Лунное наваждение - Джил Грегори

Лишь взглянув в его глаза, Анемон поняла: он сделает именно так, как сказал. В душе ее бушевали отчаяние, гнев и досада. Она выпила коньяк. Он держал рюмку до тех пор, пока в ней не осталось ни капли, потом бросил ее через плечо, ни на миг не спуская глаз с лица своей пленницы.

– А теперь отвечай: куда направляется «Бельведер»?

Анемон окатила его взглядом, полным ненависти. Она так устала, так измучилась… Ее мутило от Стивена Берка и его дурацких вопросов.

– Идите к черту, – пробормотала она.

Он еще крепче прижал ее к стене каюты своим мускулистым телом. Едва дыша и не в силах пошевелиться, Анемон закусила губу.

– Говори, Летти, – прозвучал его неумолимый голос, – говори, куда плывет «Бельведер»!

Внезапно с уст ее сорвался истерический смешок.

– Боюсь, что вы… перехитрили самого себя, капитан. Вы заставили меня выпить лауданум, и через несколько минут я буду спать. Сегодня ночью вы от меня ничего не добьетесь. Когда я усну, вы уже не сможете ничего у меня выпытать. Вы проиграли.

Уже проваливаясь в забытье, она услышала его злобный вздох и почувствовала волну гнева, пробежавшую по его телу. Он продолжал вдавливать ее в стену, но ей уже было все равно. Теперь он ничего не мог с ней сделать. Она хотела лишь одного – спать. Лауданум возымел свое действие. Глаза девушки начали закрываться. Откуда-то издалека до нее долетел голос Стивена:

– Если ты уснешь и не скажешь то, что мне надо, то проснешься в трюме, моя крошка. Я буду гноить тебя там до тех пор, пока у тебя не развяжется язык.

Анемон застыла. Эти слова проникли сквозь тонкую пелену сна, окутавшую ее сознание. Она испуганно сжалась. Трюм! Нет, только не это!

Он почувствовал, как она вдруг напряглась, и продолжал гнуть свое:

– Ты когда-нибудь видела корабельный трюм, Летти? Крысы, темнота, холод, спертый воздух… Тебе там не понравится, я тебя уверяю. Очень не понравится.

Издав мучительный стон, Анемон резко открыла глаза и не мигая уставилась на него. В ее взгляде, прежде полном упорной решимости, теперь читались ужас и отчаяние. Стивен Берк был поражен. Ничто из того, что он делал и говорил раньше, не вызывало в девушке такого явного страха. Если до этого ее кожа была бледной, то теперь она стала пепельной.

– Нет! – выдохнула она. – Только не трюм, прошу вас!

– Тогда говори, Летти. Скажи то, что мне нужно.

– Я… не могу! – Слезы хлынули из глаз Анемон. Она беспомощно замотала головой из стороны в сторону. – Как вы не поймете? Я не могу вам этого сказать, не могу предать… Англию…

– Предать Англию? Так вот что тебя так волнует? Какая нелепость… Послушай, если ты скажешь мне про «Бельведер», это не причинит вреда Англии. Ты не станешь изменницей… Летти, ты слышишь? Черт возьми, девушка, послушай же меня…

Но она уже погрузилась в глубокий сон. Нахмурившись, Стивен поднял ее, отнес к своей кровати и бережно положил на темно-синее покрывало. Во сне у нее был очень измученный вид. Из рассыпавшегося пучка во все стороны торчали шпильки, одна упиралась ей в щеку. Не долго думая, Стивен вытащил три или четыре шпильки, и вдруг у него на глазах мерцающее облако пепельно-русых волос упало серебристыми волнами на подушку. При виде этого чуда у него захватило дух.

Кто бы мог подумать, что у нее такие необыкновенные волосы?! Густые роскошные локоны серебристого цвета обрамляли высокоскулое нежное личико, совершенно преображая облик девушки. Она выглядела потрясающе красивой и в то же время беспомощной и почти невинной. Высокая грудь мерно вздымалась под уродливым черным платьем, облегавшим стройную, но соблазнительно округлую фигурку.

Стивен сел рядом и принялся одну за другой расстегивать черные пуговицы на платье. Вскоре его пленница лежала перед ним в одной тонкой белой сорочке. Вот она свернулась во сне калачиком, подложив руку под щеку. Он залюбовался ее тонкой талией, пышной грудью и изгибом бедер. Кожа девушки была белой и гладкой, как персик, и вся она казалась невероятно изящной, хрупкой и по-женски манящей. Стивен нагнулся и легко провел рукой по блестящему шелку ее волос.

– Кто ты такая? – прошептал он и повторил уже настойчивее ей на ухо: – Кто ты?

Девушка пошевелилась во сне и тихо застонала. Веки ее затрепетали.

– Только… не трюм… – пробормотала она и затихла.

– Кто ты? – снова спросил Стивен Берк, нагнувшись к самому уху девушки и овевая ее волосы своим дыханием. – Скажи мне свое настоящее имя.

К его удивлению, губы ее раскрылись, и она ответила – тихо и мягко, как разговаривают во сне. Лицо Стивена было совсем близко к ее лицу, и он отчетливо разобрал единственное сказанное слово.

– Анемон, – пролепетала она, потом отвернула голову и замолчала.

Стивен встал и посмотрел на нее сверху. Эта маленькая негодница и впрямь положила его на обе лопатки, отомстив за все, что он ей сделал. Несмотря на его усилия, она так и не сказала, где искать «Бельведер» и почему она убила графа Пелхама. Когда наступит рассвет, он по-прежнему не будет знать, куда вести корабль. И все же, разглядывая спящую на его кровати девушку, Стивен испытывал странное чувство торжества. Она сказала ему одну вещь – свое имя, и это почему-то заставляло его ликовать. Наконец он стряхнул с себя неожиданно легкомысленное настроение.

– Спи спокойно, Анемон, – ласково проговорил Стивен, скользнув взглядом по ее изящному, почти нагому телу. В голове у него уже зрел новый план. – Спи спокойно, пока еще можешь.

Анемон с большим трудом выбиралась из темной пучины сна. Где-то на краю ее сознания притаилось что-то ужасное. Но что? Девушка чувствовала, как приподнимается черный мягкий покров забвения, и отчаянно пыталась его удержать. Ей хотелось избежать того страшного и непонятного, что ждало ее по пробуждении. Она мысленно жалась к спасительным теням сна, но они быстро исчезли, и она очнулась.

Страх раскручивал свои холодные кольца в сердце девушки, скользкими змейками расползаясь по всему телу. Она лежала с закрытыми глазами и никак не могла понять, что же было причиной этого жуткого страха.

И тут она вспомнила. Паника охватила все ее существо. Тело тревожно напряглось. Трюм! Она должна была проснуться в трюме. Накатили ледяные волны ужаса, к горлу подступила тошнота. Анемон боялась открыть глаза. Она поймана в ловушку, заперта в мрачных недрах корабля, как мумия в черной, душной гробнице!

Дрожа, как в лихорадке, она медленно, с усилием разлепила веки и внутренне съежилась, приготовившись к самому страшному.

Но никакой темницы не было. Ее встретил радостный утренний свет. Она лежала в каюте Стивена Берка, одна в его постели.

Девушка села. От резкого движения в висках зашумела кровь. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. После снотворного она испытывала слабость, челюсть болезненно ныла. Девушка осторожно дотронулась до больного места и, сморщившись, нащупала опухоль. Подождав, когда утихнет боль, она встала на колени в постели и оглядела каюту.