Ненавидеть нельзя любить - Ольга Петрова

Валерка смутился, отчего Динка рассмеялась еще звонче.

Вообще, с ней было легко. Она трещала обо всем на свете, потом вдруг обрывала себя на полуслове и начинала засыпать его вопросами о тяготах армейской службы, и слушала, затаив дыхание, широко распахнув глаза.

Выпив вина, они шли вдоль пляжа, и Немировский с увлечением рассказывал о ночных прыжках с парашютом, о бесконечных тренировках и надоевших нарядах. Динка уговорила его взять бутылку с собой, и они прихлебывали на ходу, заедая виноградом, привезенным ею из дома. К тому моменту как они оказались на танцплощадке, в голове у Валерки было гулко, а мир вокруг окрасился в карнавальные краски. Музыка была зажигательной, народ – приветливым и веселым, и парень лихо отплясывал, забыв обо всех невзгодах и обидах.

На медленный танец Дина пригласила сама, не дав ему даже опомниться. Ее прильнувшее тело, запах легких духов, ошеломили его. Он понял, что прижимает девушку совсем не по-братски, и испугался за себя. Но в эту минуту Дина начала, смешно дыша ему в подбородок, рассказывать новый анекдот и он почему-то сразу успокоился. Смеясь, чмокнул ее в макушку и убедил себя, что относится к ней как к младшей сестренке, которая неожиданно быстро выросла, и он просто не успевает перестроиться на новую волну отношений. К концу дискотеки медленных танцев становилось все больше, а Дина льнула к нему все ближе, не переставая, однако, развлекать его разными историями.

Назад возвращались в кромешной темноте, и Валерка, обняв девушку за талию, осторожно вел ее по берегу. Она притихла, доверчиво прижималась к нему. В одном месте помогая ей перебраться через крупный камень, поймал ее в свои объятия. Они оказались лицом к лицу. Глаза у Динки казались темными, почти бездонными, она прошептала:

– Мне так хорошо сейчас. Поцелуй меня.

Он медленно прикоснулся губами, будто пробуя ее на вкус. От нее пахло вишней, виноградом, морем, солнцем. Он целовал ее, выбросив из головы все мысли, растворяясь в объятиях, которые так нужны были ему сейчас. Не думая ни о чем, Валерий чувствовал ее податливое тело, ее ищущий рот, ощущал горячее дыхание и ласковые руки. Он не помнил, как они оказались на песке. Она словно обволакивала его своими нежными прикосновениями. Он жил только ощущениями, забыв обо всем на свете. Дина не походила на Ольгу. Та была нежной и сдержанной, эта – страстной и безрассудной. Дина покорила его своей сумасшедшей горячностью, ее тело будто плавилось в руках. Она кричала и извивалась под ним, в то же время прижималась так, что ему казалось – они стали одним целым. Последний миг близости был настолько ярким, что, он не сдержавшись, тоже закричал. В мозгу словно разорвался снаряд, осветив все вокруг феерическим блеском. И сразу наступило отрезвление.

Он лежал и тупо смотрел в небо. Раскалывалась голова, ныла спина, натертая колкими песчинками, болело колено, которым он неосмотрительно упирался в острый камень. Но все это уходило на второй план по сравнению с единственной мыслью, захлестнувшей его сознание: «Что я наделал? Что же теперь будет?!»

Дина пошевелилась и, уткнувшись носом ему под мышку, шумно задышала, пытаясь растормошить его.

– Мне так хорошо было! Ты просто замечательный. Знаешь, в девятом классе у меня был роман с тренером по легкой атлетике. Ты лучше. Я могу сравнивать, у меня есть сексуальный опыт. Ты просто супер, Валерка!

– Замолчи!

Он резко вскочил и охнул, схватившись за ушибленное колено.

– Замолчи! О чем ты говоришь? Неужели ты не понимаешь, какую подлость мы совершили? Мы предали твою сестру!

