Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 - Кермит Маккензи

При исследовании проблемы предпосылок необходимо принять во внимание общие взгляды и философию истории, которой придерживались лидеры Коминтерна. Эта философия истории должна показать, в какой области действуют субъективные законы, зависящие от воли человека, и в какой объективные законы, не зависящие от воли человека. Субъективные и объективные законы действуют вместе, если только не появляется философия либо полностью детерминированная (то есть согласно которой ход истории зависит только от волеизъявления человека), либо полностью отрицающая роль человека в процессе социальных изменений (то есть признающая лишь действие объективных законов). Соотношение объективных и субъективных законов в работах Маркса не определено с достаточной точностью, но всеми признается то, что Маркс действительно говорит о существовании определенных «законов» социально-экономического развития. Некоторые исследователи полагают, что эти «законы», неоспоримо, имеют первичное значение для Маркса, что он предстает законченным детерминистом, полностью подчиняющим волю человека и его деятельность действию каких-то безликих сил. С другой стороны, Маркс отрицательно относился к тем, кто считал человека марионеткой, и неоднократно настаивал на том, что человек сам является творцом истории. Здесь Маркс отчасти выступает волюнтаристом, полагающим, что бытие в немалой степени определяется волей человека и его деятельностью. Мы не будем выяснять в этом исследовании, был ли Маркс прежде всего детерминистом или волюнтаристом, но надо признать, что эта проблема – одна из главных проблем философии, хотя Коминтерн провозгласил ее своей собственной.

Проблема предпосылок, если рассматривать ее более подробно, включает следующие составляющие: 1) воздействие объективных законов на принятие решения о захвате власти революционным путем и 2) соотношение свободного и сознательного руководства как со стороны революционно настроенных людей и групп в обществе, так и со стороны их противников и тех, кто придерживался нейтральной позиции.

Позиция Маркса по этому вопросу представлена в авторитетном заявлении в предисловии к его работе «Критика политической экономии», написанной в 1859 году. В этом предисловии Маркс изложил некоторые фундаментальные положения, показывающие его взгляды на историю2. Особенно уместными в этой связи кажутся следующие слова: «Ни одна общественная форма не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо или, по крайней мере, находятся в процессе становления»3.

В знаменитой периодизации Маркса пяти этапов истории человечества за капиталистическим обществом (четвертый этап) должно следовать социалистическое общество (пятый этап). В XIX веке марксист в Европе, таким образом, неизбежно ставил вопрос: является ли капитализм достаточно зрелым в той или иной стране, чтобы его можно было свергнуть с помощью пролетарской революции и учредить социалистическую систему? Российские меньшевики, задавая себе тот же вопрос в 1917 году, пришли к выводу, что в то время было бы ошибкой предпринять попытку низвержения капитализма в России.

Конечно, очень трудно судить о степени зрелости той или иной экономической системы в рамках конкретного общества. Марксисты для определения степени зрелости капитализма использовали один простой критерий, а именно численный состав по отношению к остальной части населения пролетариата (пролетариат – наемные работники, лишенные средств производства, живущие за счет продажи рабочей силы предпринимателям). В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс предсказали, что зрелость капитализма будет сопровождаться двумя другими социальными событиями: исчезновением среднего класса и разделением остальной части общества на два класса: один – состоящий из сокращающейся по численности буржуазии, а другой – из постоянно увеличивающегося числа пролетариев. На последнем этапе развития капитализма пролетариат будет составлять бóльшую часть населения, и поэтому накануне социалистической революции он будет в преобладающем большинстве.

Маркс внес еще больший вклад в проблему предпосылок, настаивая на том, что с полным развитием производительных способностей капитализма в рядах пролетариата созреет непримиримое желание захватить власть. Не принимая во внимание вопрос о роли коммунистической партии в появлении этой революционной воли, мы можем увидеть другую чрезвычайно важную предпосылку захвата власти. Высказав, таким образом, ряд суждений по этой трудной проблеме, Маркс заставил своих духовных наследников, лидеров Коминтерна, обратиться к решению этого же вопроса.

Взгляд Коминтерна на предпосылки. Далее в этой главе будет подробно рассмотрена проблема предпосылок для определенных типов обществ и революций. Сейчас полезно будет просто указать на общие взгляды Коминтерна в период с 1928 по 1943 год относительно предпосылок захвата власти коммунистами.

Прежде всего надо сказать, что Коминтерн не принимал высказывания Маркса о том, что общество на определенной ступени своего развития должно показать, что производительные силы достигли полной зрелости, и это должно произойти прежде, чем эта стадия развития общества может быть заменена другой. («На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции». – К. Маркс.) Коминтерн принял концепцию «слабого звена» в цепи империализма, где было легче осуществить решительный революционный прорыв. Согласно этому понятию революции, устанавливающие коммунистическую власть и ведущие рано или поздно к созданию социалистической экономики, вспыхнули бы там, где капиталистическая система была ослаблена. Концепция «слабого звена» капитализма вовсе не предполагала, что это будет страна, в которой капитализм был развит наиболее высоко. Это могла бы быть колониальная страна с зачатками капиталистической экономики. Сталин в 1924 году предположил, что цепь может прорваться в Индии или в Германии4. В 1917 году Россия действительно отвечала такой характеристике. В тот год, согласно программе Коминтерна, цепь империалистического фронта была прорвана в его самом слабом звене – в царской России5. В работе Сталина «Об основах ленинизма», которую так восхваляют в литературе Коминтерна, автор отклонил представление о том, что революция сначала должна начаться там, где «капитализм более развит, где пролетариев столько-то процентов, а крестьян столько-то и так дальше»6. Действительно, те, кто придерживался такого мнения, были объектом нескрываемого презрения. Например, в 1933 году один из редакторов «Коммунистического интернационала» A. Мартынов организовал серьезное наступление на «фатализм» и «хвостизм»7, проявляемые лидерами Второго интернационала перед Первой мировой войной. Он писал, что, преклоняясь перед спонтанностью исторического процесса, они (лидеры Второго интернационала) полагали, что материальные условия для социалистической революции созреют только в то далекое время... когда крупное капиталистическое производство полностью вытеснит мелкое, большинство крестьян пролетаризируется, пролетариат в капиталистических странах будет включать в себя значительное большинство населения и социал-демократические партии завоюют большинство в парламенте и т. д.8