Огненное сердце - Линда Ховард

Бен, насвистывая, рулил и размышлял. Манаус стоял на Риу-Негру, однако лишь сегодня утром он подумал о том, что подняться в глубь материка можно и по ней. Ранее он полагал, что им придется спуститься вниз по течению на семь миль до слияния с Амазонкой, а затем перейти в нее. Но верховья этих рек располагались примерно в одной области. К тому же если они станут подниматься по Риу-Негру, то Бен получит существенное преимущество. Все, с кем он разговаривал, утверждали, что, когда Дутре нужно было скрыться, он исчезал вверх по Амазонке. Насколько Бену удалось выяснить, этот головорез ничего не знал о Риу-Негру. А Бен хорошо знал обе реки. Все мелочи надо брать на вооружение, а заведя Дутру на незнакомую территорию, он выиграет у этого сукина сына несколько очков.

В общем и целом он был собой доволен. Вытащив из заднего кармана бейсбольную кепку, он нахлобучил ее на лоб. Они были уже в пути. Вполне возможно, они не найдут в джунглях ничего, что стоило бы красть, тогда не надо будет тревожиться насчет Кейтса и Дутры, зато сам он проведет два месяца в обществе Джиллиан Шервуд. Он рассчитывал, что к тому времени, как они окончательно сойдут на берег, он так ее разогреет, что одну палатку можно будет оставить в лодке. Она им не понадобится.

Он был так доволен тем, как разворачиваются события, что дотянулся и ласково шлепнул ее по заду, на мгновение сжав ладонью соблазнительную округлость. Не прошло и полсекунды, как каблук ее туфли с силой врезался в его голень. После чего, одарив его широкой улыбкой, она прошествовала на нос.

Там на носу она и оставалась почти весь первый день, чтобы без помех видеть все. Возбуждение от того, что они уже в пути, заглушило на время тревогу, из-за которой она не могла спокойно спать все последние ночи. С трепетом смотрела она на бурлящие воды мощной реки. Риу-Негру — самый большой приток Амазонки, а она ощущала свою глубокую связь с этой великой рекой. Амазонка собственно и становится Амазонкой, когда семью милями ниже Манауса сливается с Риу-Негру. Ее воды составляют одну пятую всей пресной воды на земном шаре. В десяти ее притоках течет больше воды, чем в Миссисипи. Нил лишь немногим длиннее ее, и то смотря откуда измерять ее длину. Но африканская река бледнеет в сравнении с южноамериканским гигантом. Амазонка сама создает свои законы, она с такой силой давит на Атлантический океан, вливаясь в него, что оттесняет его соленую воду почти на сотню миль. Джиллиан изумленно вглядывалась в волны притока Амазонки; ее потрясала мощь течения, с журчанием проносившегося под деревянным днищем лодки всего в нескольких футах под ее ногами.

Вдоль берегов виднелись хижины; некоторые из них представляли собой всего лишь несколько небрежно сколоченных досок, прикрытых жестью. Чем дальше отплывали они от Манауса, тем меньше было этих унылых жилищ, пока они не стали лишь редкими точками среди безлюдья.

Жара стала просто удушающей, и в конце концов Джиллиан перешла под навес, но в тени было ничуть не менее влажно.

Трое бразильцев тихо переговаривались между собой, в то время как индеец тукано сидел на палубе в нескольких футах от Бена, совершенно безмолвно, внимательно наблюдая за всем вокруг. Возбуждение Джиллиан постепенно сходило на нет, жара и плавное покачивание лодки убаюкивали ее, однако она не хотела засыпать. Ее сонный взгляд вернулся к Бену. Она не могла обнаружить в его внешности ни одного недостатка. Он стоял за рулем, спиной к ней, расставив крепкие ноги, чтобы удерживать равновесие при качке. Густые темные волосы падали на воротник. Если он не подстрижет их во время путешествия, к возвращению они будут касаться плеч. Его широкие плечи распирали ткань мокрой от пота рубашки. Защитного цвета брюки плотно облегали мощные мышцы ног и четко обрисовывали тугие ягодицы. Она улыбнулась: зрелище упругого, мускулистого мужского зада всегда восхищало ее, а зад Бена был безупречен. Разумеется, с эстетической точки зрения. Красота — это красота, в чем бы она ни проявлялась.

