Тень Серафима - Наталья Корнева

…Так значит, всё-таки война.

Чертыхаясь, Себастьян чуть ли не с боем прорывался сквозь сплошную серую стену дождя, который лил, не переставая, с самого раннего утра. Такое положение дел считалось в порядке вещей: энергетическое поле Ледума было сильно повреждено мощными излучениями минералов, а потому погода вела себя неустойчиво и почти всегда агрессивно. В других городах Бреонии дела с климатом обстояли немногим лучше.

Горожане давно привыкли к невиданным в прежние дни явлениям: к разной интенсивности дождям, практически беспрерывным; к неожиданно сменявшим их периодам адской жары; к затяжным снегопадам, к скачкам температуры зимой; к тому, что посреди лета запросто может посыпать град… Сами сезоны стали размыты. Комфортной погоды попросту не существовало, если, конечно, насильственным путем её не устанавливал сам лорд. Но долго сдерживаемая стихия бесилась после еще сильнее. В результате почти повсеместно были приняты официальные законы о запрещении регулирования метеоусловий, за исключением случаев чрезвычайной важности, например, когда требовалось остановить какое-нибудь стихийное бедствие. Если вред от буйства стихии превышал предположительные последствия вмешательства в дела небесной канцелярии.

Стефан, цель его вылазки, поселился в такой же бедненькой гостинице, как и сам Себастьян, она даже располагалась в том же районе. Да что уж там — отличие заключалось, по большому счету, только в названии. Хозяин буркнул что-то вроде того, что постоялец у себя, но при этом глянул на потревожившего его невинным вопросом посетителя как-то особенно неприязненно. Заподозрив неладное, Себастьян поспешил подняться на второй этаж, где и притаились одинаково скромные тесные комнатки. Теперешнее обиталище Стефана находилось в самом конце коридора.

Сам коридор был тих, безлюден и полностью лишен освещения. В принципе, ничего из этого не выходило за рамки нормы, но ювелир отчего-то насторожился, подспудно оценивая обстановку. Медлить, однако, не стоило. Двигаясь с текучей грацией, Себастьян тихо скользнул вперед, шестым чувством минуя предательски скрипящие половицы, и остановился перед нужной дверью. Вода ручьями струилась с плаща и шляпы, и на полу оставались следы, темные и блестящие, неприятно похожие на кровь. На пару мгновений ювелир замер, чутко прислушиваясь. Изнутри не доносилось ни звука, а сама дверь создавала впечатление незапертой. Может, просто плохо прилегает к косяку?

Поколебавшись долю секунды, Себастьян осторожно толкнул её внутрь. Дерево плавно подалось, с готовностью открывая темное и неприветливое нутро комнаты, судя по всему, совершенно пустой. Ювелир нахмурился. Что еще за шутки? Хозяин ясно подтвердил, что Стефан здесь. Да и куда можно направиться в этакую непогоду? И где, черт побери, остальные постояльцы?

Странно, очень странно. Приготовив на всякий случай шпагу, Себастьян медленно вошел в комнату. Плотные шторы были задернуты, однако ювелир видел в вязкой полутьме, как кошка, — даже еще лучше.

Как сильф.

Потому-то движение черного сгустившегося воздуха никак не могло остаться незамеченным. Метнувшаяся откуда-то сбоку тень, по всей вероятности, не собиралась тратить время и силы на всякие глупости, вроде мирного диалога: в руке у неё тускло блеснул нож…

…который в следующий миг оказался на полу, там же, где и сама тень. Вообще, видеть тени на полу как-то привычнее. Однако в этой почудилось что-то знакомое.

— Стефан? — удивленно спросил Себастьян, почти задушив нападавшего массивной рукоятью шпаги. Всё произошло бесшумно и молниеносно, практически на автоматизме. Годами тренированное тело выполняло несложные действия уже без участия разума.

— Серафим? — в голосе тени послышалось облегчение. Прекратив беспомощно трепыхаться, она покорно обмякла у него в руках. — Какая радость! Слава Создателю, это ты!

Не слишком-то разделяя восторги незадачливого убийцы, ювелир, тем не менее, оставил того в покое и шагнул к окну. В следующий миг серый свет дня хлынул в комнату, обнажив всю её унылую нищету. И еще — высветил явные следы обыска, неторопливого и тщательного. Так вызывающе уверенно, не скрываясь, не спеша, обыскивают не воры, не шпионы — только представители власти. Любопытно.

Закашлявшись, Стефан с трудом сел на полу, обхватив руками острые колени. Он выглядел нехорошо — синюшная бледность, сухие воспаленные глаза с красными лопнувшими капиллярами, на правом виске чернеет небольшой ожог. Вид затравленного, измученного человека.

— Что произошло? — Себастьяна аж передернуло от банальности и сухости этого вопроса, но он был необходим.

— Здесь были охотники, — тихо ответил Стефан. Настроение его неожиданно сменилось, и он утратил всякий интерес к происходящему. Взгляд мужчины померк. Он только бессмысленно глядел перед собой, монотонно раскачиваясь из стороны в сторону.

Со злости закусив губу, Себастьян одним движением вложил шпагу в ножны. Профессионал должен быть скуп на эмоции, это всем известно. Ему полагалось бы испытать умеренное разочарование и ретироваться, не теряя драгоценного времени. Выяснять здесь что-либо было явно поздно — его снова опередили! И судя по тому, что собеседник его жив и даже оставлен на свободе, опередившие ничего не нашли.

Это если смотреть объективно. Но, хорошо это или плохо, Себастьяну всегда трудно давалась чертова неуловимая «объективность». Существует ли вообще в мире что-нибудь действительно объективное, оторванное от наших чувств? Или объективность — только иллюзия, химера, которую невозможно поймать за хвост?.. Видеть товарища в таком плачевном состоянии было больно. Не как профессионалу — как человеку. Произвол охотников всё усугубляется. И никто не может дать им отпор.

Вдруг, метнув на гостя подозрительный взгляд, Стефан резко вскочил на ноги.

— Ты ведь тоже за этим пришел, так ведь? — хрипло шептал он, медленно пятясь к стене. — И тебе понадобился проклятый черный турмалин?!

Со всё возрастающей тревогой Себастьян смотрел на Стефана: тот однозначно пребывал не в себе. Однако, никаких зримых следов побоев или пыток заметно не было. Что даже странно: обычно охотники не церемонятся. Так что же оказало на товарища такое сильное воздействие? Стефан никогда не отличался особенной храбростью, но и среди совсем уж истеричных невротиков тоже замечен не был.

— Успокойся, Стефан, — негромко, но внятно произнес Себастьян. — Не бойся: я пришел просто поговорить. Положись на меня. Расскажи мне всё. Как старому другу.

Стефан глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Тусклые глаза близоруко щурились, испуганно глядя на гостя. Кажется, даже слабый свет дня, льющегося сквозь грязные стекла, сейчас раздражал их. Себастьян обернулся вокруг и обнаружил очки Стефана тут же на полу. Они были разбиты или, скорее, раздавлены ударом каблука.

— Не лезь ты в это дело, Серафим, — устало посоветовал Стефан, отвернув от него изможденное лицо. — Посмотри, что они сделали со мной. Не знаю, сколько тебе посулили, но это слишком опасные деньги. Не рискуй напрасно — жизнь всё равно дороже.