Бедолаги - Катарина Хакер

— Могу доказать, что ты ее едва не прикончил. Без меня она истекла бы кровью.

Джим тупо покачал головой. Он смутно помнил, как Мэй лежит на софе, в руке телефонная трубка, то ли кровь из носа, то ли мелкая ранка, и он вернулся в кухню. Может, у него был нож? В кухне он оставался до тех пор, пока не пришел Бен. Попытался все восстановить в памяти, снова покачал головой, встал. С улицы доносился шум дождя, он вспомнил про кошку внизу и обратился Элберту:

— О'кей, а теперь скажи, чего ты добиваешься?

Элберт с удовлетворением взглянул на Бена.

— Для начала денег, которые ты мне должен. И еще, — продолжил Элберт, — мы дадим тебе кое — что с собой, верно?

Спал он беспокойно. Проснулся среди ночи, почувствовав, что сердце бьется медленнее обычного. Поднялся, достал из стенного шкафа шерстяное одеяло, но от него пахло чем-то затхлым, может, и собакой. Человеческий волос или собачья шерсть? Пошарил пальцами, нащупал короткие волоски. Запах ужасный, но уж очень он мерзнет. Холод не отступал. Хисхам проводил его молча, любезно, на прощанье даже хотел заговорить, и в глазах его читалось что-то вроде сочувствия. Наверное, он тоже видел у дверного порога кошку, истекающую кровью, раненную, истерзанную.

Джим не задавался вопросом, нет ли за ним хвоста, доехал на метро до Кингс-Кросс, пересек Пентонвилл-роуд и пешком дошел до Филд-стрит, не обращая внимания на тех, что слонялись там по тротуарам, лишь заметив краем глаза одну молоденькую женщину. Моложе, чем Мэй. Товар, врученный ему Элбертом, он без труда продаст в Кэм — Дене. На берегу канала Джим вдруг увидел лису, та бесстрашно шмыгнула мимо, пролезла через дырку в заборе и пропала где-то в поле. В сомнениях он размышлял, не стоит ли поймать такси: боль в руке становилась непереносимой.

Дома он принялся искать лекарство, но нашел только пустую упаковку. В гостиной валялись пустые пивные банки, одежда, грязное белье. Правой рукой он собрал носки. Задел и опрокинул пивную банку. Вытер майкой жидкость, не сразу впитавшуюся в ковер. Надо открыть окно, проветрить. И цветов купить, мысленно усмехнулся он.

На другой день, возвращаясь из прачечной с сумкой, полной чистого белья, он остановился у цветочного киоска возле метро «Кентиш-Таун», купил несколько гвоздик и лилию, все за один фунт. Только вазы дома не нашлось. Гвоздики поместились в пивной банке, а лилию он держал в руке, нюхал белые цветки, и запах ему не нравился. Лилия уже увядала. Он вымыл посуду, убрал в холодильник пиво, хлеб для тостов и сыр, яйца, упаковку с ветчиной.

Последний вечер они с Мэй провели в квартире на Филд-стрит. И поссорились. Странное какое воспоминание. Все кажется, она где-то ждет, но почему же не появляется?

За окном он увидел маленькую девочку. Она наклонилась, прядки темных от дождя волос закрыли ей лицо. Прошла неуверенно несколько шагов и остановилась, словно не знала, куда идти. Джим внимательно наблюдал. Тонкий зеленый свитер был ей велик, длинные рукава закрывали ладони и пальцы, лицо казалось очень бледным, заострившимся. Похоже, девочка кого-то высматривала, вытягивала шею, даже вставала на цыпочки, но никто не появился, и она тоже ушла. Джим рассердился на девочку, как будто она его в чем-то обманула.

Выйдя из дома вечером, чтобы продать часть товара, он все еще пребывал в плохом настроении. «Дурное предзнаменование», — отметил он и суеверно перекрестился.

Назавтра Джим увидел на станции «Кентиш — Таун» объявление с надписью: «Разыскивается» и фотографию Мэй.

