Витязь - Алексей Витковский

Он прикрыл глаза и расслабился. Звуки свободно втекали в него, ветерок провевал насквозь, как густую траву. Тело само сделало первый шаг, и, повинуясь его зову, Хаген медленно двигался вперед. Ноги сами понесли его к реке, затем вдоль берега вниз по течению, за скалу, дальше, еще дальше, теперь россыпь валунов, поваленное дерево, еще валуны… Запахи переполняли все вокруг. Звуки сделались острыми и четкими. Вот шорох наверху… Большая скала… Взобраться наверх… Здесь.

У корней огромной сосны, вцепившейся корнями в лоб каменной глыбы, сидел Диармайд. Он обернулся, и его странные глаза цвета морской волны дико сверкнули.

– Неплохо, Волчонок, очень неплохо. Хотя я не прав – ты давно уже Волк.

Видение чудесное было мне,

Как его разъяснить, знает ли кто в сем войске?

Стеклянную чашу я видел, сиявшую, как золотая,

Посередине покоев своих, что на Бреге у Бойн,

Треть этой чаши заполнена кровью людской, небывалая встреча,

За нею – лишь треть молока в середине,

Еще одна треть благородным вином была полна, такого не знал я,

Головы были над ней склонены тех, что приплыли по синему морю…

Ирландские саги. Борома, видение короля Конхобара

– Что это за люди, Храбр? – Савинов, сидя за столом, мрачно оглядывался. В помещении стоял жуткий гам. Воины веселились. Вкусно пахло едой, пивом и еще чем-то, смутно знакомым. Свет очага красил лица людей в две краски. Колеблющиеся тени делали их похожими на причудливые и жуткие маски. Тускло блестел металл. Это было бы очень живописно и, пожалуй, даже красиво, если б не недавний бред. Или не бред? Савинов не мог разобраться – что же его так гнетет. Ведь не мог же он в самом деле увидеть реальные события… Или мог? Чего же он все-таки надышался в том чертовом капище?

Храбр хитро глянул на него. Савинов только сейчас заметил блеснувшую в его ухе серьгу.

– Это хирдманы Стурри Трудолюбивого. Он вольный хевдинг и с нашим князем старый знакомец. Хаген – сын его единственный. Да я тебе уже говорил.

– Он здорово бьется двумя мечами.

– Откуда ты знаешь? – Храбр удивленно воззрился на него. – Ты умеешь видеть такие вещи? Тогда ты сам должен хорошо понимать оружие.

– Да вовсе нет. Я же видел, в конце концов, что у него два меча на поясе. Но на самом деле в том месте, куда я пришел следом за князем, меня, как бы это сказать, сон сморил, что ли… И вот во сне я все и видел.

Лицо Храбра вдруг сделалось суровым.

– О том, где был с Ольбардом, – мне не сказывай. То ваше с ним дело. Я смотрю, ты тоже из вещих, – не зря же князь приказал тебе не мешать, коли за ним пойдешь. О видении своем – сказать можешь. Только сначала о другом. Поверь моим словам – любой проходимец может нацепить на себя два меча, но от этого он не станет обоеруким воином. И знающий человек всегда отличит одного от другого… Надо бы нам с тобой позвенеть поутру мечами. Погляжу – что ты умеешь.

Савинов молча смотрел на Храбра и думал, что, пожалуй, он немного легкомысленно относится к этим людям. Возможно, в силу того, что они – «древние русские» и он знает больше них о мире? Но кроме этой Руси – никакой другой пока нет, а ее эти люди знают гораздо лучше, чем он. Вот и князь, оказывается, с самого начала знал, что он, Сашка, пойдет следом. Откуда?

– Отчего же не позвенеть, – сказал он, и собственный голос показался звучащим откуда-то издалека. – А видение мне было такое…

Он стал рассказывать и понял вдруг, что боится поутру сесть в лужу. Ведь меч – не шашка, черт побери…

С реки дул прохладный ветер, но Сигурни не чувствовала холода. Ей снова было страшно, как тогда – в храме. Только теперь страх был другим. Мирная картина, что была перед ней, зеленый луг, лес и скалы, сверкающая гладь воды – все казалось обманом. Она чувствовала приближение чего-то неумолимого и неотвратимого. Судьба, рок снова собирались испытать на прочность ее мир. Но ведь она уже все потеряла… Или не все? Злое предчувствие камнем лежало на сердце.

Сигурни взглядом поискала Врага, но он уже исчез, растворившись в лесу. Ей вдруг захотелось предупредить его, защитить… Но ведь он – Враг! Почему же она не хочет, чтобы он погиб, сгинул? Оттого ли, что не дал своим людям убить ее подруг, пойдя против воли отца? Потому ли, что не обидел ее ни словом, ни делом, хотя мог, мог – единственный из всех остаться безнаказанным? Она не знала… Хотя… Наверное, все дело было в его глазах из холодной стали, в которых… жила любовь. Она увидела это еще тогда, в первый миг, а потом отворилась дверь…

Дверь отворилась, и в зал вошел человек с окровавленным длинным мечом. За его спиной сквозь дверной проем она увидела неподвижные тела грабителей из первого отряда, к которому принадлежал русобородый. Человек резко взмахнул своим изогнутым клинком, и кровь, сорвавшись с лезвия, прочертила на полу ровную линию. Он никогда не носил щита – этот самый странный из Воинов-Жрецов. Родом из далекой восточной страны, что на островах за страной Син, он был смугл и темноволос. В его лице было что-то хищное – быть может, запавшие щеки, тонкий нос с горбинкой и слегка приподнятые внешние уголки глаз создавали такое впечатление…

Враг повернул голову, чтобы видеть вошедшего, и его рука на бедре Сигурни обратилась в сталь. А она… заметила родинку на его щеке. Воины Врага тут же выстроились шеренгой, закрывая щитами Сигурни и русобородого. Она – добыча, он – побратим. Ни то, ни другое северяне не отдадут без боя. Враг уже стоял впереди своих людей, и в каждой руке его было по мечу. Сигурни не успела заметить – когда он там оказался. Она еще чувствовала его прикосновение.

Усмешка умерла на тонких губах вошедшего в зал человека. Некоторое время он внимательно смотрел на стоящего перед ним противника. Никто в зале не шелохнулся. Затем вошедший слегка поклонился и левой рукой хлопнул себя по груди, обтянутой черной кольчугой.

– Накаяма Реноске, – сказал он.

– Хаген Стурлаугсон, – ответил Враг.

Так Сигурни впервые услышала его имя.

Реноске прислушался. Из-за закрытых дверей Зала Света донеслось тихое позвякивание и шум шагов. Рукоятью меча он чуть приоткрыл тяжелую створку. Звуки стали громче. Еще десяток, – привычно определил он. Как они предсказуемы, эти варвары… Предсказуемы и глупы. Почему Воин-Жрец не послушал его? Действуя из засад, они легко перебили бы этих грабителей. Но Долг. Здесь они тоже следуют своему Долгу.

В стране Ямато умереть, исполняя долг, – великая честь. Но, сражаясь на стороне Тайра Масакадо, Реноске понял, что Долг можно исполнять по-разному. Масакадо погиб. На его сторонников охотились, как на лис. Преследуемый по пятам людьми Минамото, Реноске бежал из страны. Словно порыв ужасающего ветра подхватил его и понес все дальше от родной земли. Есть ли для него дорога назад? Тряхнув головой, он прогнал мысли, открывавшие лазейку слабости. Воин идет к жизни через смерть.