Эти глаза напротив - Анна Ольховская

– Значит, вы правы, – холодно кивнул Аскольд Викторович, с любопытством рассматривая гостью. – Мы действительно не имеем никакого отношения к человечеству.

– Пришельцы, что ли? – нервно хихикнула Магдалена.

– Скорее, это вы, люди, – пришельцы.

– Н-не понимаю…

– Сядьте! – неожиданно резко приказал Ламин, в упор глядя на женщину.

Та вздрогнула и послушно села на стоявший у стены диван.

Ламин налил еще коньяка в бокал гостьи, причем в этот раз побольше:

– А теперь – пейте!

Магдалена, словно прикипев взглядом к неподвижным глазам мужчины, выполнила приказ.

И почувствовала, как коньяк теплой волной смывает напряжение. Стало гораздо легче, страх ушел.

В конце концов, эти лю… эти существа готовы помочь ее мальчику, так не все ли равно, кто они и откуда?

– Успокоились? – поинтересовался Ламин.

– Да! – Магдалена снова призвала свой подбородок продемонстрировать вызов. Правда, слишком высоко поднять его не получилось – шею слева скрутило болезненным спазмом. – Ой!

Аскольд Викторович озадаченно всмотрелся в перекошенное лицо гостьи:

– Что с вами?

– Шея… Нерв, кажется, защемило… – Женщина попробовала повернуть голову и тут же взвизгнула: – Ай-ай! Больно как!

– Венец творения! – презрительно проворчал Ламин. – Природа вам намекает – зря вы, обезьяны, на задние лапы поднялись! Теперь расплачивайтесь за прямохождение!

– Нашел время философствовать! – простонала Магдалена сквозь слезы. – Помог бы лучше!

– О, мы уже на «ты»? – усмехнулся Аскольд Викторович. – Это вдохновляет. Я тоже не люблю тратить драгоценное время на взаимные реверансы и условности. Без лишних разговоров – к делу!

– К какому, к черту, делу?! Я голову повернуть не могу – от боли в глазах темнеет!

– Не кричи, – поморщился Ламин, – сейчас поможем.

Он кивнул соплеменникам.

Блондин со спины подошел к сидящей на диване Магдалене и с силой сжал ее предплечья, фиксируя руки и верхнюю часть туловища. А потом настала очередь Макса.

Магдалене показалось, что вот сейчас ей свернут шею, точь-в-точь как это делают в кино. Во всяком случае, Шипунов захватил ее под подбородок очень похоже. И даже дернул.

Ослепительная вспышка, а потом перед глазами потемнело.

«А где же тоннель? Всегда говорят о каком-то тоннеле, через который душа летит…»

– И долго ты собираешься так сидеть?

Магдалена вздрогнула и открыла глаза.

Похоже, полет по тоннелю придется отложить. Она по-прежнему сидит на диване, напротив стоит усмехающийся Ламин, парочка клонов – опять в дверях гостиной.

Но главное – боли больше не было! Магдалена осторожно наклонила голову влево-вправо, вверх-вниз и удивленно произнесла:

– Не болит… Если только слегка, как напоминание… Ваш помощник что, еще и мануальный терапевт?

– И не только он. Мы все можем многое по сравнению с вами, потомками обезьян!

– Ой, а вы-то чьи потомки? – фыркнула Магдалена. – Судя по виду – гадюкины. Только лапки откуда взялись? Вы должны на брюхе ползать, как вы умудрились на хвост встать?

– Все-все, отомстила. – Ламин приподнял вверх ладони, словно сдаваясь. – Больше обезьян вспоминать не буду. Что же касается наших пращуров, то ими были те, кто хозяйничал на планете до падения астероида и начала ледникового периода.

– Динозавры, что ли?

– Можно и так сказать.

– Ладно, в конце концов, ваше происхождение меня не очень волнует. Ваш… твой помощник мне сказал, что вы можете помочь мне. Вернее, моему сыну.

– Вот именно из-за вашего сына мы вами и заинтересовались.

– Сигизмунд ни в чем не виноват!

Ламин медленно выпил свой коньяк, поставил бокал на журнальный столик и уселся в кресло. Заложил ногу за ногу, пару мгновений изучающе рассматривал Магдалену, а затем лениво произнес:

– Речь идет не о Сигизмунде.

– Как это? – возмущенно вспыхнула женщина. – Тогда зачем вы меня сюда заманили? Предупреждаю – денег у меня немного, всего один счет! К остальным Венцеслав перекрыл мне доступ!

– Нас не интересуют деньги. Во всяком случае – твои деньги.

– Тогда что? Что вам надо? Зачем вы меня обманом сюда затащили?! Этот твой Шипиков…

– Шипунов! – просвистел Макс.

– А мне все равно! Ты мне пообещал, что поможешь освободить моего сына! А теперь…

– Позволь уточнить – мой помощник должен был переговорить с тобой насчет освобождения Сигизмунда Кульчицкого, разве не так? Он что, обещал что-то другое?

– Не путай меня! – затрясла головой Магдалена. – Две минуты назад ты сказал, что речь идет не о Сигизмунде! Теперь – что все-таки о нем!

– Давай по порядку. Мы действительно готовы помочь снять с Сигизмунда Кульчицкого все обвинения. Но взамен нам нужен твой сын. Ну, и ты сама, но это на время, пока мы будем тебя исследовать. А вот твоего сына мы заберем навсегда.

– Что-о-о?! То есть вы готовы вытащить моего мальчика из тюрьмы, чтобы потом отобрать его у меня?!

Ламин нахмурился, несколько секунд пристально всматривался в глаза женщины, затем повернулся к помощнику и озадаченно произнес:

– Макс, она не прикидывается! Она действительно считает того опарыша своим сыном!

– Кого это ты назвал опарышем?! – вспыхнула Магдалена. – Мой Сиги – один из самых красивых мужчин Москвы, по версии журнала…

– Нас не интересует твой Сиги, – резко оборвал истерику Ламин. – Мы предлагаем ему помощь только ради вашего родного сына. Павла.

Магдалена удивленно вздернула брови чуть ли не на середину лба, пару мгновений смотрела на собеседника, словно ожидая продолжения шутки, а потом искренне расхохоталась:

– Павел?! Так вас интересует то чешуйчатое чудовище, которое Марфушка назвала моим сыном?! Вы действительно поверили в подобный бред?!

– Это не бред, – холодно произнес Ламин. – Павел действительно твой родной сын.

– Чушь! И слышать ничего не хочу!

– Прежде чем встретиться с тобой, мы все тщательнейшим образом проверили. Провели генетическую экспертизу…

– Это как же? – насмешливо поинтересовалась Магдалена. – Что-то не помню, чтобы я в последнее время сдавала кровь на анализ!

– А зачем кровь? Достаточно слюны.

– И в баночку… или там на стеклышко? В общем, никуда я не плевала!

Блондин не выдержал и сдавленно хихикнул. Магдалена презрительно покосилась в его сторону и снова привычно задрала подбородок, совершенно забыв о недавнем ущемлении.