Королевские игры - Джейн Фэйзер

В голосе слышалось неподдельное отчаяние, а крепко сжатые кулачки побелели от напряжения.

Кит улыбнулся:

- Что ж, прекрасно понимаю. А что можно сделать, чтобы поторопить события?

- Ничего, разумеется, - безнадежно ответила Розамунда и тут же мечтательно добавила: - Правда, ужасно хочется снова побывать в театре. - В следующую секунду она взяла себя в руки и заторопилась: - Надо идти. Сэр Фрэнсис, наверное, уже ждет. Желаю доброго дня, мастер Марло.

Быстро поклонившись, она деловито направилась к двери в конце коридора. Постучала и в ответ услышала голос секретаря: он приглашал войти.

Томас сидел в углу кабинета в непринужденной позе. Мастер Уолсингем за столом изучал через лупу какой-то документ. Едва Розамунда вошла, тут же отложил листок.

- Смотри, здесь твой брат.

Томас встал со стула, подошел и поцеловал сестру в щеку.

- Прекрасно выглядишь, дорогая. Хорошеешь с каждым днем.

- Спасибо. Надеюсь, у тебя тоже все в порядке.

Томас выглядел бледным и утомленным.

- Будет в порядке, как только желудок придет в норму после этой ужасной переправы.

- Переправы?

Трудно было понять, что он имеет в виду.

- Через Английский канал. Ла-Манш, как называют его французы. Я был в Париже.

- Сейчас разговор не слишком уместен, Томас. Побеседуете потом, когда закончим дела.

- Прошу простить, сэр Фрэнсис.

Томас иронично поклонился и вернулся на место, оставив сестру стоять посреди комнаты.

Секретарь королевской канцелярии перешел к сути вопроса.

- Королева милостиво согласилась принять Розамунду, но девочке потребуется придворное платье. Как ты и сам понимаешь, Томас, затраты немалые.

Томас настороженно выпрямился.

- Знаю, сэр.

- Позволю себе заметить, что и твой наряд явно обошелся в круглую сумму.

- Не имею права опозорить семью не подобающим случаю костюмом, сэр.

- Не сомневаюсь. - Уолсингем, который неизменно появлялся перед королевой в черной мантии и небольшой шапочке, тоже черной, язвительно усмехнулся. - Итак, сколько ты готов выложить за новое платье для сестры?

Томас покраснел:

- Боюсь, совсем немного. Долги весьма обременительны: поместьем управляет Эдмунд и, естественно, тянет из него все соки. Того и гляди окажусь в долговой тюрьме. Собственным состоянием я не располагаю.

Розамунда неловко переступила с ноги на ногу: пререкания становились унизительными. Ни один из джентльменов не желал тратиться на придворное одеяние, а леди Урсула не раз подчеркивала, что представление ко двору, даже безупречное, непременно повлечет за собой вереницу проблем. Необходимо произвести не просто безукоризненное, а по-настоящему яркое впечатление, иначе потом придется потратить впустую уйму времени, понапрасну пытаясь утвердиться в кругу придворных дам.

Она эмоционально вступила в разговор:

- Томас, мне тоже важно достойно предстать перед королевой и фрейлинами. Если ты не позволяешь себе появиться в недостойном виде, то не вправе ожидать этого от меня. Разве позволительно ударить в грязь лицом в столь ответственный момент? Люди или подумают, что моя семья едва сводит концы с концами, или решат, что никто из родственников не понимает важности события. И то и другое повредит твоей репутации, - добавила она для убедительности.

Томас разозлился. Дело в том, что он понимал всю справедливость претензий, но от этого раздражение лишь возрастало.

- Позволяете себе дерзить, мистрис! - возмущенно воскликнул он. - Немедленно замолчите!

Сэр Фрэнсис мрачно усмехнулся:

- Если Розамунда произведет на королеву благоприятное впечатление, то не исключено, что ее величество подарит ей платье для торжественных церемоний. Как правило, это происходит после года службы, однако, возможно, мне удастся ускорить проявление щедрости.

Этим утром Розамунда надела зеленое бархатное платье. На протяжении целого месяца она чередовала два своих наряда, отчего оба уже утратили свежесть новизны. Появляться во дворце в таком виде было просто неприлично.

- Наверное, придется вернуться в Скэдбери. Что поделаешь, если достойное представление невозможно.

Она понимала, что говорит чересчур смело, однако сдержать горечь не могла.

- Этого ты не сделаешь! - раздраженно отрезал сэр Фрэнсис. - Никуда не уедешь, потому что нужна здесь. У меня есть для тебя работа.

Да, ситуация зашла в тупик. Розамунда глубоко вздохнула.

- А мне будут платить за работу, как платят мастеру Марло? Да и Томасу, наверное, тоже? Если так, - она спешила высказаться прежде, чем изумленные джентльмены успеют прийти в себя, - то можно было бы получить аванс и на него купить все, что необходимо.

Она и сама испугалась собственной дерзости.

- Вы дурно воспитаны, мистрис, - ледяным тоном произнес господин секретарь. - Не умеете себя вести и не знаете своего места.

Розамунда ограничилась реверансом, а Томас поспешил вмешаться:

- Немедленно займусь воспитанием, сэр Фрэнсис. Даю слово: выслушивать подобную грубость вам больше не придется.

Секретарь строго взглянул на нее:

- Нет. Оставь сестру здесь, со мной, и подожди в приемной.

Томас немедленно повиновался и вышел. Стук закрывшейся двери показался Розамунде погребальным звоном. Она молча стояла посреди кабинета, в то время как сэр Фрэнсис снова взял лупу и продолжил прерванное изучение документа.

Страшно было даже пошевелиться.Тишина начинала угнетать, а в комнате стояла невыносимая жара. Пот тек по спине, щекотал шею и лоб, но поднять руку и провести ладонью хотя бы по лицу не позволял этикет. И вот наконец раздался сухой голос:

- Я не допускаю нахальства со стороны своих служащих. Надеюсь, в будущем ты об этом не забудешь. Как, впрочем, и о том, что я твой покровитель и могу левой рукой отнять то, что даю правой. Когда перестану нуждаться в твоих услугах, вернешься в Скэдбери - конечно, если не воспользуешься предоставленной мной возможностью заключить респектабельный брак.

Секретарь замолчал и посмотрел на документ, словно заметил что-то новое.

Розамунда стояла в нерешительности, не понимая, означает ли тишина, что ее персона больше не представляет интереса.

Спустя несколько минут, так и не подняв глаз, сэр Фрэнсис произнес:

- Можешь идти; сегодня ты мне больше не нужна. Пришли сюда Томаса.

Розамунда присела в глубоком почтительном реверансе и удалилась со всем возможным достоинством. Томас стоял в коридоре с потемневшим от гнева лицом. Рядом Кит Марло невозмутимо чистил ногти острием кинжала.