У зла нет власти - Марина и Сергей Дяченко

* * *

У кассы собралась небольшая очередь, но девушка-продавец ни на что не обращала внимания — она слушала Максимилиана. Некромант умел непостижимым образом догадаться, что хочет услышать человек, и сказать ему — много раз — именно это. Девушке казалось, наверное, что этот интересный парень в чёрном — её добрый и давний друг. Через пять минут Максимилиан знал, что Царьков А. В. — довольно известный автор, а через десять девушка добыла (из стола начальницы!) справочник Союза писателей. Через пятнадцать минут мы вышли из магазина, причём я успела заплатить за книгу в последний момент — Максимилиан считал это необязательным.

— Больше так не делай!

— Что я опять натворил? Почему страдает твоя нежная совесть? Может быть, потому, что мы в бешеном темпе получили крайне важные сведения?

И, не дожидаясь ответа, Максимилиан поднял руку. Остановилась первая попавшаяся машина — «БМВ». Мужчина за рулём меньше всего походил на таксиста или на «грача»: это был бизнесмен, который ехал куда-нибудь на заседание правления, — в костюме с галстуком, окутанный запахом дорогого одеколона, с толстой борсеткой на заднем сиденье.

— Макс! — Я вцепилась некроманту в плечо. — Что ты делаешь?!

— Садись.

Мы вдвоём уселись у мужчины за спиной. Всю дорогу Максимилиан, склонившись вперёд, плёл что-то про проценты, текущий квартал, долю рынка, конкуренцию, — какую-то несусветную чушь, от которой у меня зачесались уши. Мужчина кивал, очень довольный; мне было страшновато. Власть, которую имел Максимилиан над людьми в нашем мире, нравилась мне всё меньше и меньше. Кроме того, я ведь не каждый день влезаю в «БМВ» к незнакомым бизнесменам.

Мобильник у водителя звонил, не умолкая, но тот будто не слышал. Так, под мелодию «Прекрасное далеко», мы приехали по адресу, выбрались из машины, попрощались с водителем и нырнули в подъезд. Я перевела дыхание.

— Царьков Алексей Викторович, — пробормотал Максимилиан, глянув на список жильцов. — Лена, прошу тебя, просто молчи.

— С какой стати?!

Мимо нас прошла тётушка с собачкой. Очень подозрительно посмотрела:

— Вы к кому, молодые люди?

— К Алексею Викторовичу, — без запинки ответил Максимилиан. — По поводу встречи с читателями.

Он потряс перед носом тётушки фирменным кульком из книжного магазина.

— Вот как, — сказала тётушка чуть приветливее. — Боня, пойдём!

И вывела собачку во двор, и я только теперь увидела, что подъезд, в который мы без труда вошли минуту назад, был заперт на два огромных замка — кодовый и магнитный.

Максимилиан, не оглядываясь, двинулся вверх по лестнице, мне ничего не оставалось, как догнать его. Дом был очень старый, с высоченными потолками и без лифта. Штукатурка потемнела и растрескалась, на подоконниках лежала пыль, клочья паутины свисали с карнизов, словно на чердаке мира, где триста лет никто не убирался.

— Кто он такой, этот Царьков? Ты когда-нибудь о нём слышал?

— Не слышал. Может быть, он никто. Но кажется мне, мы верно ухватились за ниточку. Сейчас и проверим.

На пятом этаже Максимилиан остановился перед чёрной дверью, обитой пыльным дерматином. Ни секунды не сомневаясь, позвонил; я позавидовала его уверенности. Мне бы так смело звонить в чужие квартиры!

— Кто там? — послышался недовольный голос.

— Соседи снизу! — плаксиво затараторил Максимилиан. — Вы нас затопили! С потолка льётся!

— Где? — Человек за дверью растерялся.

— В ванной! В кухне! В туалете! Идите посмотрите, сейчас на третий прольётся!

