Охота на охотника - Владислав Морозов

В августе дни уже укорачиваются, и к моменту, когда мы с ее высочеством были готовы, и без того тусклое в этот день солнце ушло за горизонт и улицы Каффштайна затянуло вечерней дымкой. Телефон безмолвствовал, и возникшая пауза начинала нервировать. Мне даже казалось, что я начинаю слышать, как тикают ходики, висевшие на стене примыкавшей к кухне столовой, на первом этаже – их звук начинал, чем дальше, тем больше, напоминать, как минимум, кремлевские куранты. Я посмотрел на наручные часы, было уже 19.56. Что-то наш дорогой Руди не торопился звонить, да и обещанный им фургон в пределах видимости тоже не появлялся. То есть пару раз за все время по соседним улицам проезжали какие-то машины, но в нашу сторону они не сворачивали. Как говорили в мультфильме про ведущих следствие Колобков – или что-то случилось, или одно из двух.

И только я об этом подумал, как неожиданно услышал выстрелы и глухой взрыв примерно в той стороне, где был расположен интересующий нас объект. В мой бинокль стали видны сполохи огня (одно из зданий явно загорелось), а над крышами в темнеющее небо потянулся дым. Потом бабахнуло еще несколько тихих одиночных выстрелов. При этом сигналов воздушной тревоги никто не подавал. Блин, что это за дела? Неужели всего в полусотне километров от того самого бункера, где резвился со своей Евой Браун один всемирно известный бесноватый брюнет, неожиданно объявились какие-нибудь партизаны или подпольщики? А если все же объявились – почему этот сраный «резистанс» вдруг начал свое сопротивление именно сейчас и именно здесь? Или в местных лабораториях, по обычной нацистской практике, работали военнопленные, которым именно в этот вечер отчего-то вздумалось сбросить оковы и взбунтоваться? Черт возьми, ну не бывает таких совпадений!! Сказать, что мне все это показалось странным, – значит, ничего не сказать. Скорее я уж был бы готов поверить, что на объекте произошла какая-нибудь авария – короткое замыкание или, скажем, утечка газа. Но какого хрена тогда стреляли?

И почти сразу же, мгновенно похоронив эти мои догадки, в той же стороне ударило еще три одиночных выстрела, на сей раз более громких, похоже, винтовочных. Уже понимая, что происходит что-то, явно незапланированное и даже выходящее из ряда вон, я начал лихорадочно обшаривать горизонт в оптику. Бляха-муха, это было практически бесполезно, слишком узкий сектор обзора открывался из окон нашего второго этажа, да и темнело.

Вот же влипли… Как последние идиоты… Если перестрелка перекинется на городские кварталы или местная полиция, усиленная армейцами, вдруг кинется прочесывать окрестную территорию, мне вряд ли поможет мой жалкий пистолет…

Услышав шорох за спиной, я оторвался от бинокля и увидел, что Ката оторвалась от своего чтения и вопросительно смотрит на меня через открытую дверь спальни, а снизу прибежал запыхавшийся Жупишкин. Странно, что я не услышал, как он прибежал, наверное, это нервное.

– Что такое? – поинтересовалась графиня по-русски, прежде чем Вася успел открыть рот.

– А я, блин, знаю? Сначала что-то взорвалось, а теперь вот стреляют. Причем именно там, где оно нам совсем не надо. Надеюсь, наш дорогой друг Рудольф потрудится объяснить нам, в чем тут дело. А пока что, ваше благородие, погасите лампочку, отложите чтиво и старайтесь не шуметь, – ответил я графине.

Та подчинилась, оставшись сидеть в темноте в прежней позе. И, похоже, книжку Розенберга она все-таки не отложила. Лень или она умудрялась читать готические буквы в затянувшем комнаты вечернем сумраке?

– А ты, друг ситный, не мелькай тут, – сказал я Василию. – Лучше спустись-ка вниз и секи во все глаза за входной дверью и окнами первого этажа, чтобы никто, не дай бог, неожиданно не появился у дома. Что-то мне все это нравится все меньше и меньше…

Вася, осознавая, что сам я тоже пока ни черта не понимал в происходящем, спорить не стал и охотно убежал, ссыпавшись своими костями вниз по лестнице. Правда, а что он мог сделать, если в доме вдруг вломился бы непонятно кто или, скажем, гестапо? Разве что звать меня или вооружиться стихийно кухонным ножом – топоры и прочие сельскохозяйственные орудия вроде вил в нашем жилище отсутствовали начисто.

За окнами продолжали звучать отдаленные одиночные выстрелы и гудение автомобильных моторов. По улице справа от нас проехала в ту сторону, где шла перестрелка, темно-зеленая полицейская машина DKW. Еще минут десять спустя я заметил, как по соседней улице, куда-то, опять-таки в направлении, где продолжали стрелять, пробежало человек десять солдат во главе с унтер-офицером, в вермахтовских мундирах и касках, с винтовками наперевес. В бинокль я сумел рассмотреть их крайне озабоченные физиономии.

А в районе объекта продолжали бестолково палить. В какой-то момент к одиночным выстрелам примешались и какие-то короткие очереди, от которых перестрелка стала и вовсе какой-то нервно-хаотичной.

Вскоре я увидел, как по улице в сторону объекта проехали два больших, угловатых, заляпанных пятнами трехцветного камуфляжа грузовика MAN. Их кузова были битком набиты солдатами. Судя по синеватому цвету мундиров и знакам различия (желтые петлицы и прочее), эти вояки были уже из люфтваффе. Бравые зенитчики или какая-нибудь авиаполевая часть? Во всяком случае, все солдаты в кузовах были «в полном боевом», при касках, амуниции и личном оружии – вроде бы даже пулеметы имелись. Грузовики скрылись из виду, но в районе объекта после этого отнюдь не стало спокойнее.

Стрельба одиночными и короткими очередями продолжилась, а минут десять спустя в ее нестройный «хор» неожиданно и мощно вплелись «голоса» пары пулеметов (судя по смутно знакомому звуку – MG-34), а над крышами потянулись куда попало красивые нитки трассирующих пуль. Один трассер улетел аж в сторону одной из башен ПВО и там погас. Оттуда суматошно замигала «сварка» ответного пулеметного огня. Градус стрельбы резко повысился, потом там что-то несколько раз не очень сильно взорвалось (похоже, это были ручные гранаты), и стрельба стихла – было несколько запоздалых одиночных выстрелов, а потом враз как обрезало. В наступившей тишине стало видно, что пожар на объекте продолжался и что-то там все так же горело, причем довольно сильно – красные отсветы огня метались на темном фоне крыш и строений. Послышался характерный вой сирен и шум автомобильных моторов – похоже, с другого конца городка к очагу возгорания наконец-то поспешила пожарная команда.

Треск телефона в соседней комнате ударил по моему слуху и нервам, словно взрыв в замкнутом пространстве. Я метнулся к аппарату, придерживая болтавшийся без дела в кармане тяжелый «люгер».

В трубке возник глухой голос товарища Эрфрора.

– Ничего не предпринимайте, – сказал он мне по-немецки, не тратя лишнего времени на приветствия. И добавил: – Сидите на месте и ждите меня. Я скоро приеду и все объясню.

После этого драгоценный агент Руди дал отбой.

– Какие новости? – поинтересовалась из полутьмы, все так же не вставая с места, графиня.

– Да никаких. Сплошной, мать его, мрак и туман. Наш дорогой дружбан сообщил, что скоро будет здесь и все объяснит лично. Но у меня такое чувство, что наша с вами операция срывается. Вы, вашество, пожалуйста не шумите и света не зажигайте.