Последний герой в переплете - Сергей Сакин

За почтой обычно ходил 11-и. Он вообще вставал раньше всех и из скудного списка каждодневных дел, появившихся в лагере вместе с огнем и едой, половину в охотку взваливал на свои тощие плечи. (Да, теперь у них была еда. Они варили твердую кокосовую мякоть, превращая ее в кашу, а вчера вечером в ловушку, сплетенную из гибкой лозы, попалось несколько рыбешек.) Он и принес в неохотно просыпающийся лагерь новость. «…Сегодня вас пригласят на ланч. Но меню может показаться вам несколько экзотическим…», — прочитал он и обвел глазами оранжевых, задержавшись на женской их части. Им сегодня будет особенно гадко. Каждого из них предупредили, что может случиться и испытание с проверкой на брезгливость, но никто не мог подумать, что это случится так скоро. Они отгоняли от себя эту мысль.

«Ой, мамочка! Что же будет? Ох, ужас… Жуки? Или какие-нибудь личинки? Или дрянь, вроде пиявок…» — дальше думать она не могла, ее затошнило. Он запрокинула голову, посмотрела вверх. Густо-зеленые листья огромных стройных пальм слегка покачивались на фоне неба. Картинка была настолько яркой, цвета такими насыщенными, что все вместе казалось плодом воображения. Босыми ногами она почувствовала мелкий белый коралловый песок. Такой противный ночью, когда он забивался под одежду, царапая тело, и в спальники, сейчас, под ногами, он казался ласковым, мягким, как пух. «Сегодня я увижу его. Сегодня! Сегодня! Совсем скоро». Видение кишащих белых личинок растаяло, ей стало хорошо и уютно на этом свете. За три прошедших дня неутихающая тоска совсем вымотала ее. «Мой 1-с, родной…» Потом она снова нахмурилась, вспомнив его глаза тогда, на последнем испытании, глаза дикого варвара. Таким она представляла его на футбольных трибунах. «Нет, не может быть. Мне показалось, просто показалось. Он не может Так на меня смотреть».

«Так, значит сегодня одного не станет», — 5-с лениво плескался в воде, умываясь и разминая затекшую во сне массу своих мускулов. Он заранее был уверен, что проиграют сегодня оранжевые. И вскоре им предстоит расстаться с одним из своих. «Своих. Да какие они, к богу, свои?! Вот ведь змеи какие! Есть тут хоть один нормальный? 12-б? Да он как и Десятый, такой же жучок… Ох, жучок… Главная, конечно, 13-н. Вот кто лиса настоящая». После разговора с 9-н у 5-с словно открылось второе дыхание. То, о чем она рассказала ему, было неожиданным, как резкий окрик. Или как удар током. Теперь 5-с совсем не был похож на того уменьшившегося в размерах, растерянного, словно оглушенного пыльным мешком человека. То, что Игроки его Племени собрались «съесть» его, что в нем видят конкурента, бодрило лучше любого анаболика. 5-с уже не думал о голоде.

«Так, значит, сегодня одного не станет. Значитца, эти двое — против меня. Кто еще? 11-и — тот вряд ли, не тот номер. Нормальный вроде мужик. Ему бы отъесться. 2-а? Бог ее знает, скрытная она какая-то… Молчит все время, что там у нее в голове?» 5-с, не торопясь вылезать из враждебной ему воды, продолжал строить умозаключения. Его еще не отпустил непреодолимый иррациональный страх перед водой, охвативший при высадке. Но он продолжал купаться, глуша противное ощущение, отдавая себе отчет в его немужской склизкости. И вода была единственное место, где можно побыть, не встречаясь взглядами с другими Игроками, некоторые из них стали ему непереносимо неприятны. В жизни он был сильным мужчиной, часто, пользуясь своей силой, обращался с окружающими грубо. Но такая ситуация оказалась для него неожиданной. Вступая в Игру, он, несмотря на предупреждения, почему-то не думал о подобных раскладах. Всегда и везде будучи безоговорочным победителем, 5-с никогда не прибегал к хитрости, не нуждался в ней.

В общем, он не был так уж не прав. Только в своих рассуждениях 5-с забыл об одном из членов своего Племени, о веселой девушке с номером 16, 16-о. Она целыми днями напролет купалась и гуляла, загорала, одеваясь, как на уютном курорте. Иногда вместе с цветастой летней юбкой надевала бельевой лифчик с кружевами.

