Закон сильного - Ярослав Денисенко

– Только не прогоняй меня, – прошептала девушка, в смущении и страхе прикрывая лицо ладонями.

Я шагнул к ней и, бережно обхватив тонкие запястья, развел в стороны эту ненадежную преграду. Губами собрал с глаз соленые капли.

– Ну что ты, Тай! Малыш! Ты веришь, что я ни за что в жизни не сделаю тебе плохо?

Она молча кивнула. Я подхватил на руки легонькое, стройное тело, перенес на шелковую постель и тихо сказал:

– Не бойся. Я тебя не обижу.

Ответом мне был первый поцелуй, неумелый и робкий…

Уснули мы на рассвете. Не буду врать, будто ночь принесла одно сплошное блаженство: первая ее часть порядком напомнила мне работу по обезвреживанию магической нити – опасную и кропотливую. Но зато вторая половина воздала сторицей за этот нелегкий труд. И хоть пока я не мог себе позволить с Тай и десятой доли того, что творил с Кирией, моя девочка наконец-то поверила, что близость с мужчиной способна не только причинять боль, но и дарить наслаждение.

Неутихающий ветер с реки подвывал в зияющих прогалах окон бывших верхних этажей. Перекрытия давно обвалились, и от всего дома остались лишь две внешние стены и несколько полуразрушенных перегородок внутри.

– Небесные Родители, где мы? – воскликнула Кирия, с изумлением оглядываясь по сторонам. – Неужели это наш город?

Я кивнул:

– Самая окраина. Руины за Пьянчугиной Пропастью. Летом тут мало кто бывает. А когда похолодает, собакам, кошкам и крысам появляться здесь будет опасно. Съедят. – Я окинул взглядом аппетитную фигуру своей спутницы. – И тебе тоже не стоит. Если бродяги попадутся взрослые, перед съедением еще много чего сделают.

Про людоедство я, конечно, шутил. При отсутствии излишней брезгливости (а улица отучает от нее быстро) в городе всегда найдется чем перекусить. Но место и впрямь было не самым приятным.

Попали мы сюда, исследуя катакомбы на предмет других выходов. Одна мысль о продолжении упражнений с нитью будила в душе желание кого-нибудь покалечить, и я понял, что надо делать перерыв. К тому же стоило прояснить давно назревший вопрос: что происходит у ребят? Угорь, единственный, кто мог сообщить о них, отмалчивался и уходил от темы. Кирия была и рада бы помочь, но ее возможности черпать сведения ограничивались ровно тем же источником, отнюдь не расположенным ими делиться. Как я понял, ее положение в отцовском доме не сильно отличалось от моего: среднее между почетным гостем и бесправным пленником. Все ее знакомства и связи остались в Подкове, здесь же девушка была никем. Меня все больше и больше занимал вопрос, чем же Лих так смог на нее надавить, чтобы заставить принять подобные условия.

И вот тогда мне вспомнился рассказ Угря о том, как он проводил катакомбами бойцов, чтобы напасть, откуда не ждали. Кирия ничего не могла про это сказать – Лих показал ей куда меньше, чем узнал от собственного отца. Он вообще оттягивал передачу фамильной тайны до последнего, надеясь на то, что звезды смилуются, даровав ему полноценного наследника. И лишь год назад, когда его супруга, чудом оставшись в живых, в возрасте сорока с лишним разродилась девятой по счету дочерью, Угорь смирился. Но не до конца. Кирии он рассказал не больше, чем требовалось для того, чтобы та могла передать ключ своему сыну, который и должен был стать настоящим хранителем. Пока же мальчику едва исполнилось одиннадцать и он был слишком мал для принятия родового долга. (Услышав такое, я криво усмехнулся. Будучи лишь на год старше, я оставил в грязных переулках Стрелки первый истекающий кровью труп, после чего с полным на то основанием мог считать себя взрослым.)

К предложению восполнить пробел девушка отнеслась с интересом, тем более что мое присутствие решало главную проблему: опасность с ходу влететь в какое-нибудь охранное заклятие, без предупреждений размазывающее вторженцев в алую кашицу.

Вооружившись мелом, чтобы отмечать пройденные развилки, мы петляли по запутанным ходам, занося на клочок бумаги результаты нашего похода. И наконец звезды улыбнулись нам. Ответвление большой жилы вывело к коридору, как решеткой забранному заклинанием, таким же, как на выходе к библиотеке. Оттуда мы и выбрались к развалинам. В жизни бы не подумал, что когда-нибудь буду счастлив их видеть! За месяц с лишним, проведенный в закрытом помещении, я так истосковался по свободе, что радовался всему без исключения: ветру, солнцу, горьковатому запаху цветущих трав и даже засаленным тряпкам в углу пустующей ночлежки, в которую превратился брошеный дом. Было в них что-то свое, родное, близкое – настолько, что во мне червячком шевельнулась мысль, а не променять ли на них шелковые простыни в сытой и роскошной Лиховой тюрьме.

Червячка я придавил. Один я мог сбежать куда угодно. Но были Тай и ребята, с которыми Лих расправится без всякой жалости. «Кирии тоже не поздоровится», – подумал я вдруг, обнаружив, что девушка как-то незаметно пополнила собой круг людей, чья судьба мне небезразлична. Да и здешние обитатели будут совершенно не прочь навсегда расстаться с бродяжьей жизнью, получив награду за мою голову. А главное, Угорь совершенно прав в том, что одному мне нечего и думать тягаться с чародеями.

Мои раздумья прервала Кирия:

– Так мы нашли что нужно? Отсюда можно добраться до твоих друзей?

– Можно-то можно, но придется идти через всю Стрелку. Рискованно. – Я насмешливо фыркнул: – Ты прям как не здесь родилась!

– Родилась я в Подкове, – серьезно ответила девушка. – Как и все мои сестры. У отца в предках были маги, и он все не оставлял надежды, что мама родит ему наследника с даром. Теперь все надежды перешли на нас с сестрами. – Кирия зло поморщилась и тут же поспешила замять тему: – Но росла в Стрелке. Только видела ее лишь из окон охраняемой кареты.

– В общем, на крайний случай сойдет, но лучше поискать еще, – подытожил я, разглядывая бумажку с начерченным планом и пытаясь соотнести с тем, что находилось наверху. – Похоже, мы не обошли и шестой части катакомб.

– Центральная часть недоступна, – напомнила Кирия. – Отец особо предупреждал, что лучше туда не заходить.

Я только скривился:

– Вроде знаешь его не первый год, а все еще умудряешься верить? Не бойся. Если почую что-то странное, сразу повернем назад.

Возвращаться с поверхности в затхлое подземелье не хотелось совершенно. Но время не ждало: из сетей Угря следовало выпутываться быстрее, чем к паутине бандитского князя добавлялись новые слои. Словно повинуясь моим внутренним пожеланиям, очередной ход вдруг резко отвернул от основного направления, уходя в глубь катакомб. Здесь не было ни внутренних жил, ни плетенок, ни боковых ответвлений. Нам пришлось двигаться по нему довольно долго, прежде чем на пути попался первый перекресток.

Приближение к центру почувствовалось сразу. Потолки стали выше, а коридоры – шире. Заклинания во внешнем круге подземелий поражали в первую очередь разнообразием. Здешние плетенки были исполнены торжественной строгости. Так отличаются ухоженные, ровные клумбы во внутреннем дворике Лихова дома от пестрого ковра полевых цветов. И уже через несколько поворотов меня охватило знакомое ликование от близости жилы.