Дина медленно встала, стряхнула с себя песок, гордо подняла голову и, покачивая бедрами, пошла к воде, как будто не слыша его гневного голоса. У самой кромки она остановилась, обернувшись к нему. В свете луны, на фоне переливающихся волн, с распущенными волосами она была очень красива. И все же Валерка подумал, насколько Ольга совершеннее. Ее фигуру природа обтачивала любовно и по крупицам, Динка была сложена грубее. Сейчас она смотрела на него с вызовом.

– А мне понравилась наша подлость! И никого мы не предавали. Думаешь, твоя святая Олечка тоскует с малярной кистью в руках? Послушал бы ты, с каким восторгом она рассказывала о парнях, которые едут с ней на эту стройку. У нее слюни текли от вожделения. Неужели ты думаешь, что, если ты первым трахнул ее в десятом классе, она хранит тебе верность? Да она ноги раздвигает для каждого, кто…

– Заткнись! Закрой свой грязный рот!

Он одним прыжком оказался рядом с ней и в гневе занес руку, чтобы ударить наотмашь по лицу.

– Бей! Я от тебя все приму: и поцелуи, и побои. Я люблю тебя. С того самого дня, как ты переступил порог нашей школы. Я ждала, я знала, что ты будешь моим! – Она рассмеялась, запрокинув голову.

Валерий опустил руку и, подхватив одежду, пошел прочь. Уже уйдя с пляжа, понял, что идет абсолютно голый. Натянув джинсы, вернулся к душевым кабинам, встал под ледяную воду, пытаясь прийти в себя.

Эта девчонка будила в нем самые низменные чувства – похоть, гнев. Его захлестывало ощущение вины. Простояв под душем минут десять, он закрыл кран. Вытираться было нечем. Обтерев замерзшее тело футболкой, он вышел из кабинки и остановился, не зная, что делать дальше. «Она еще ребенок. Испорченный, недобрый, но ребенок. Ей нет восемнадцати. Она может наделать глупостей. Нужно вернуться…»

И Валерий направился в сторону пляжа. Чем дальше он шел, тем более страшные мысли появлялись в его голове. «А вдруг Динка от отчаяния надумает утопиться! Ольга всегда говорила, что сестра очень капризная и неуравновешенная девочка». Последние метры он почти бежал. Дины нигде не было. Не было и ее одежды. Валерка обежал место, где они остановились, несколько раз по кругу. Он звал ее, вглядываясь в темную воду, и ужас охватывал его, мешая думать. Наконец Немировский остановился и замер, пытаясь сосредоточиться. «Она могла уйти к себе в домик. Плачет, наверное, я обидел ее».

Он бросился бегом, перепрыгивая через камни, думая лишь об одном: «Нужно успеть, она не должна наделать глупостей». В ее домике не горел свет, дверь была закрыта на ключ. Валерий стучал, заглядывал в темноту окон. Когда же, наконец, понял, что ему никто не откроет, побежал к своему жилищу. Оставалась последняя надежда найти Дину там. Он буквально ворвался в комнату и увидел, что девушка сидит на кровати, поджав под себя ноги. Она обнимала подушку и, как ему показалось, плакала. Валерий остановился в дверях, пытаясь рассмотреть в темноте ее лицо. На щеках блестели влажные дорожки слез. Он без сил опустился на краешек кровати, с трудом переводя дыхание после бега.

– Прости меня. Я чувствую себя подонком. И перед тобой, и перед Ольгой.

– Не нужно у меня просить прощения. Передо мной ты ни в чем не виноват. Сегодня я была самой счастливой на свете. Я мечтала об этом много дней и ночей. Даже с тренером легла в постель, чтобы не быть неопытной дурочкой, когда придет долгожданный миг. Валера, я люблю тебя. Мы должны быть вместе. Поверь, я твоя судьба.

Он был растерян и подавлен.