Майкл Джексон. Добро пожаловать в Неверлэнд - Верена Вибек

Так происходит каждый день. Майкл становится все более тихим и замкнутым с окружающими. Лишь на сцене он полностью забывает обо всем и отдается процессу. Он поет и танцует под восхищенные возгласы толпы, но за кулисами никто не узнает в вытянувшемся прыщавом подростке того очаровательного малыша из шоу Эда Салливана. Он начинает ненавидеть свою внешность, так как его любят за то, что он ребенок. Он стал популярным в возрасте семи лет, а в десять ему окончательно запретили взрослеть.

Если бы этот мир был идеален, то все только зарождающиеся комплексы Майкла должны были бы разбиваться о всеобщую любовь поклонников, поддержку родных, близких и друзей. Возможно, верующие и считают, что Бог никогда не ошибается, но вот с тем, что наш мир далек от совершенства, почему-то даже истово верующие люди почему-то не спорят.

Майкл тоннами пьет витамины, которые ему услужливо дает кто-то из ассистенток. От них, кажется, даже его голос звучит более юно, не говоря уж о том, что они придают сил. Скорее всего, эти таблетки содержали гормоны, но это впоследствии будет яростно отрицать самый певец, а вот Берри Горди однажды признается, что «старался продлить детство мальчиков всеми возможными способами».

Братья дразнят Майкла из-за прыщей и уродливого носа, благодаря которому он так сильно стал напоминать Джозефа. Майклу начинает казаться, что каждый раз, когда он смотрится в зеркало, нос только расширяется. Он будто расплывается на лице.

– Ничего-ничего, пройдет еще пара месяцев, и тебя уже никто не будет узнавать! – веселится Джермен.

– Зачем ты нацепил эту водолазку, в ней ты выглядишь слишком взрослым? – спрашивает Берри Горди перед очередным их выступлением на вечернем телешоу.

– Этот свитер выглядит слишком ярко и может пробуждать греховные мысли, – заявляет старейшина на собрании Свидетелей Иеговы.

Как бы сильно Майкл ни противился возрастным изменениям, как бы ни старались все вокруг заморозить его в пятилетнем возрасте, он все равно взрослеет. Пятилетний поющий вундеркинд – это интересно, а вот тринадцати или пятнадцатилетний подросток? Конечно, Джексоны продолжают для прессы приуменьшать возраст, но нельзя же расти в обратном направлении. На тот момент кажется, что весь мир против того, чтобы Майкл взрослел, а в самом Майкле постепенно растет лишь отвращение к себе. Причем страшнее всего то, что он никак не может на все это повлиять. Ему не дают вносить изменения в музыку, хореографию, пишут ответы на все возможные вопросы журналистов, решают, что он должен делать в каждую минуту времени и, самое страшное, Майкл теряет контроль над тем, что казалось бы принадлежит только ему, над собственным телом.

«Часто я выходил на улицу, садился на лавочку и наблюдал за тем, как играют дети. Я смотрел и не мог поверить: как они могут так просто играть, никуда не спешить и ничем не заниматься. Я завидовал им и плакал от того, что не могу себе позволить точно так же веселиться и никуда не спешить, ни о чем не беспокоиться».

Дом в Энсино Джексоны приобретают в 1969 году. По меркам Голливуда это весьма скромное жилье звезд средней величины, но для семейства Джексонов это поистине фантастический дворец ничем не хуже огромного особняка мистера Горди. Разница, пожалуй, только в том, что дом Горди располагается прямо у подножия Голливудских холмов в самом престижном районе Лос-Анджелеса, а вот особняк Джексонов в часе езды от города. Здесь даже лучше и спокойнее. Высокий забор и огромная территория надежно защищают их от посторонних глаз. Здесь оборудуют лучшую систему охраны, а вдобавок к этому почти сразу заводят сторожевого пса Лобо, которого обожает Майкл. Он обожает всех животных, разве что к крысам плохо относится, после того как узнал, что от голода они способны поедать друг друга. Лобо – сторожевая овчарка, истошно лающая каждый раз, когда кто-то подъезжает к воротам особняка. Она защищает от репортеров, фанатов и других нежелательных гостей лучше всякой электронной системы охраны.

У них теперь достаточно денег, чтобы позволить себе самый роскошный ремонт, так почему бы не воспользоваться этим? Сразу же после покупки Джозеф приступает к ремонту здания. Первым отремонтированным помещением становится просторный светлый холл с колоннами и… пластинками на стенах. Дайана Росс, оказавшись здесь впервые, начинает тихонько посмеиваться, но, пересилив себя, все же выдавливает из себя пару комплиментов. Гостиная – уменьшенная копия холла в доме Берри в Детройте. Похоже, это самый роскошный интерьер, который когда-либо видел Джозеф. Увидев все эти пластинки на стенах, сразу становится понятно, кого Джозеф считает своим кумиром и к чему на самом деле стремится. Он бы и сам тогда ни за что не признался в том, что хочет открыть свой музыкальный лейбл, но всем, кто бывал однажды у Горди, а теперь пришел в гости к Джексонам, становится все ясно.

Джексоны в новом доме в предместье Лос-Анджелеса. 1970-е гг.

Джозеф предоставляет детям возможность выбрать себе спальни и соседа. Джеки предлагает клавишнику группы Ронни Ренсивера поселиться вместе с ним. Тито тут же кричит, что не будет жить ни с кем, кроме Джонни Джексона. Это все вполне предсказуемо. Они все ровесники. Джеки исполнилось восемнадцать, Ронни – девятнадцать. Тито сейчас шестнадцать, а Джонни на несколько месяцев старше. У них уже совсем другие интересы: алкоголь, автомобили, девушки… Все то, чего пока еще так боится Майкл. Ударом в спину для Майкла становится выбор Джермена: он хочет жить с Марлоном, а не с ним. Во всех поездках Майкла всегда селили с Джерменом, ему казалось, что из всех братьев именно с ним у него самые близкие отношения. И сейчас оказывается, что он не у дел. Майклу достается в качестве соседа восьмилетний Рэнди, да и к тому же они с Рэнди никогда особенно много не общались. Ребенка дико веселит то, как Майкл переживает из-за подростковых прыщей и других уже начинающихся проблем переходного возраста. Все это ему не понятно, но выглядит ужасно весело. Особенно его забавляет то, как Майкл умывается при выключенном свете.

– И редко принимает душ! – заявляет Ла Тойя, которая всегда была патологической чистюлей, манера Майкла разбрасывать вещи ее дико раздражает. – Держу пари, ты можешь месяц не мыться!

– Могу, – пожимает плечами Майкл.

Они заключают пари, которое Ла Тойя проигрывает в пух и прах. Она просто не могла себе представить, что человек может месяц не мыться, но Майкл это делает с легкостью. Он просто умывается при выключенном свете, а душ не принимает. По истечении этого месяца уже никто никогда с Майклом пари не заключает. Он скорее с собой покончит, чем проиграет. Его упорство иногда принимает совершенно абсурдные масштабы.

«Но дома он все равно облачался в старый свитер и потертые джинсы. Неряшливость Майкла распространялась и на его комнату, для уборки которой пришлось нанять горничную. Иногда я не могла удержаться, пробиралась к нему в комнату, чтобы собрать бумаги, разбросанные на кровати, на полу – всюду. Иногда он заставал меня за этим занятием.