Очарованная легендой - Бетти Бити

— Хочу, чтобы Мадлен увидела результат землетрясения. Именно отсюда, не забывайте, открывается действительно внушающий страх вид.

Мораг открыла рот, словно желая спросить, кто же руководит экспедицией, и тут же закрыла. Она перевела взгляд на мое лицо и подмигнула.

— Здесь, — мистер Фицджеральд потянулся открыть дверь для меня, когда автомобиль остановился. — Лучше выйти, — сказал он, распрямляясь и следуя за мной. — Другие уже видели.

Мы стояли рядом на краю пропасти. Далеко-далеко внизу я увидела в горной цепи огромный разлом, который указал с самолета дон Рамон. Сейчас я увидела, что он увеличился, в тысячу раз и уходит все ниже и ниже в безграничную темноту в чреве земли. У меня перехватило дыхание. Я, должно быть, покачнулась, поскольку мистер Фицджеральд подхватил меня за локоть. На мгновение все словно замерло. Умолкли даже наши спутники, лениво ожидающие в автомобиле. Воздух был очень холоден, разрежен и тих. Большое оранжевое солнце уже садилось. Издалека послышалось тонкое звяканье козьего колокольчика, как некое отдаленное предостережение — необходимое предостережение. Глубокая темная бездна, которая словно притягивала меня, имела аналогию с глубокой темной пропастью, которую я начала обнаруживать в себе. Затем Мораг, должно быть, что-то сказала, поскольку я услышала смех Хестер. Я встряхнулась, освобождаясь от наваждения и руки мистера Фицджеральда, и с шепотом благодарности вернулась к автомобилю.

— Вы побледнели, — отметил мистер Эшфорд. — Захватывает дух, не так ли?

Я кивнула.

— Был момент — мне показалось, что вы шагнете в пропасть, — улыбнулась Хестер.

— И напрасно, — с чувством тряхнула кудряшками Мораг. — Мой крошечный парнишка Петизо обидится, вот так. Он запал на вас, Мадлен.

— Не знаю почему, — сказала я, краснея.

Последовало замечание, которое прозвучало внешне вежливо и дипломатично, но на самом деле едко, и принадлежало оно мистеру Фицджеральду.

— Неужели? — Он поднял брови в ироническом недоверии. — Ладно, если вы не знаете, то я знаю.

Я спросила себя, мог ли он подчеркнуть колкость, звеня мелочью в кармане брюк, но, к счастью, мы слишком тесно сидели, чтобы сделать шпильку столь определенной.

Мы достигли гасиенды «Дель Ортега» за несколько минут до темноты. Это была внушительная постройка времен расцвета испанских конкистадоров, расположенная вокруг прямоугольного внутреннего двора. Гасиенда стояла в начале зеленой Ортеганской долины, утопая в виноградниках и апельсиновых рощах. Сейчас старое укрепление служило гостиницей для богатых туристов и вылазок на барбекю вроде нашей. На входной арке росли бугенвиллея и золотые розы.

Когда мы въехали под нее, ветви застучали по крыше такси. Водитель свернул к новейшей автостоянке, наполовину занятой такси, автомобилями и автобусами. Владельцы билетов Мораг уже вышли и расхаживали по гасиенде. С обеих сторон в красивом и причудливом рисунке из затейливых прудов с лилиями и узких проток с ивовыми мостами, какие все еще пересекают многие горные ущелья, располагались регулярные сады. И, конечно, всюду столь любимые чарагвайцами небольшие статуи и фонтаны.

Оставшиеся минуты до захода солнца мы медленно прогуливались по садам — Мораг и мистер Эшфорд, Хестер, мистер Фицджеральд и я. Цветы и недавно скошенная трава пахли одуряюще сладко. Все мы, казалось, исчерпали светскую беседу.

Затем стемнело, и мы последовали за остальными участниками вечеринки в широкую главную дверь гасиенды.

Мы сразу попали в огромный, но уже переполненный внутренний двор. Снова из скульптурной группы бил тройной фонтан. Мягкие цветные фонарики были скрыты в кованом железном узоре балкона, среди цветов. В дальней стороне индейцы в традиционных костюмах различных деревень пекли еду на плоских круглых камнях. Среди толпы кружили официанты в испанских костюмах с высокими каблуками, узкими черными брюками, поясами и театральными бородами. Они держали над головой серебряные подносы с горячими пряными блюдами и с низкими поклонами в духе дона Рамона предлагали гостям их отведать. По сравнению с низкорослыми индейцами официанты казались очень красивыми и высокими, похожими на родственников дона Рамона той гордой испанской статью и кошачьей грацией, с которой они сновали среди людей.

На мгновение я осталась одна. Мораг и мистер Эшфорд ушли поговорить с владельцем насчет danzas campestres, которые должны последовать за барбекю. Хестер и мистер Фицджеральд вернулись в ароматную темноту сада. Кроме жены военного атташе вдалеке, я не видела ни одного знакомого лица.

— Сеньорита… — Сначала я подумала, что голос мне знаком. Но английский был так неуверен. — Разрешите покорнейше предложить… немного этого очень сочного блюда…

Я посмотрела на официанта, великолепного в испанском костюме, с темными глазами и улыбкой за театральной бородой и усами. В их тающих глубинах светился заговорщический блеск.

— Выглядит очень неплохо, — сказала я, осторожно трогая вилкой несладкую смесь на тарелке, которую он мне подал.

— На вкус тоже. Приготовлено из рыбы, пойманной в синих водах озера Титикака. И она называется…

— Да?

— Ах, не знаю ее английского имени, сеньорита.

— Но я знаю ваше, верно, дон Рамон?

— Возможно, сеньорита. — Официант улыбнулся в большую черную ватную бороду.

Я хотела спросить дона Района, по собственной ли воле он расхаживает по гасиенде неузнанным. Но что-то сказало мне, что нет. И, в любом случае, я заметила, что ко мне самоотверженно пробивается мистер Эшфорд, поэтому просто сказала с улыбкой:

— Сколько усилий только ради барбекю.

Дон Рамон удивил меня страстностью, с которой внезапно наклонился и шепнул мне на ухо:

— Ничтожно мало, когда это означает, что я увижу любимую женщину.

Danzas campestres начались в девять. Я наблюдала за ними вместе с мистером Эшфордом. Когда в ночном небосводе над внутренним двором появились звезды, на балконе грянул оркестр. Из-под сводчатого прохода выбежала самая невероятная пара танцоров в масках — мужчина, одетый полосатым котом, преследовал девушку в длинной белой хлопковой блузе и странном льняном парике с косичками. У обоих по огромной корзине, а человек-кот размахивал длинным кнутом.

Девушка изящно семенила по полу, за ней длинными прыжками следовал человек-кот. Сделав круг, они остановились в противоположных сторонах, поставили корзины и сняли крышки. Из корзин они вытряхнули ворох одинаковых аляповатых костюмов. Потом стали раздавать эти костюмы гостям и официантам, девушка в льняном парике — женщинам, а человек-кот — мужчинам.

— Сейчас мы должны делать то же, что и танцоры, — сказал мистер Эшфорд. — Чарагвайцы — большие любители маскарадов. И любят участие аудитории.

Я взяла у танцовщицы льняной парик, грубую блузу, хлопчатобумажную маску.

— Наденьте костюм. Давайте посмотрим на вас в нем, — сказал мистер Эшфорд, ступая в полосатый костюм и опуская на голову капюшон пушистого кота с зелеными стеклянными окулярами. — На этих мероприятиях каждый должен метафорически отпустить поводья.