Каждый последний вздох - Дженнифер Арментроут

Но печалила безусловно.

Наклонившись, я поцеловала его в щеку, и, когда отстранилась, он поднял на меня широко распахнутые янтарные глаза.

– Я вижу то, чего не видишь ты. – Мои пальцы скользнули по его руке. – Ты не эгоист, даже если порой ведешь себя как законченный эгоист. Мы все такие. Ты не зло, даже если тебя создало величайшее из всех зол. Ты доказал мне и себе, что у тебя есть свобода воли, и ты раз за разом принимаешь правильные решения.

Он содрогнулся, когда моя рука медленно ползла по его предплечью.

– Ты с самого начала принял меня такой, какая я есть. Ты никогда не пытался изменить меня или… или скрыть от меня правду. Ты всегда доверял мне, даже когда не следовало. – Я рассмеялась, вспомнив, как он оставил меня одну в клубе на Палисайд, строго-настрого наказав вести себя прилично. – Ты… ты радовался моей демонической сущности, а этим мало кто может похвастаться. Я уже сказала тебе раньше, ты больше, чем последний Кронпринц. Ты – Рот.

Он замер, даже не моргая. Уже в следующее мгновение по его лицу разлилось изумленное восхищение, и, наконец, напряжение отпустило его.

– И я твой.

В какой-то момент мне все-таки удалось уложить Рота в постель, и Бэмби вскоре последовала за ним. Я стала свидетелем уморительного зрелища, когда демоническая анаконда подшофе пыталась взобраться на кровать. Мне пришлось вмешаться и приподнять ей хвост, после чего я осторожно подхватила котенка, отрубившегося на комоде, и тоже перенесла его на кровать. Оставалось только надеяться, что Бэмби не сожрет малыша Тора, если проснется среди ночи от приступа похмельного голода.

Потом настал черед уборки. Я сбилась со счета, собирая пустые бутылки по всей спальне, и еле дотащила дребезжащий мешок на помойку. Покончив с этим неприятным занятием, я сделала себе бутерброд и позвонила Стейси.

Она держалась неплохо, насколько это возможно, и подтвердила, что Рот действительно сделал анонимный звонок.

– Полиция приходила сегодня днем. Мама думала, что это связано с пожаром в доме, но они… расспрашивали о Сэме.

Свернувшись калачиком на диване в гостиной, в окружении безразмерных подушек, я закрыла глаза.

– Его семья…

– Я знаю. – В трубке послышалось ее сбивчивое дыхание. – Мне сказали. Еще спрашивали, видела ли я его. Я рассказала, что это было вчера, в школе.

– Молодец.

Стейси замолчала.

– Боже, Лейла, как же все это могло случиться? – снова заговорила она. – Два месяца назад ничто не предвещало… подожди, – сказала подруга, и я услышала, как захлопнулась дверь. – С тех пор как у нас побывала полиция, мама ходит за мной по пятам. Она страшно напугана. Полиция думает, что Сэм… что он слетел с катушек и расправился со своей семьей. Завтра об этом будет говорить вся школа, но это же несправедливо. Ты понимаешь? Все поверят, что Сэм мог совершить такое.

– Да, несправедливо, – согласилась я, открывая глаза. На противоположной стене висела картина: живописная дорога в осеннем лесу. Яркие оранжево-красные мазки показались мне тусклыми и безжизненными. – Сэм не заслужил этого.

– Никто из нас не заслуживает. – На другом конце трубки снова послышался глубокий вздох. – Ладно. Мне нужно отвлечься, иначе я снова сорвусь. У меня истерика каждый час, прямо по расписанию. Ну, давай, отвлекай меня.

– Хм… – В голове царила пустота. Помощник из меня тот еще. – Черт, я совсем отупела.

Она хрипло засмеялась.

– Чем занимается Рот?

– Ну, он… Прямо сейчас он труп. – Я поморщилась, представляя, как это прозвучало.

– Что, правда? – сразу заинтересовалась Стейси. – С чего вдруг?

Я покосилась в сторону широкой арки.

– Сегодня утром я сказала ему, что мне нужно встретиться с Зейном, и он, видимо, решил, что я собираюсь уйти к нему. Ну, и напился с горя.

Я услышала сдавленный смешок, и мое сердце подпрыгнуло.

– Ты серьезно?

– Ага. А его фамильяры, что ты думаешь? Они тоже напились. – Я усмехнулась, вспомнив эту картину. – Это было зрелище, доложу я тебе.

– Могу себе представить. Нет. Постой. Не могу. Ты должна пойти и сфотографировать все это для меня.

Я улыбнулась, зная, что не стану этого делать.

– Так ты… не хочешь быть с Зейном? Ты же была помешана на нем с тех пор, как я тебя знаю.

– Я бы не сказала, что помешана. – Мне было неловко говорить об этом со Стейси, но она просила ее отвлечь, и я бы исполнила любую ее просьбу. – Ты знаешь, я люблю Зейна. Всегда любила и буду любить, но Рот? Он…

– Это он, – тихо сказала она.

– Да. При том что временами так меня бесит, что я готова его убить. Мне даже это ужасно нравится. Я понимаю: извращенная логика, но ничего не поделаешь. – Я выпрямила ноги, встала с дивана и, обхватив себя рукой, принялась расхаживать взад-вперед по комнате, протаптывая тропинку на восточном ковре. – Я… я люблю его, Стейси. По-настоящему.

– Я не удивлена. – Был ее ответ.

Я снова заулыбалась, делая очередной обход дивана.

– О, в самом деле?

– Ага. Я видела, как он на тебя смотрит. Видела, как ты смотришь на него. С Зейном все было по-другому. Ты не трахала его взглядом. Знаешь, я готова отдать свой левый яичник за то, чтобы на меня кто-нибудь так посмотрел – боже, я, наверное, говорю ужасные вещи? Сейчас не время для шуток? – Она тяжело вздохнула. – Я просто дрянь.

– Нет! О боже, нет! Даже не думай, никакая ты не дрянь.

– Могу… могу я спросить у тебя кое-что? И ты ответишь мне честно?

Я остановилась перед картиной.

– Конечно.

– Обещай, – прошептала она.

– Обещаю.

Стейси заговорила не сразу.

– Я много думала об этом. Ведь я всерьез обратила внимание на Сэма, только когда он начал меняться, понимаешь? Когда стал по-другому одеваться, укладывать волосы. Когда в нем появилась уверенность…

О нет.

– И все это время, все время это был не Сэм. – Ее голос треснул. – Это была та тварь, что выдавала себя за него. Значит ли это, что я влюбилась в мерзкое существо, Лейла? В него, а не в Сэма? И что это говорит обо мне?

– Ох, Стейси… не трави себе душу. По правде говоря, я думаю, что тебе всегда нравился Сэм, просто ты не сразу разобралась в своих чувствах. И Лилин тут совершенно ни при чем.

– Ты уверена? – пропищала она совсем по-детски.

– Я уверена, и смотри на это иначе. Лилин настолько вжился в роль Сэма, что никто из нас не заметил подмены. Ты думала, что это Сэм. Я тоже думала, что это Сэм – его новая версия, которая, наконец, научилась пользоваться расческой.