— У меня ничего… — человек за дверью уже оправдывался. — У меня всё сухо…

— Зайдите к нам в квартиру! — надрывался Максимилиан. — Мать все вёдра подставила, тряпки подстелила, а у нас был свежий ремонт!

— Да что же это за…

Заскрежетал замок — один, потом другой. Дверь приоткрылась, на пороге встал человек в трикотажном спортивном костюме — не толстый, не худой, весь какой-то округлый, будто надувная игрушка. На его лысеющей макушке торчали рыжеватые волоски. Максимилиан шагнул вперёд; длинные пальцы некроманта сомкнулись на горле писателя.

Надувной мужчина слабо вскрикнул. Максимилиан, весивший в два раза меньше, втащил его в квартиру, будто котёнка.

— Лена, закрой дверь…

Теперь мне предлагалось участвовать ещё и в разбойном нападении. Я захлопнула за собой дверь квартиры — мы оказались в тёмном, тесном и узком коридоре. Меня трясло, ладони взмокли, я молча проклинала некроманта на чём свет стоит.

Но хозяин квартиры испугался ещё больше. У него подкосились ноги, он почти не сопротивлялся, пока Максимилиан волок его по коридору. В большой комнате с рассохшимся паркетом, со старой тусклой люстрой и понурой мебелью вдоль стен некромант толкнул пленника на широкий продавленный диван.

— Привет от Оберона, Алексей Викторович.

Надувной человек открыл рот, намереваясь заорать во всё горло, — и вдруг поперхнулся.

— Неправда, — сказал он, переводя испуганный взгляд с меня на Максимилиана и обратно. — Оберон не стал бы присылать некроманта. Ты врёшь!

Максимилиан удовлетворённо кивнул. Я глядела на писателя во все глаза; сама я, если честно, до последней минуты не верила, что в нашем мире может прятаться под видом обывателя настоящий житель Королевства.

— Некромант свободен врать и говорить правду, когда захочет, — Максимилиан ухмыльнулся. — А чтобы отличить одно от другого, у нас имеется вот это.

Он достал из сумки кожаный мешочек, затянутый чёрным шнурком. Вытряхнул на ладонь несколько разноцветных горошин.

— Семечки правды, — пробормотал писатель. Его молочная бледность сделалась синюшной. Я испугалась, что его хватит удар.

— Всего несколько вопросов, Алексей Викторович. И мы уйдём.

— Воды, — попросил писатель.

— Лена, принеси воды, — велел Максимилиан. Я вышла на кухню; на столе остывала тарелка гречневого супа. Мне сделалось очень жалко писателя.

Здесь же нашлась наполовину полная бутылка минеральной воды. Я поняла, что тоже очень хочу пить; глотнула из горлышка. Потом, опомнившись, нашла две чистые чашки и вернулась в комнату.

Писатель жадно потянулся к пластиковой бутылке. Максимилиан удержал мою руку:

— По нескольку глоточков. После каждого зёрнышка.

— Дай человеку напиться! — взорвалась я. Высвободилась и налила писателю полную чашку.

— Спасибо, добрая девочка, — захлёбываясь, писатель выпил всё до дна и вжался в спинку дивана. — Пожалуйста, принеси ещё… Там, на подоконнике.

Я вышла — и почти сразу услышала грохот. Бегом вернулась в комнату; тяжёлый стул валялся на боку, Максимилиан и писатель сцепились не на жизнь, а на смерть. Хозяин квартиры был мягок с виду, но тяжёл, и теперь, опомнившись от первого потрясения, навалился на Максимилиана свирепо и безжалостно. Он сбил его на пол, кинулся в угол, куда отлетел мешочек с семечками правды, но Максимилиан, лёжа, ухитрился подсечь противника, и писатель обрушился, будто карточный домик. Максимилиан навалился сверху, но писатель на этот раз оказался сильнее, подмял некроманта под себя, ухватил за белые патлы и ударил затылком об пол. Обомлев от такой жестокости, я схватила большую фарфоровую вазу со стола и разбила её о писательский затылок.