щекотливые романтические проблемы, то мужчины, не желая сталкиваться с особенными трудностями, обманывают себя надеждой, что если планомерно игнорировать создавшуюся ситуацию и окружить себя союзниками, то рано или поздно эти проблемы исчезнут сами по себе.

Такое решение проблем вкупе с не менее широко известным фактом, что женщины не разделяют таких взглядов и не прячут голову в песок, как страусы, возможно, объяснит тот факт, что многие, очень многие мужчины однажды просыпаются утром и обнаруживают, что женаты.

Особняк на Портмен-сквере в течение шести недель до начала балов напоминал бурлящий улей. Если судить по количеству карет, подъезжавших к парадной двери особняка Глинда, первый бал близнецов обещал быть успешным.

– Или, по крайней мере, произведет впечатление на тех членов общества, которые привыкли собирать сплетни, – сказала Трикси своему отражению в зеркале гостиной, прежде чем выбежать из комнаты и присоединиться к леди Эмилии на верхней площадке лестницы, ведущей в бальный зал. – Ох, и разлетятся же завтра сплетни по всему Мэйферу, когда выяснится, что многоуважаемый герцог Глинд не потрудился появиться на собственном балу, крыса!

– Я крыса? С глазами-бусинками и длиннющим хвостом? О неблагодарная! И это все после того, что я сделал для вас, мисс Сторбридж? Я должен признать, вы можете легко обидеть меня:

Трикси остановилась и, повернувшись на каблуках, увидела только что упомянутого герцога Глинда, огромного как скала, небрежно облокотившегося на одну из мраморных колонн в холле. Он был одет в прекрасно сшитый костюм темно-синего цвета, белоснежный шейный платок оттенял его загорелую кожу, его темные волосы были, как всегда, идеально уложены. Он улыбался и своими серыми глазами насмешливо смотрел на Трикси. Герцог был великолепен.

В душе девушки что-то екнуло, и все ее душевное спокойствие, с трудом обретенное за последние шесть недель, немедленно испарилось.

– Гарри! Вы вернулись. Почему мне об этом не сообщили? – произнесла она.

– Почему вам не сообщили? – Глинд отошел от колонны, его улыбка растаяла. Он стоял перед ней могущественный и угрюмый. – А почему, собственно, вам должны были это сообщить? Мою тетю оповестили о моем прибытии два часа тому назад, потому что она член моей семьи, а также хозяйка этого дома. Я опекаю несносных детей Сомервилля, сделав их на какое-то время членами моей семьи. Теперь, когда я об этом думаю, возможно, было невежливо с моей стороны не сообщить им о моем возвращении. Но, мадам, я что-то не припоминаю, что когда-либо принимал вас в свою семью. Невероятно! Я почти забыл, что вы можете вести себя, словно захватчица. Как любезно напомнить мне об этом!

Трикси подняла подбородок и медленно приблизилась к герцогу. Остановилась и пристально вгляделась ему в глаза.

Он не обратил внимания на ее платье цвета бледно-зеленой морской пены – прекрасный подарок, за который она непрестанно благодарила леди Эмилию.

Он не обратил внимания на красивую высокую прическу и тонкие нитки жемчуга, искусно вплетенные парикмахером в ее блестящие локоны.

Он не обратил внимания на то, что она сама не могла не замечать, останавливаясь у каждого зеркала в доме по пути в бальный зал, каждый раз убеждаясь, что зеркало в ее спальне не лгало: она никогда еще так хорошо не выглядела, как сегодня.

Но самое ужасное, что герцог, совершенно очевидно, не имел никакого намерения вспоминать их последнюю встречу и объятия. О нет. Гарри был слишком увлечен поиском новых способов, как оскорбить ее, чтобы заметить или упомянуть что-нибудь другое.

Разве она когда-либо действительно верила, что неуязвима перед этим самодовольным, невыносимым человеком? Разве она когда-либо предполагала, что ее сердце будет в опасности, когда она решила вернуться в Лондон? Разве она когда-либо, даже в самых диких мечтах, чувствовала себя немного виноватой из-за попытки шантажировать герцога?

Трикси Сторбридж по своей природе была спокойным человеком. Только благодаря этому качеству она смогла вынести много ужасных должностей, на которых ей приходилось работать с тех пор, как умер ее отец, включая последнее место с близнецами Сомервилль, приносящими одни неприятности.

Трикси не была человеком, который был бы подлым, или мелочным, или позволил бы себе быть пренебрежительным по отношению к другим. Она действительно не была такой и вплоть до этого момента всегда считала себя сильной.

Девушка сжала зубы, Гарри заслужил это. Он увидел ее, но намеренно проигнорировал изменения ее внешности. Она знала это. Она чувствовала это всеми фибрами своей души. Герцог он или нет, но Гарри Таунсенд был мужчиной, он вел себя как все мужчины – несносно! Если бы она не испытывала к нему нежности, наверное, она не обиделась на него так сильно. Но она к нему действительно что-то испытывала, и он это знал, черт бы его побрал!

В данный момент у нее было только два варианта, как поступить. Первый вариант: она могла вцепиться в него, расцарапать его восхитительное усмехающееся лицо и затем уйти из особняка прямо в безденежное будущее. Второй вариант: она могла сдержать себя, подавить свою гордость и подождать, пока она, женщина, беспокоившаяся о нем, не найдет способ превратить жизнь герцога Глинда в бесконечный ад!

Трикси молчала, и в эти показавшиеся вечностью мгновения Глинд пристально вглядывался в нее. Его глаза выдавали, что эта ситуация его развлекает, он смотрит на нее со снисходительностью и еще с чем-то, что Трикси могла истолковать как облегчение.

Небольшое дрожание его губ, как будто он сдерживал смех, решило его судьбу.

Медленно и весьма отчетливо Трикси наконец произнесла:

– Пожалуйста, простите мою дерзость, ваша светлость. Я только служанка, к тому же временная. Конечно, вы не обязаны сообщать мне о вашем возвращении и других перемещениях. Все ваши инструкции были выполнены, ваша светлость, кроме одной. Есть одна маленькая проблема. Поскольку вы выводите в свет близнецов, мы понятия не имеем, как будет открываться бал, вы ведь не можете вести и Елену, и Евгению в первом танце. Должна вам сказать, что Елена стала гораздо лучше танцевать, занимаясь с учителем, которого вы выбрали. Однако это не решает нашей проблемы. Возможно, у вас есть решение?