Якоб вручил ей список мебели, присланный тетей Фини, мебели его бабушек и дедушек, родных и двоюродных. Изабель оставалось только отметить крестиком предметы, которые она хотела бы взять в Лондон. Первоначальный список, выведенный старомодным почерком с завитушками, она не сумела разобрать, и Якоб переписал его на чистовик, существенно сократив оригинал, опуская замечания о предыдущих владельцах, оттенках цвета и состоянии полировки. Мебель, как и столовые приборы, посуда, постельное белье, через Франкфурт отправится в Лондон, Якоб встретит груз.

— И ни о чем не беспокойся, — заверил он.

Изабель отвезла его в аэропорт, через стеклянную перегородку увидела, что он уже прошел контроль, стоит с газетой в руке и озирается по сторонам, но стекло отсвечивало, и Якоб не сумел ее разглядеть.

На другой день Мод приветствовала Якоба у дверей конторы вместо Бентхэма. В ее комнате ждала Энни — секретарша Элистера, курносая толстушка, которой предстояло заниматься перепиской Якоба. Библиотекарь Крэпол, держа в руках мелко исписанный листок со списком затребованных книг, беспрестанно сопя и чуточку кося глазом, тоже предложил свои услуги. В пять часов Мод постучала в дверь кабинета, подала ему чай с печеньем. За окном слышался ровный шум февральского дождя.

— Мы идем в паб! — крикнул ему в конце дня Элистер, стоя на лестнице, левой ногой пытаясь осторожно ступить на прохудившийся ковер, в мыслях уже далеко отсюда.

Якоб узнал наконец, что Бентхэм появится в конторе не раньше конца недели, и в этом, похоже, нет ничего необычного. У дверей паба их уже ждали двое будущих коллег, Пол и Энтони. Потащили Якоба внутрь, выпили за его здоровье, вскоре перешли с пива на виски, развязали галстуки и небрежно сунули в карманы пиджаков. От заляпанного красного ковра на полу шел кисловатый запах. В одиннадцать они вышли на улицу, какая-то присоединившаяся к ним девушка долго целовала Пола в губы. Якоб был пьян. Элистер и Энтони отошли в сторону, перешептываясь, Пол забрал свой мотоцикл, погудел. Месяц карабкался вверх над крышами домов, и Якобу представилось, что он вдыхает запах моря. Снова появилась та девушка, поцеловала Пола, подскочила к Якобу, который уселся на краешек тротуара и наблюдал, как мимо едут машины — сами по себе, без водителей на левом переднем месте. Девушка, в короткой меховой шубке, в миниюбочке, наклонилась, и светлые ее волосы закрыли Якобу лицо, так что все трое рассмеялись.

— Эй, все в порядке? — Пол со своим мотоциклом опять оказался рядом.

Якоб, тяжело вздохнув, повернулся в его сторону. Девушка вздрогнула, когда он резко махнул рукой.

— Полный порядок! — крикнул Элистер, помог ему подняться и усадил в такси.

На третий день в дверь постучала Энни, принесла ему чайники для воды и для заварки.

— Только скажите, что вам нужно, — произнесла Мод, войдя вслед за ней. — Настольную лампу? Еще одно кресло вместо дурацкого сундука? Может, шерстяное одеяло?

Отопление работало в полную силу, среди дня из вентиля со свистом вырывался пар, примерно с полчаса, а потом все умолкало. Сверху до Якоба иногда доносилась музыка из кабинета Элистера. Бах или Джон Цорн, как пояснил Элистер. Появился и первый клиент, некий господин Миллер, недовольный адвокатом, который вел его дело о правах на недвижимость в Трептове. В обед Якоб выходил погулять, блуждал по переулкам между Девонширстрит и Уигмор-стрит. Второй клиент, производитель автопогрузчиков из Хамма, интересовался приобретением железнодорожной компании и попросил встретиться с ним на Ливерпульском вокзале. Сидели в плохо освещенном кафе на нижнем этаже, Якоб в отчаянии перелистывал стопку документов, распечатанных для него библиотекарем Крэполом, в том числе и очерки по истории британских железных дорог. По-прежнему стояла отвратительная погода. Якоб обычно первым приходил на работу, кабинет ему нравился, несмотря на холод, а квартира на улице Леди Маргарет пока была пуста и неуютна. К концу недели должны доставить мебель.