Сад утрат и надежд - Хэрриет Эванс

– Ох, милая моя, не испортишь.

Но Джульет нервно кивнула:

– Мы испортим. Я живу как в ловушке. Словно стены с каждым днем все теснее сдвигаются вокруг меня. Мне нужен простор. Нам нужен свежий воздух. Детям нужно расправить крылья, слушать сов, лепить пирожки из травы и глины, им нужно уехать из этого токсичного дома и от супертоксичной ситуации в семье. Нам всем это необходимо. Я не могу тут остаться, Зе. Правда не могу.

– Ты никогда не рассказывала мне про этот дом, – с легкой обидой сказала Зейна, – и вдруг оказалось, что твои дети должны туда ехать, чтобы слушать сов.

Джульет захохотала. Но она понимала, что невозможно описать притяжение Соловьиного Дома и что всегда, все годы – от ее юных лет, когда она в ботинках до колена сидела в барах, до замужества, когда она гуляла с детскими колясками по Хит до «Бутс» и обратно, – Дом непрестанно сидел где-то в ее сознании. Что она думала о нем каждый вечер, переносилась к нему мыслями, ходила по его комнатам и засыпала только тогда, когда ощущала себя внутри тех толстых стен.

– Ты все поймешь, когда увидишь его. – Джульет откинула волосы со лба. – Если мы не уедем туда сейчас, то никогда уже не уедем. – Би? – крикнула она. – Ты готова? – Она открыла водительскую дверцу и повернулась к подруге. Зейна неловко поправила свой кардиган. – Мне так жалко, Зе.

Зейна кивнула, ее глаза наполнились слезами.

– Я думала, что мы проживем тут всю жизнь и будем ковылять друг к другу в гости, когда нам будет по восемьдесят лет.

– Я тоже так думала. – Джульет горько вздохнула.

– Вот я не дам тебе теперь рецепт шашлыка из барашка.

– ОК, справедливо. – Джульет улыбнулась и смахнула слезы со своих щек. – Мо… может, вы приедете к нам, когда мы там устроимся, и ты приготовишь его?

– Ма… – пропищала из машины Айла. – Можно я что-нибудь посмотрю на твоем айпаде?

Зейна подошла и уткнулась в волосы Джульет.

– Обязательно приеду. Ох, Джульет. Я люблю тебя, подруга. – Ее голос звучал приглушенно.

– Ты понимаешь меня, правда? Пожалуйста, скажи, что понимаешь хоть чуточку.

– Понимаю, странная штука, но я понимаю. – Зейна крепко обняла ее, и Джульет прижалась к ней на секунду, но ей хотелось стоять так много часов. Зейна всегда все делала лучше всех.

– Я напишу тебе, – прошептала она. – Би! Иди скорее, Беатрис! Пора ехать!

И внезапно Би материализовалась на пороге дома с почищенным рюкзаком на спине, в лиловых кедах «конверс» и помахала телефоном.

– ОК, ма, – сказала она и прыгнула в «Шкоду». – Пока, – прощебетала она в окошко Зейне, а та послала ей воздушный поцелуй.

Когда они отъехали от дома, свет на солнечной стороне улицы наполнил машину. Джульет не видела из-за солнца Зейну, но, когда они сворачивали на магистраль, Зейна, неистово махавшая рукой, стала на миг видна.

Старые дороги на ничейной земле возле Северной Окружной, огромная IKEA, где Джульет провела бесчисленное количество несчастливых часов, экзотические задворки Уэмбли, китайский супермаркет, куда она всегда собиралась съездить, индуистский храм в Нисдене… Она не ездила по этой дороге с Рождества, когда была на конференции в Бирмингеме, а до этого еще много лет, но все равно все было знакомым.

Би сидела рядом молча, сгорбившись, скрестив руки, не глядя в телефон, и ее прежнее хорошее настроение пропало. Он нее волнами исходил слабый запах арники; это Джульет, к недовольству Би, настояла на том, что надо натереть ей плечо. Позади них Айла мирно спорила с Санди, потому что хотела прочесть ему книжку, а ему было неинтересно.