И, словно читая ее мысли, Бен обернулся и медленно, понимающе, сладострастно подмигнул ей.

Кейтс был в бешенстве от того, что они плыли «не по той» реке, и возмущенно выкрикивал свои протесты по радио.

Спустя какое-то время Бену надоело его слушать, и он, взяв микрофон, коротко сказал:

— Извините, но мисс Шервуд сказала, что нам следует двигаться именно так.

Тем самым он переложил всю вину на плечи Джиллиан. После этого, поняв бесполезность своих возражений, Кейтс заткнулся.

До сумерек оставалось еще много времени, когда Бен направил лодку в небольшую бухту.

— Приближается гроза, — лаконично объявил он Джиллиан. — Это хорошее место для того, чтобы пристать к берегу, и тут нам будет удобно переночевать. К тому времени, как гроза закончится, уже совсем стемнеет.

С момента их приезда в Бразилию дождь шел почти каждый день, так что плохая погода стала чем-то привычным. Джиллиан уже давно любовалась медленно собирающимися на горизонте лиловыми облаками. После того, как стих рев лодочных моторов, стали слышны раскаты грома.

Бразильцы на обеих лодках принялись раскатывать тяжелые куски брезента, закрепленные на плоских крышах. Ни на одной из лодок не было закрытой каюты, были только навесы над грузом, открытые с четырех сторон, да еще крохотный закуток, выгороженный для примитивного туалета. Джиллиан еще раньше заметила свернутый брезент, но решила, что он предназначен для того, чтобы создавать тень, когда после полудня солнце бросает на палубу косые лучи, от которых навес укрыть не может. Однако по мере того, как ветер набирал силу, она поняла истинное предназначение брезента. Его разворачивали и прикрепляли к кольцам, вделанным в палубу, чтобы защититься от ветра с дождем. Подветренную сторону оставляли открытой.

Однако гроза еще не началась, и Джиллиан не хотелось зря сидеть в темном и тесном укрытии. Она осталась на палубе вместе с мужчинами. Один из бразильцев робко улыбнулся ей, и она ответила ему улыбкой. Бен говорил ей, что эти люди отнюдь не первого сорта, не те, которых он обычно нанимает, но она ничего не могла с собой поделать: ей правился этот человек. Из их разговоров она поняла, что его зовут Жоржи. Двоих других звали Флорнано и Висенте, Индейца Бен называл Пепе, хотя она была уверена, что это не настоящее его имя. Правда, ему, похоже, было все равно. Он отзывался на имя Пепе и держался особняком. Другой индеец, Эулогио, был рулевым на второй лодке, на которой плыли Жоаким и Мартим, еще двое из нанятых Беном бразильцев.

Из-за жары никто не стал укрываться под брезентом вплоть до самого начала грозы. Взглянув на другую лодку, Джиллиан увидела, что там делают точно такие же приготовления. Так же, как на первой лодке, все были на палубе. Лицо Рика раскраснелось, и он говорил слишком громко. По всей видимости, он без передышки пил с самого Манауса.

Гром начал греметь не переставал, и теперь уже гораздо ближе. Внезапно задул бриз, неся с собой чудесную прохладу, Джиллиан сняла шляпу и дала свежему ветру разметать волосы. Небо резко потемнело.

Затем эту темноту разорвали громадные полосы молний, осветив чернеющие во мгле леса ослепительным белым светом. Ветер стих, и воцарилась мертвая тишина. Неподвижный горячий воздух был насыщен запахом гниющих растений.