А еще 5-с совсем забыл, что пару дней назад 9-н внушала ему брезгливое отвращение своей беспрестанной болтовней.

16-о была за себя спокойна. Еще неизвестно, думала она, чем закончится испытание. Даже если они и проиграют, ей это ничем не грозит. Она уже выяснила, как будут голосовать большинство Игроков, и ее имя прозвучало лишь один раз. Тихая и, как казалось 16-о, скрытная 2-а неожиданно сказала, глядя ей в глаза, что будет голосовать против нее. 16-о просто усмехнулась. Она-то уже почти озаботилась молчаливостью 2-а, видя в ней какую-то особую, жесткую подготовку к интриге. А оказалось, что это лишь немногословность замотанной прачки.

Сама 16-о не представляла, как еще можно играть, не строя союзы и не сговорившись в несколько голосов вычеркивать одного за другим остальных. Потом, когда никого не останется, она настроит их друг против друга, пусть передерутся, как пауки в банке. А она постоит, посмотрит.

Но это все потом, еще не скоро. 16-о забыла, когда последний раз была на море, и густая сизая зелень близкой воды наполняла ее восторгом. По природе своей она была сильным человеком, и этот вынужденный пост никак не повлиял на ее настроение. Тем более что теперь у них был огонь, какая-то пища. Еще где-то на Острове спрятана еда, об этом сообщило вчерашнее послание. Хотя «клад» еще не нашли, но ведь найдут же рано или поздно.

Так, спокойная за будущее, 16-о старалась получить от дня настоящего удовольствие. Она радовалась солнцу и морю и каждый раз после купания, растягиваясь на горячем песке, благодарила судьбу за то, что оказалась в Игре. Она была в раю и рассчитывала пробыть в нем еще долго. Очень долго.

То, как 2-а добровольно возилась у костра, пытаясь приготовить что-то удобоваримое, или мыла небогатую посуду (так же добровольно 10-и и 11-и заготавливали дрова), ее просто смешило. Пусть, глупая, старается. Небось, надеется, что ее пожалеют и оставят. Ну, блажен кто верует.

На всякий случай (для полного спокойствия) она решила подружиться с 5-с. Тем более что этот здоровый мужик ей и «просто так» нравился, его сила заставит других опасаться голосовать против него. И тех, кто рядом. А еще 5-с все время валялся на полоске песка, иногда за-ставляя себя лениво переворачиваться. Они натирали друг друга кремом от солнечных ожогов (единственная цивилизованная роскошь, позволенная организаторами), болтали обо всем на свете…

Их привезли одновременно, синих и оранжевых. Из лодки синих 1-с выскочил прямо на ходу, до берега было несколько метров и воды по пояс. Неожиданно мощно пропахивая воду, он побежал к оранжевым. На носу их лодки сидела его 2-а. Она поднялась, поддерживаемая дружелюбно улыбающимся 11-и, и прыгнула в протянутые руки 1-с. Крепко прижимая ее к себе, он вынес ее на берег и опустил на песок, сам лег рядом. Через несколько секунд к ним подбежала Смотрящая из местных и затараторила: «Сорри, сорри!», — знаками показывая, что им надо разойтись в разные стороны. 1-с резко повернулся и бросил на нее один взгляд, от которого Смотрящую сдуло на несколько метров. Она остановилась в растерянности, потом, увидев улыбки у своих русских коллег, отошла.

Игроки, почувствовав послабление, собрались в одну группу, вежливо отделившись от двоих кустами. Пользуясь нежданным моментом свободы, Племена торопливо пересказывали друг другу новости. Враги по Игре, они не могли еще испытывать к сопернику по-настоящему темных чувств, слишком долго все вместе были на отборе. Только один из них, 4-с, чуть заметно засмущался при встрече. Казалось, он стеснялся своей вспышки гнева три дня назад. Поздоровавшись со всеми, он отошел в сторону с 5-с. Они познакомились на отборе и за дорогу очень сдружились, так во всяком случае думал 4-с. В душе он даже радовался, что они оказались в разных Племенах, — ему не хотелось враждовать с 5-с.