Гарри и попугай - Дик Кинг-Смит

— Итак, полковник, — сказала Вики, — надеюсь, недавний инцидент не нанёс вреда вашей дочери?

— Она никак не пострадала, Ваше Величество, — ответил Персиваль, — но ей пришлось бы провести взаперти немало времени, если бы вы так умело не нашли её, мэм. Мы с женой искренне вам благодарны.

— Пустяки, — отозвалась Вики. — Мы совершенно случайно проходили мимо двери в подвал и услышали детское мяуканье. Пословица гласит: «Котят должно быть видно, а не слышно», но в данном случае удачно, что девочка подала голос.

— И большая удача, что у Вашего Величества такой острый слух, — добавила Флоренс.

— Пока все наши пять чувств нам не отказывают, — проговорила Вики высокомерным тоном и, переваливаясь с боку на бок, величественно удалилась из комнаты.

Быть может, по причине особо почтительного обращения Кошачьей Леди с Вики, но только Мэри Натт, сама того не желая, стала частенько размышлять о странной идее переселения душ.

Прежде всего она обратилась к энциклопедии, имеющейся в библиотеке у мисс Понсонби. «Это верование, — прочитала она, — является основой индуистской и буддистской философии мироустройства».

«Значит, миллионы людей в это верят, — думала она. — Не могут же они все быть чокнутыми. Может, и мисс Мьюриэл тоже нормальная».

«Переселением душ, — прочла она дальше, — объясняются различия в характерах индивидуумов, и различия эти зависят от того, кем они были раньше».

«Так, значит, этим и объясняется, почему Вики толстая, и приземистая, и властная, и поэтому-то все кошки едят после того, как поест она, и ведут себя очень почтительно. Неужели причина в том, что эта кошка раньше была королевой Англии? — „Чушь“, — сказала одна половина её сознания. „Но миллионы людей верят в это“, — сказала другая половина. — Конечно, для меня было бы утешением поверить в то, что мама и папа живут на свете, пусть и в каком-нибудь другом виде. Если бы только я была способна верить, — думала она. — Интересно, кем, по мнению мисс Мьюриэл, родится она сама после смерти? А до этого уже не так далеко. Уж очень она состарилась за те годы, что я здесь».

С недавних пор Кошачья Леди больше не спускалась вниз к завтраку. Да и ела-то она очень мало, и Мэри, видя, какая она стала слабая, уговорила её завтракать у себя в спальне и приносила ей туда поднос с чашкой чаю, тостом и джемом.

Однажды утром Мэри, как обычно, постучала в дверь и внесла поднос.

— Налить вам обеим, мисс Мьюриэл? — спросила она.

— Пожалуйста, Мэри, будь так добра.

И Мэри сперва позаботилась о мисс Понсонби, а потом, как всегда, налила молока в блюдечко и поставила его для Вики на пол.

— Как мы сегодня себя чувствуем, мисс Мьюриэл? — спросила Мэри.

— Устала немножко. Боюсь, я не делаюсь моложе.

— А вы не вставайте сегодня, — сказала Мэри. — Я попозже принесу вам сюда ланч.

«Ты и вправду выглядишь очень старенькой, — подумала Мэри. — Но несчастной не кажешься. Может, потому, что веришь в свою будущую жизнь в виде кого-нибудь другого?»

— Я много думала, — сказала она, — про то, что вы мне недавно рассказали насчёт рождения заново в другом теле.

— Со мной так и будет! — твёрдо заявила Кошачья Леди.

«Чудно, как она уверена», — подумала Мэри.

В этот день мисс Понсонби так и не встала с постели, сказала, что у неё нет сил. Так продолжалось всю неделю, да ещё по случайному совпадению именно на эту неделю пришлись две тяжёлые для Мьюриэл Понсонби утраты. Умер кот, который был некогда Дядей Уолтером, а вслед за ним умерла старая школьная подруга Маргарет Мейтланд.

— Но ведь оба они были очень старые, правда? — сказала Мэри, пытаясь утешить своего друга.

— Как и я, — отозвалась Кошачья Леди.

— Во всяком случае, вам ведь легче от того, что вы представляете, как оба они родятся заново, правда?

«Да что это я говорю, — спросила себя Мэри. — Я, видно, тоже чокнутая».

Она не могла решить — просто устала мисс Понсонби или же она больна. И тогда: насколько больна? Не надо ли вызвать доктора?

Принять решение её заставила просьба, с которой обратилась к ней хозяйка.

— Мэри, дорогая, — сказала она. — Не приведёшь ли Персиваля и Флоренс, и Коко, и Хейзел? Я хочу с ними проститься.

Выполнив эту просьбу, Мэри позвонила доктору. Тот явился и осмотрел старую леди, а потом отвёл Мэри в сторону и сказал:

— Боюсь, мисс Понсонби очень больна. Честно говоря, милочка, я не стану вас обнадёживать.

— Вы хотите сказать: она умирает?

— Боюсь, что так.

«Должна ли я сказать ему о верованиях мисс Мьюриэл? — подумала она. — Пожалуй, не стоит, он решит, что я тоже рехнулась».

На следующее утро Мэри Натт проснулась рано. Одевшись, она вышла из своей спальни, которая находилась на половине, когда-то предназначавшейся для прислуги, и спустилась вниз, в кухню. Ей бросилась в глаза странная вещь. Нигде не было видно ни единой кошки.

Она уже собиралась поставить чайник, чтобы заварить чай, как вдруг в кухню вошла одна из кошек.

Это была Вики. Она обратила на Мэри привычно неприветливый взгляд, а потом издала звук, который означал, как нисколько не усомнилась Мэри, «иди за мной».

И они пошли — Вики впереди, Мэри за ней — по лестнице наверх и в открытую дверь спальни мисс Понсонби.

На полу, образуя неправильный круг, сидели все кошки, обитавшие нынче в поместье Понсонби: Персиваль и Флоренс, их дети, затем Руперт и Мадлен, недавно овдовевшая Тётя Беатрис, Этель и Эдит и ещё ряд других. Все они сидели молча и пристально глядели вверх, на кровать, где, вытянувшись, неподвижно лежала Кошачья Леди. На лице её застыла лёгкая улыбка.

Мэри взяла её за руку — рука была ледяная.

— Ох, мисс Мьюриэл, — прошептала девушка. — Кто вы теперь?

Викарий опасался, что похороны мисс Мьюриэл будут очень немноголюдными. Родители её, как он знал, давно умерли (правда, он не знал, что они и другие родственники по-прежнему живут в поместье Понсонби, только в другом обличье). Он ожидал увидеть на похоронах лишь Мэри Натт.

«Какая жалость, — думал он, — что дочь полковника сэра Персиваля Понсонби и леди Понсонби из поместья Понсонби, одного из старейших семейств в Даммерсете, сойдёт в могилу почти не оплаканной».

На самом же деле в день похорон церковь оказалась набита битком.

Все жители Дампт-он-Маддикорум, все лавочники и много разных других людей в округе, обладателей кошек, которые принадлежали Мьюриэл раньше, — все явились засвидетельствовать своё почтение. Все странности Кошачьей Леди были забыты, вспоминалась только её доброта и жизнерадостность.