– Дети! Давайте я поставлю «Аббу»? «Супер-Трупер» всегда приятно послушать, – сказала Джульет с наигранным весельем.

Все молчали.

– Ма, можно я что-нибудь посмотрю на твоем айпаде?

– Нет. И не надо читать Санди эту книжку, раз ему она не нравится.

– Я только стараюсь быть заботливой старшей сестрой. Проявлять заботу очень важно. Так всегда говорила мисс Лейси…

– Я знаю, доченька, но только, по-моему, сейчас он не хочет слушать.

– Куда мы едем?

– В один особенный дом.

– Зачем?

– Чтобы жить там.

– Зачем?

– Потому что я хочу, чтобы вы увидели его. Там очень приятно.

– Там есть египтяне?

– Нет.

– А вавилоняне там есть, ма? Только не говори мне, что там есть вавилоняне. Я их не люблю…

– Я обещаю тебе, что там нет вавилонян.

– Ну, мне все-таки не хочется туда ехать.

– Там полно интересных вещей. – Джульет поглядела в зеркало заднего вида на серебристый «БМВ», едва ли не прилипший к ее бамперу. – Там яблони, клевый верхний этаж с красивыми платьями, если они еще там, а еще… Господи, какой идиот.

– Кто?

Но Джульет замолчала, уходя от серебристого лихача, пытаясь сменить ряд, и в этой тишине заговорила Би.

– Мама увозит нас от папы, и мы будем жить в какой-то дурацкой развалине в чужом месте, где мы никого не знаем, – объявила она, прижав пальцы к больному плечу. – В доме полно летучих мышей и призраков, там умерли какие-то дети, и мы никогда не вернемся в Лондон, потому что она бросила папу и у нее в голове какая-то идиотская идея о том, что ей надо найти себя.

Снова тишина.

– Спасибо, Би! – в бешенстве воскликнула Джульет.

– Ма, она правду сказала? – прошептала Айла. – Вы с папой больше не будете жить вместе?

– Это не совсем так, – ответила Джульет, все еще пытаясь сменить полосу.

– Ой, правда? – Би громко захохотала, совсем как Мэтт.

– М-ммммммм… – заплакала Айла. – Что она сказала? Я не хочу уезжать от Ясмин. И Славки. И Бонниииии… – Она разрыдалась.

– Би, – сказала Джульет, свернув на соседнюю полосу и позволив серебристому наглецу обогнать их, после чего тот с хохотом показал ей средний палец. – Перестань. И не ври. Я думала, что ты со мной.

– С тобой? Это не политическое направление, блин, – едко ответила Би. – И ты не суфражистка. Ты озлобленная старуха, которая злится, потому что папа… – Она замолкла.

– Вчера вечером ты говорила…

– Вчера я была расстроена. Сегодня я передумала. – Она снова скрестила руки.

Джульет ругала себя. Полгода назад всех родителей из класса приглашали к школьному психологу, и они выслушали лекцию о быстром и пугающем развитии психики подростков с двенадцати до шестнадцати лет. Им сказали, что мозг четырнадцатилетнего ребенка проходит через огромные гормональные и логические перемены, связанные с взятием на себя риска, необходимостью усвоения информации, выработки собственной позиции и идентичности, поэтому подростков не надо даже заставлять выбирать на собственный вкус мороженое, не говоря уж о том, чтобы взваливать на их плечи стресс от взаимоотношений в группе и экзаменов, поэтому тот, кто обрушивает на подростка стресс, связанный с кардинальной переменой в жизни, просто преступник. А Джульет решила, что для Би отъезд из дома, от отца будет чем-то вроде увлекательного приключения в духе фильма «Тельма и Луиза». И вынудила ее дать согласие. Да ее следует просто в тюрьму посадить как преступника.