Во власти бури - Данелла Хармон

— Для этого я ее недостаточно хорошо знал.

— Как так?

— Не имел возможности познакомиться поближе.

— Почему?

— Вы всегда так настойчивы в поисках истины?

— Увы. Папа говорил, что я слишком любопытна и что мне не следует совать нос в личные дела других. Но раз уж я плачу вам такие деньги, то имею право задавать любые вопросы, вы не находите? Итак, расскажите об этой девушке.

Если она вам нравилась, почему вы не женились на ней?

— Потому что… — начал Колин, чувствуя, как меркнет улыбка на его лице, — потому что я сменил род занятий.

— Как интересно! Вы не всегда были ветеринаром?!

— Не всегда.

— Чем же вы занимались до этого?

— Убивал людей за солидное жалованье.

Он знал, что произнес это с мрачным, суровым выражением лица, но леди Ариадна, разумеется, приняла все за розыгрыш.

— Перестаньте, доктор! Скажите правду!

— Это и есть правда, которую я не желаю больше обсуждать.

— Да, но…

— Я не желаю обсуждать ее и не стану.

Пару секунд леди Ариадна смотрела на него, потом надулась и уставилась прямо перед собой. Колин решил, что она всерьез обиделась, и ощутил раскаяние. В конце концов он сам предложил доверительно побеседовать, и она любезно откликнулась. Правда, он не ожидал, что разговор сразу коснется прошлого. Простодушное любопытство леди Ариадны затронуло секрет, который он предпочитал хранить и никогда не вытаскивать на свет Божий. Нельзя сказать, что Колин жил с тяжким бременем стыда по поводу того, как закончилась его блистательная карьера; он принял перемены в своей судьбе и сжился с ними. Но тот (или та), кому случилось бы узнать подробности, вряд ли отнесся бы к ним снисходительно. Только мать Колина единственная поняла и не осудила его, однако он не мог ожидать того же от юной аристократки, впитавшей предрассудки своего класса с молоком матери. Когда-то этот класс осудил его и — что еще хуже — пожалел. Колин не желал возвращаться к прошлому.

— Доктор! Доктор Лорд! Я с вами разговариваю!

— Прошу прощения, — смущенно произнес Колин и подумал: «Недолго она дулась, однако». — Я весь внимание, миледи.

— Я спросила, что с вашей ногой. В чем причина вашей хромоты? На этот раз мое любопытство вполне оправданно, не так ли? Вы не можете отказать мне в ответе.

Колин едва удержался от проклятия. Не девушка, а мешок с вопросами!

— Хромота — это физический недостаток, миледи. Мое нежелание обсуждать его вполне оправданно, не так ли? Я имею полное право отказаться отвечать.

— Физический недостаток? Хм… я об этом как-то не подумала. Хорошо, мы не станем обсуждать его, но причину-то узнать можно?

— Не думаю.

— Надеюсь, она не постыдна? В таком случае…

— Сама по себе нет, но с ней связано кое-что, о чем я предпочел бы умолчать.

— Разумеется. Так что же с вашей ногой?

— А почему это вас так интересует?

— Я выпытываю секреты только для того, чтобы потом рассказать о них первому встречному. Не так давно вы предложили мне облегчить душу, а теперь даже не хотите сказать, почему хромаете! Мне хочется знать, вот и все! Поверьте, я нахожу ваш физический недостаток… как бы это сказать… интригующим. Он вам к лицу.

— В жизни не слышал подобной нелепости.

— Тем не менее это так. Расскажите о вашей ноге.

Колин Лорд надолго умолк. Когда Ариадна уже решила, что ответа ей не дождаться, он заговорил:

— Моя нога, миледи, состоит из нескольких крупных костей и множества мелких, а также мышц, сухожилий и кожи. Кроме того, в ней есть одна коленная чашечка и, должно быть, некоторое количество жира, но я не уверен…

Ариадна просто не могла устоять перед искушением и хорошенько стукнула Колина по плечу. Потом они вместе расхохотались, позабыв о разногласиях.

— Оказывается, вы не способны вести серьезный разговор, доктор! Ваша нога…

— А вы не способны оставить мою бедную ногу в покое.

— Я умираю от любопытства! Отчего вы хромаете?

— Ну ладно, — с неохотой уступил он. — Открытый перелом сросся не совсем так, как следовало.

— Но что было тому причиной?

— В меня стреляли.

— Стреляли?! — Ариадна против воли округлила глаза и приоткрыла рот. — Это конечно, очередная шутка!

— Вовсе нет. В меня действительно стреляли.

— Из ружья или из пистолета?

— Из пушки.

— Значит ли это, что вы были на войне, доктор?

— Да, я воевал.

— Боже мой, как же это раньше не пришло мне в голову!

Теперь все становится на свои места. Вы, конечно, служили полковым ветеринаром в кавалерии! Но ведь это совершенно меняет дело! Вы должны были приобрести огромный опыт по части лошадей. Более того, теперь мне совершенно ясно, откуда взялась эта раздражающая привычка командовать. Надо было сначала побольше узнать о вас, а потом уже читать вам лекцию насчет манер.

— Хм… — протянул Колин, решив не вдаваться в подробности.

Его позабавил ход мыслей леди Ариадны, но оставить ее в неведении показалось несправедливым.

— Все это очень мило с вашей стороны, но не соответствует истине. Я не только не был полковым ветеринаром, но и вообще не служил в армии.

— Однако вы воевали! Где же? И в каком звании?

— В таком, какого уже не ношу. Вот как раз об этом я и хочу умолчать. Поговорим о другом.

— О чем же?

— О вашем спорном имуществе. Признайтесь, что это не лошадь для парадов.

Ариадна не ожидала ответной атаки, и глаза ее забегали.

— Мне бы не хотелось говорить… на эту скучную тему.

Поговорим лучше о Максвелле. Да-да, о моем дорогом, чудесном Максвелле. Ах, Максвелл! — Ариадна прикрыла глаза. как бы от избытка нахлынувших чувств, потом снова их открыла и подняла к небесам. — Папа познакомился с ним на скачках в Ньюмаркете и нашел таким симпатичным, что сразу пригласил обедать с нами. Впервые увидев Максвелла, я поняла, что мы созданы друг для друга! Он — сама галантность! Он красив, элегантен, изыскан, благороден! Вообразите себе, он замер на пороге и долго-долго смотрел на меня восхищенным взглядом, который и по сей день живет в моей душе. За обедом он поднимал тост за тостом в мою честь и неустанно повторял, что в жизни не видел подобной красоты!

С той стороны, где сидел ветеринар, послышался сдавленный смешок.

— Что это значит? Вы не находите меня привлекательной? — возмутилась Ариадна.

Колин Лорд не ответил, только снова хмыкнул.