Путь к трону. Князь Глеб Таврический - Александр Сапаров

Он все же не утерпел и спросил:

– Константин, я не понимаю – для чего это тебе? Ведь борьба и кулачный бой нужны только для развлечения. Что ты с ней сделаешь против воина в доспехах и с оружием?

Я вопросительно посмотрел на Ираклия, тот кивнул.

– Диодор, наши воины особенные, они не будут сражаться открыто. Мы будем тайным мечом василевса против его врагов. Ты же знаешь, что нет ни одной минуты, когда бы империя не воевала, но она воюет не только открытой силой, но и подкупом, сталкивает наших врагов между собой и при возможности уничтожает их руками друг друга. Наша задача будет состоять именно в тайной, невидимой войне. И умение бороться также нужно нашим людям, только борьба эта особенная – в ней не борются, в ней убивают. Каждое прикосновение к врагу должно быть смертельным. Вот поэтому нам еще нужно будет новое оружие, о котором вы узнаете в свое время.

Следующим утром я проснулся уже в доме, который был наполнен жизнью. На улице лениво переругивались кухарки с привратником. В соседней комнате шептались мальчишки.

Я встал и спустился вниз. Ираклий уже был тут и о чем-то разговаривал с Диодором. Тот собирался в дорогу – ему нужно было собрать своих ветеранов и сегодня к вечеру прибыть в пронию, которая располагалась в дневном переходе от Константинополя. Ираклию требовалось сегодня начинать поиск талантов для нашей специфичной работы. А вот я на некоторое время оставался не у дел.

В мелком придунайском городке, в доме наместника, в глубоком раздумье сидел князь Владимир Всеволодович Мономах. За окнами стоял привычный для уха опытного воина шум. Только что его рати с ходу заняли этот городишко, заставив войска ромеев отойти. И сейчас дружинники с шуточками-прибауточками, а кое-где и со злостью тащили все из домов горожан, не лишая, впрочем, их еще и жизни. И хотя город был взят практически без сопротивления, кое-где уже дымились пожары. В который раз старый князь, съевший немало соли на интригах, задумался о правильности своих действий. Когда в прошлом году он с помпой выдал свою дочь Марию за самозванца Льва Диогена, называвшего себя сыном ромейского василевса Романа, и объявил после этого войну Царьграду, он считал, что действует совершенно правильно. Ведь при удачном раскладе можно будет контролировать целую империю. Хотя в последнее время он часто думал, что неправильно оценил свои силы. Вот даже старый Ратибор, с которым они сидели у одного костра в походе, разозлился и уехал к черту на кулички в Аладъеки, предпочтя там заниматься молодыми воинами, чем сидеть тысяцким в Киеве.

А ему сейчас, по сути, приходилось поддерживать Диогена практически в одиночку. У самозванца, гордо именовавшегося Львом, не было ничего, кроме хорошо подвешенного языка, которым он пытался уболтать попадавшие к ним в плен армейские части ромеев. Тем не менее война шла ни шатко ни валко, Алексей Комнин не спешил сдаваться и отдавать трон неизвестно кому. А половцы – они вообще были непредсказуемы. Сегодня союзники, завтра могли уже ударить в спину, что неоднократно бывало в прошлом.

Да и годы давали себя знать, Владимир сам потерял счет своим походам. Все они слились в один непрекращающийся водоворот. Иногда, редкие перерывы сидя в своем тереме в Киеве, он, открывая окно, думал: «Когда же в поход, в степь, дышать дымом костра и конского навоза, сидя на коне выдирать из-под седла положенный туда кусок сырого мяса, рвать его зубами на ходу и, дико визжа, опускать саблю на врага», потому что настоящая жизнь была только в этом.

В комнату без стука вошел молодой красивый воин, он слегка поклонился Мономаху и спросил:

– Княже, о чем задумался? Может, распорядишься, чтобы твои рати перестали разорять моих подданных? Они это делают уже пару часов.

Владимир почувствовал, как бешеная волна гнева поднимается в его душе, и он замер, вцепившись в подлокотники, боясь поднять взгляд на своего зятя.

Тот, глядя на побелевшие кулаки Мономаха, отступил на шаг:

– Княже, прости, если что не так сказал, пришел сообщить, что стол накрыт, будем праздновать очередную победу.

– Какую победу? Мы тут шаримся по Дунаю уже сколько времени, а Комнин сидит на троне и в ус не дует. Вот потрапезуем – и опять в поход, – смог сказать князь непослушными губами. – Идем на Доростол!

«Раз, раз, раз, два, три, четыре, пять…» – шептали мои губы, я бежал впереди своего отряда в полной боевой выкладке, за мной, топая, бежали двенадцать человек. Не останавливаясь, я прыгнул в небольшую речушку и по грудь в воде за несколько шагов перешел через нее. За мной, отфыркиваясь, в воду ринулся мой молодняк, которым вода была по шею, а оба печенега, перекинув снаряжение через речку, быстро преодолели ее вплавь. Еще месяц назад они боялись зайти в воду по колено, а сейчас плавали как утки. Когда перебрались, они получили от меня по затрещине, от которой улетели обратно в воду.

– Понятно за что? – спросил я и после утвердительного кивка продолжил бег.

Впереди нас еще ждал мостик в виде бревна и большой кучи жидкого навоза внизу, который неделю свозили сюда крестьяне. Как обычно, с мостика свалились два моих недотепы Домн и Василий. Ну недотепами я их назвал по отношению к остальным моим питомцам, по сравнению с обычными воинами они были очень даже ловкими. А у меня они пока числились «слабым звеном».

– Так, поприседаем, пока Домн с Василием не перестанут падать.

Измазанные в дерьме парни вновь пробежали по бревну, на этот раз успешно, и мы побежали дальше. Пока из сорока километров пути было пройдено всего пятнадцать.

К расположенной на холме усадьбе мы прибежали уже к вечеру. Искупавшись в протекающей под холмом речке и выполоскав одежду, все приступили к чистке оружия. Когда это все закончили, было совсем темно.

Мы прошли в длинное здание, на столах уже стояли миски с немудреной едой, глиняные кружки с ягодным соком.

После ужина я встал, и двенадцать пар глаз уставились на меня. Я улыбнулся и сказал:

– Нынешнюю ночь спим.

Раздался облегченный вздох.

– Но не все, – не закончил я свою речь. – Вчера в доме у управителя Диодора я забыл свой нож, понятия не имею, где он лежит. Итак, Домн, Ильяс и Григорий, ваша задача – принести мне нож до рассвета. Все понятно?

Парни, вставшие во время моей переклички, тихо ответили:

– Так точно.

– Тогда вперед.

Они побежали к себе одеваться для такого случая. И вскоре три черные фигуры неслышным шагом исчезли в ночи.

Я поглядел в темное окно, в которое не было видно ни зги, и вспомнил, как меня ругал Диодор, когда я впервые отправил к нему подобную троицу.

Они перебудили всех и вся, Диодор устроил на них охоту по всему дому и все-таки поймал одного. Потом я полдня выслушивал его упреки в том, что не даю честным, добропорядочным людям спать.

На это я мог только спросить:

– А кто тут у нас добропорядочный человек? – и оглянулся.