Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

Доводы советников не прибавили Хокану ни надежд, ни воодушевления. Чем бы ни ответил клан Ионани на призыв своего знатного родича — согласием или отказом, — властителю Джиро уже удалось кое-чего добиться: он сумел собрать под своими знаменами разрозненные группировки, по тем или другим причинам заинтересованные в низвержении Мары. И уж конечно, не один Хокану угадывал, что дело не сводится к личной обиде, нанесенной дому Анасати. Пусть упразднен Высший Совет, но дух соперничества, составлявший основу его существования, продолжал жить тайной напряженной жизнью, под каким бы предлогом ни довелось собраться знати Империи. Судя по тому, что маги прислали пятерых своих собратьев на похороны Айяки, их стремление вмешиваться в события, разворачивающиеся на арене интриги, далеко не исчерпало себя с тех пор, как Ичиндар перехватил у Совета бразды правления Империей.

— Возможно, нам хватит сил и союзников, чтобы сокрушить Анасати, но какой ценой? — подвел наконец итог Хокану. — В конечном счете мы уже не можем ничего изменить. Остается лишь уповать на то, что в короткой кровопролитной схватке на поле боя наши противники понесут серьезные потери. Это отобьет у некоторых охоту воевать дальше и расколет ряды сторонников старого порядка, прежде чем они сумеют объединиться и создать новую политическую партию.

— Господин Хокану, — вмешался Сарик, видя нескрываемую печаль на лице консорта Акомы, — из всех возможных путей ты выбрал самый лучший. Не сомневайся: госпожа приняла бы именно такое решение, будь она способна присутствовать на нашем совете. Теперь пойди к ней; ей нужно, чтобы ты был рядом. Я накажу писарям изготовить документы и распоряжусь, чтобы гонцы доставили их в поместье властителя Джиро.

Покидая зал, Хокану выглядел угнетенным, хотя заявление советников о безоговорочной поддержке и принесло ему некоторое облегчение. Он шагал по-солдатски целеустремленно и быстро, но его руки непроизвольно сжимались в кулаки и снова разжимались, выдавая душевную боль.

Поднявшись со своих мест, вслед за господином вышли и все сановники Акомы, кроме Сарика. Оставшись один в душных потемках, он с силой ударил кулаком в ладонь, с которой давно уже исчезли мозоли: немало воды утекло с того дня, когда он был назначен советником Акомы и навсегда оставил ратную службу. У него болела душа и за друзей, поныне обитающих в казармах, и за женщину, которой он был призван служить и которой всецело посвятил свою преданность. Если Акоме удастся достаточно быстро притушить вспышку вражды, это может означать только одно: боги сотворили чудо. После роспуска Высшего Совета слишком многие недовольные правители оказались не у дел. Мирная жизнь предоставила им обширные возможности, чтобы копить на досуге злобу. Старые политические партии распались. Новый образ правления, установленный Ичиндаром, лишал их существование всякого смысла.

В Империи было тихо, но далеко не спокойно: внутреннее брожение, в течение трех лет не находившее выхода, дозрело до возобновления гражданской войны.

Сарик любил свою госпожу и восхищался тем, с каким блеском она добилась перемен в общественном устройстве Цурануани. Однако сейчас он сожалел о том, что отменена должность Имперского Стратега, а Высший Совет лишен власти: в прежние времена, по крайней мере, можно было, рассматривая любое событие, опираться на сотни примеров, накопленных за многовековую историю Большой Игры. Теперь же законы претерпели насильственное изменение, хотя знать Империи придерживалась старых методов.

«Что-то я ударился в высокие материи», — решил Сарик, недовольно поморщившись. Он вышел из опустевшей палаты, направляясь к покоям, которые выбрал для себя, когда Мара перенесла свою резиденцию в бывшее поместье Минванаби. По пути он послал скорохода за писарем и, когда тот прибыл с чернильницей и перьями в большой сумке, коротко распорядился:

— Подготовь указание для управляющих нашими факториями и агентов. Если Аракаси объявится где-нибудь в пределах Империи, пусть ему сообщат, что он должен немедленно вернуться домой.

Писарь без разговоров уселся на пол, пристроил на коленях деревянную доску для письма и, быстро заскользив пером по пергаменту, принялся строчить первый документ.

— Используй шифр номер семь. Добавь еще следующее, — закончил Сарик, меря шагами пол: от возбуждения он не мог усидеть на месте. — Наша госпожа в смертельной опасности.

* * *

Раздался перезвон колокольчиков, и порыв потревоженного воздуха взметнул шелковые драпировки главного зала собраний в Городе Магов. Заколебались тени, отбрасываемые трепещущим пламенем масляных светильников, и в центре зала, где плитки пола составляли загадочный узор, появился маг. Он проворно отступил в сторону, и тут же следом за ним один за другим возникли двое его собратьев. Затем еще и еще, пока скамьи вдоль стен зала не заполнились множеством облаченных в черное фигур. Гигантские двери, висящие на кожаных петлях, со скрипом распахнулись, приглашая войти тех, кто решил не прибегать к чародейству для доставки собственных тел на собрание Всемогущих.

Чародеи расходились по своим местам быстро и без суеты.

Сошлись Всемогущие со всех концов Города Магов — скопления зданий и крытых террас, башен и галерей, — занимавшего целый остров. Расположенный посреди огромного озера у подножия Высокой Стены — горного хребта на севере Империи, — Город Магов без помощи чар был недосягаем. Черноризцы перенеслись в город также из отдаленных провинций, откликнувшись на призыв, посланный нынешним утром. Собранные вместе в количестве, достаточном для принятия решений, маги представляли собой самую грозную силу в Империи, поскольку стояли выше закона. Никто, даже император, не дерзал оспаривать их верховенство.

Сбор магов занял считанные минуты. Ходику, сухопарый крючконосый человек средних лет — из тех, кто предпочитал проводить большую часть времени в кабинете, — прошел к яркой мозаичной площадке, где полагалось находиться распорядителю. По огромному залу разнесся его голос:

— Нас всех созвали сюда, чтобы я мог держать речь во имя блага Империи.

Обычное приветствие было встречено молчанием, поскольку все дела, требующие созыва Ассамблеи Всемогущих, имели прямое отношение к делам Империи.

— Сегодня была сломана Красная Печать внутреннего святилища в храме Джастура!

На это объявление зал откликнулся тревожным шумом, ибо арочные двери, ведущие к центральному алтарю в храме бога войны, распахивались для народа только по случаю официально объявленной войны между родами или кланами. Ходику поднял руки, дабы восстановить порядок:

— Мара из Акомы, будучи главой своего дома и полководцем клана Хадама, объявила войну властителю Джиро из Анасати!

В разных местах зала раздались изумленные возгласы. Молодые маги, осведомленные обо всех важных событиях в Империи, не составляли большинства. Эти неофиты вошли в состав Ассамблеи во время потрясений, вызванных злобной силой, известной под именем Враг. Угроза всеобщего уничтожения, нависшая над двумя мирами — Келеваном и Мидкемией, находящейся по ту сторону Бездны, — побудила тогда магов помочь императору Ичиндару взять всю власть над Империей в свои руки, чтобы внутренние распри не ослабили страну в преддверии более тяжких испытаний. Вероятно, магам-новичкам казалась заманчивой возможность применить свое чародейское искусство для решения судеб людей и целых народов. Но старейшины Ассамблеи, в сосредоточенном уединении поглощенные поиском собственных путей к высшему знанию, относились к вмешательству в цуранскую политику как к некой грязной работе — хлопотливой и неблагодарной, которой приходится заниматься только в случае крайней необходимости.