Анафема - Сергей Чекмаев

— Господи! Виктор Витальевич, что с ней?! Она словно с цепи сорвалась!

Доктор устало кивнул, наклонился к Жене, оттянул веко. Несколько секунд он изучал зрачок девушки, потом сказал:

— Ну, кроме совершенно бесспорного гормонального взрыва, явно вызванного искусственно, и общей сексуальной неудовлетворенности, девушка находится под действием небольшой дозы наркотического вещества. Судя по состоянию вен и слизистой, наркоманкой она не является, соответственно даже маленькая доза могла произвести серьезное воздействие. А теперь я могу со всей ответственностью заявить: не удивлюсь, если мы найдем в ее крови какие-либо возбуждающие препараты, эйфории, например, или кофеин. Завтра днем, когда анализы будут готовы, я смогу сказать точнее.

— Хорошо. Я вам позвоню. Савва, скажи Даниилу — пусть заканчивают без нас. А ты бери девушку и поехали. Ее здоровье сейчас важнее.

— Ага, — согласно кивнул Корняков. — И подонка нашего в изолятор завезем. Пусть уже сегодня на нарах мучается.

2006 год. Файлы из компьютера Марины Астаховой. Набросок статьи в экуменистический журнал «Новая философия»

…Все бы ничего, если бы за религиозной интервенцией в Россию не пришло религиозное мошенничество. Сотни новоявленных, ранее никому не известных «церквей», «храмов» и «братств» на поверку оказывались механизмом по отбору денег у прихожан («сектантов») в пользу «братства», то есть на самом деле — на счет «духовного главы» секты. Методы использовались самые различные: начиная с простых уговоров завещать средства или недвижимость вплоть до совершенно аморальных и противозаконных. Шантаж, угрозы жизни родственникам, пытки, методы психологического давления.

Но то были лишь первые ласточки надвигающейся беды. С начала девяностых в нашей стране бесконтрольно размножились чудовищные авторитарные секты, где «верховным божеством» становился сам глава, подчиняя прихожан своей воле, низводя их до рабского, почти животного состояния. В прессе и официальных документах подобные культы получили название деструктивных. Череда судебных разбирательств и даже уголовных сроков, вихрем пронесшихся над Россией в конце века; никого ничему не научила, и новоиспеченные секты продолжали исправно наполняться свежим «пушечным мясом». Сложное экономическое положение в стране заставляло людей балансировать на грани выживания, и с каждым годом им все больше хотелось чуда, которое по мановению руки сможет решить все проблемы. Секты не без успеха попытались взять на себя роль такого чуда, оставив в стороне и государственные институты и Русскую православную церковь.

Потом, конечно, спохватились. В качестве примера можно привести эксперимент в Ногинске, где по договоренности с Патриархией в большинстве как частных, так и государственных школ введен новый предмет — основы православной культуры. Это не Закон Божий времен царской России: детей не принуждают бездумно зубрить «Отче наш» или «Катехизис». Просто еще со школьной скамьи будущим гражданам страны прививается лучшая часть русской культуры, православная терпимость и — если так можно выразиться — религиозная грамотность. При этом никто не заставляет школьников креститься, менять конфессиальную принадлежность. В соответствии с законом РФ о свободе совести и вероисповедания мусульмане или, например, буддисты имеют полное право не посещать этот предмет.

Следующий шаг власти сделали несколько лет спустя. С подачи набиравшего силу Комитета по спасению молодежи от тоталитарных сект правительство в рекордные сроки провело через Думу новый закон о контроле над религиозными объединениями. Взрывоопасная смесь сотен культов и сект начала тысячелетия достала даже вечно оппозиционных сенаторов. А в 2005 году после долгих разговоров, многочисленных «за» и «против», в буквальном смысле заполонивших страницы и экраны СМИ, было, наконец, принято решение и о создании единого контрольного органа. На основе бывшего департамента Минюста по делам общественных и религиозных объединений оформилась невиданная доселе структура, получившая на удивление неброское наименование — Спецгоскомитет по религии, сокращенно СГКР.

В состав комитета вошли сотрудники МВД, Минюста, прокуратуры и представители церкви. В основном — православной, хотя из политкорректности мусульмане, буддисты, католики, протестанты и баптисты получили возможность участвовать в работе комитета на правах совещательного голоса.

В дальнейшем православное духовенство за каких-то два года полностью перевело на себя руководящую роль в Спецгоскомитете. Сегодня новая структура в открытую управляется и финансируется Русской православной церковью с молчаливого согласия государства. Популярное в наши дни название «Анафема» сначала считалось неофициальным и применялось, в основном, журналистами, но уже через год так называли Спецгоскомитет по религии даже президент и правительство страны.

В штате Спецгоскомитета числилось достаточно опытных следователей и несгибаемых прокуроров, у которых неожиданно оказались развязаны руки, — борьба с сектантами вышла на совершенно новый уровень. Работники Анафемы получили название контроллеров. Сначала у Спецгоскомитета по религии не было задач силового противодействия, но разгул сатанистов в 2006-2007 годах и появление у многих сект собственных охранных структур привели к образованию в Анафеме боевых подразделений (так называемая «новая опричнина»). Будущие «каратели» Анафемы проходили обучение в отдаленных северных и уральских монастырях. Методики подготовки покрыты тайной, и тайна эта серьезно охраняется. Известно лишь, что суровые условия жизни, монашеское послушание и истовая вера сделали «опричников» настоящими бойцами — преданными, бесстрашными и не задающими лишних вопросов. Правая оппозиция пыталась инициировать парламентские слушания о правомочности подобных подразделений, но ни одна подобная акция успеха не имела.

За два с половиной года своего существования функции Анафемы значительно расширились. Начав с выявления авторитарных и мошеннических сект, внутренних расследований в самой Русской православной церкви (греховное обогащение, растление малолетних, грех гордыни, ересь), сегодня новая спецслужба переняла от МВД и многие светские дела. Тем более что государство само призналось в собственной беспомощности: в начале марта 2003 года Минздрав подписал с РПЦ соглашение о пропаганде здорового образа жизни и совместной борьбе против наркомании, пьянства и детской проституции. После нескольких лет обсуждений последовала череда законодательных актов, облекающая Анафему достаточными полномочиями. У новой спецслужбы сразу прибавилось дел — торговля наркотиками, малолетняя проституция, «экспорт» доноров и органов за рубеж. Схема контроллерской деятельности Анафемы, возможно, далека от идеалов законности, однако она чрезвычайно эффективна и пока приносит одни положительные результаты. Подозреваемые задерживаются контроллерами Анафемы в контакте с силовыми подразделениями МВД или собственными силами. Потом преступников вместе с материалами дела передают государственному правосудию, но дальнейшее следствие и судебный процесс проводятся уже под пристальным вниманием Анафемы. На сегодняшний день наркодельцам, торговцам «падалью» и молодыми телами уже не так просто отделаться условными или смехотворно короткими сроками, подкупив суд…