Метро 2035. Стальной остров - Шамиль Алтамиров

Макар усмехнулся, глядя на неловко топчущихся взрослых. Ох, а еще такие умные все.

– Будь осторожнее, – Аня взяла его за руку. – И стреляй сразу, пожалуйста.

– Точно? – Макар посмотрел на нее даже чуть удивленно.

– Сразу, целься лучше.

Он кивнул. Не переживай, Ань, все же будет хорошо.

Тяжелая дверь закрылась, лязгнул запор.

– Ну, мужчины, пойдемте предадимся одной из главных мужских страстей? – Васильев улыбнулся, перед тем как натянуть морской шарф на лицо.

– Пойдем, закроемся в одном из законсервированных модулей и набухаемся? – поинтересовался Ашот. – Так там я весь спирт забрал.

– Охота, охота, мой дорогой друг… А потом, глядишь, и накатим. Для успокоения нервов.

Макар все же не любил север. Вот прям совсем, вот прям до злости. Нога еще, вроде бы поджившая, снова начала ныть, хотя Ашот налепил какой-то полупрозрачный пластырь, растекшийся, как клей, по пятке и было хорошо.

Серое, черное, светло-зеленое на утесе, где поверх типа почвы и камней наплывает ледник. Ветер несет со скал крошево, там точно сегодня ухнул целый пласт каши из смерзшихся камней, старого снега и чего-то, напоминавшего тут землю. Макар, посильнее затянув теплый шарф, опустил со лба маску. Глаза надо беречь, хотя в маске ему совсем плохо видно.

Васильев шел первым, Ашот – последним. Огромный рюкзак с банкой на армянине, серьезно занимавшимся дзюдо и выступавшим супертяжем, смотрелся не таким уж и большим. И он, вот дела, даже не мешал Ашоту крутить головой во все стороны, высматривая зверя. Или следы зверя.

– Макар! – Васильев остановился и почти прошептал. – Ко мне.

– Ну?

– Гну, блин. Ты потише можешь идти, боец?

– Тише?

– Ага. Понятно, если ветер поменяется, от нас запахи сами к нему прилетят. Но хотя бы идти можно чуть незаметнее? И вообще, встань за Ашотом, ему неудобно за тылом следить.

– Я?!

– Ты. Мы не в лесу, тут голое все вокруг, а скалы темные. Углядишь зверя в полтонны весом, думаю. Макар?!

– Да.

– Ты мне очень сильно нужен, соберись.

Макар кивнул. И поднял маску. Ничего, пощурится, потерпит. А еще он тут читал недавно про первые солнечные очки, их, оказывается, чукчи делали. Берешь плотную полосу кожи, вырезаешь узкую полоску для глаз, можно еще типа козырька сделать, и ничего, можно будет смотреть. Справится.

– Пусть идет в середине, – Ашот сморкнулся в совершенно чистый носовой платок. – Маску нацепи, Макар.

– Ашот?

– Макар сможет стрелять почти в упор, чтобы не промазать. Открытые глаза можно повредить, ему нельзя. Вась, я тебя полностью понимаю, но выбирать нам не из кого. Он еще станет бойцом, но пока давай побережем пацана.

Васильев поиграл желваками совсем как в кино.

– Черт с вами. Нельзя так, ребят. Надо быстрее становиться взрослым.

– Он и так уже достаточно взрослый.

– Вы на меня вообще никакого внимания не обращаете, что ли? – Макар фыркнул. – Я вам кто, мебель?

– Мебель – это что, боец? – Васильев вздохнул. – Двоешник. Ладно, пошли дальше. Смотрите вокруг, особенно на землю. Следы, может, клочки меха, остатки нашей морковки, блин. Дерьмо, само собой.

– А как выглядит медвежье говно? – удивился Макар.

– Ну как? – Васильев усмехнулся. – Огромная куча и из нее, зуб даю, торчат остатки рыжей израильской морквы.

Ашот хмыкнул, покосившись на них.

– Охотники, ну да.

Васильев не ответил, неожиданно погрустнев. А Макар вдруг снова поднялся на одну ступеньку восприятия этих самых людей.

Белый медведь не просто самый большой хищник планеты. Из сухопутных, само собой. Он – самый страшный, один из самых умных и опасных. И вряд ли здоровенный Умка, шастающий по их острову, не соображает, что из-за воровства соседи на двух ногах будут его искать. Все он понимает, и это плохо.

К обеду Макар еле передвигал ноги. Не из-за мозолей, куда там. И ходить не отвык, постоянно в движении на станции. Просто идти по острову оказалось тяжелее, чем он думал. Предательские камни, прячущиеся в мерзлом черно-сером ковре под ногами, заставляли косолапить, постоянно вбивая альпеншток в землю. Ветер менял направление, как его шквалистой душе было угодно, вот только, пару секунд, бил в лицо и вот, нате получите, шарашит холодом в затылок, даже капюшон трещит. И так пять километров, всего пять километров или целых пять километров?!

Серое небо постоянно плевалось крупой, колкой и холодной. День заканчивался, до полярной ночи оставалось всего ничего. Даже становится грустно, если разбираться. Сам Макар успел увидеть, что это такое, – ему хватило. Повторения он уже начал бояться, вспоминая прошлое.

Лилово-сине-серое небо, прореженное пару раз в день розовым там, где должно быть солнце. Постоянные сумерки, когда ни вечер, ни ночь. Здесь, посреди архипелага, она точно окажется другой. А если уж слушать Ивана Сергеевича и его рассуждения про изменения ионосферы и прочей умной мутотени, то дело кажется вообще довольно дерьмовым.

А следы желтошкурого вора попадались все реже. Три отпечатка, две морковки и та самая куча. Шерсти тут цепляться оказалось то ли не за что, то ли ветер сразу ее уносил. Непонятно, в общем, если разбираться, как они собираются искать зверя и где садиться в засаду.

Птичьи базары, встреченные по дороге три раза, явственно говорили – тут никого нет, не станут птицы садиться рядом с большим хищником, не глупые же. Макар, косясь на орущих и гадящих пернатых, вздыхал. Ашот поделился мыслями о регулярном выставлении силков в таких местах. Мясо, перья, гнезда с яйцами – все в хозяйство. Только вот Макару от одной мысли пожрать этих вот рыбоедов становилось не по себе. Они ж вонючие!

Хотя сейчас он их больше не любил как раз из-за невозможности остановиться и сесть в засаду. Далось чертовому медведю наматывать километры по острову с какими-то овощами? Чушь какая-то, а им его ищи потом.

Но Васильев сдаваться не собирался. Он постоянно отходил в сторону, нагибался, принюхивался и вообще вел себя так, словно он опытный охотник. Ну, во всяком случае, именно так казалось Макару, ни разу на зверя ни с кем не ходившего.

– Вон камни! – фээсбэшник ткнул пальцем на далекую гряду. – Смотрите.

А чего туда смотреть?

– Птицы.

Ашот кивнул.

– Чайки. Падаль жрут.

Макар присмотрелся, сощурившись. Да, точно, вон их сколько, на камнях, в воздухе круги нарезают. Эту птицу он запомнил, бургомистр – смешное название.

– Пойдем, посмотрим, – Васильев остановил Макара и отстегнул дробовик, тот самый «Вепрь», украденный Макаром недавно из КХО. – На всякий случай, много их что-то.