Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700 - Михаил Михайлович Богословский

беглых побасурманенных отобрать. Для осмотра вместе с лицами, назначенными от посланников, визирь пошлет со своей стороны их посольского пристава, капычи-башу, и с ним чаушей. Если невозможно осматривать на корабле, то пусть велят это сделать на посольском дворе или просто спустить полоняников на берег, не водя их на посольский двор. Никакого умаления таким осмотром чести царского величества и им, посланникам, «никакого бесчестия не учинится». После осмотра кораблю будет без всякого промедления выдан проезжий лист. Без такого осмотра обойтись «никоторыми мерами невозможно». Те полоняники, «до которых никакого дела не будет, отпустятся без задержания по-прежнему на том же корабле». На указание посланников, что есть полоняники без вольных листов у других чужеземных послов, Маврокордато отвечал, что, когда тем послам будет отсюда отпуск, тогда и у них будет осмотр полоняникам и беглых отберут; об этом посланники и сами услышат, если проживут здесь до того времени.

Посланники продолжали утверждать, что народ турецкий, если действительно есть от него челобитье, указывает на корабль напрасно, «не разведав подлинно». Стольких полоняников, сколько челобитчики в челобитьях пишут, на корабле нет и не бывало; полоняников — малое число, и все они с вольными листами. Пришлось, однако, уступить. «И хотя, — продолжали они, — им, посланником, тех полоняников ко осмотру давать и не довелось, однакож по такому прошению великого везиря они велят их с корабля выслать всех на берег и пересмотреть», только чтобы при осмотре никого из полоняников напрасно не задерживали и до кого из них дела не будет, чтобы по-прежнему возвращены были на корабль. Маврокордато удостоверил, что при осмотре, кроме пристава и с ним визирского чауша, из турок никого больше не будет и те полоняники, у которых окажутся вольные листы, будут возвращены на корабль без задержки. Тотчас же при Маврокордато посланники отправили на корабль переводчика Степана Чижинского, поручика Степана Нарушевского, подьячего Григория Юдина и толмача Полуэкта Кучумова с приказом капитану, чтоб он всех полоняников, которые находятся на корабле, «велел собрать и отпустил для пeресмотра на берег; когда они будут пересмотрены и вновь привезены на корабль, велел их принять, чтобы турок для осмотра на корабль к себе пускать отнюдь не велел и в путь без ведома посланников не ходил…» Маврокордато выразил одобрение этим распоряжениям и удовольствие, что дело улажено. Посланники, еще раз удостоверив, что никогда они беглых полоняников не принимали, просили у Маврокордато «исправления и увещевания, если в том деле произошла неосторожность с их, посланничьей, стороны»[1047].

Пересмотр полоняников на берегу был произведен в тот же день, 2 мая. Переводчик Степан Чижинский и другие посланные для этой цели, вернувшись, докладывали посланникам, что с корабля при них перевезено было в каюках на берег полоняников мужского полу 109 человек, женского 40 человек. «И как-де тех полоняников с корабля на берег вывезли, и их на берегу пересматривал гражданского судьи товарищ, тефтедар, с товарищем своим да пристав, капычи-баша. И из тех полоняников отобрали они с вольными листами мужеска полу 29 человек да женского полу 6 человек и оставили их на берегу и отдали за свой караул, а сказали, что-де те полоняники, хотя и с вольными листами, только они в тех листах написаны турскими именами, а не русскими. И без ведома-де великого везиря тех отобранных полоняников они не отпустят. А достальные полоняники, 110 человек[1048], по-прежнему перевезены с берега на корабль»[1049]. Запись под турецкими именами давала повод предполагать, что носившие мусульманские имена полоняники приняли мусульманскую веру. На этом основании они и были задержаны. Впоследствии посланники сделали целый ряд попыток добиться освобождения этих задержанных полоняников, доказывая, что турецкие их имена не обозначают принятия ими мусульманской веры, что сами они неграмотны, читать и писать по-турецки не умеют, писаны были турецкими именами потому, что их так называли их господа в домашнем обиходе. О том, что они не принимали мусульманства, свидетельствует то, что они не были подвергнуты обрезанию. Турки ко всем просьбам посланников оставались глухи и наотрез отказывались их удовлетворить. Только тогда, когда посланники (30 мая), повторяя ходатайство, передали Маврокордато челобитную полоняников, где те «со многим рыданием» жаловались, что они помирают голодной смертью, что жены и дети их отправлены на родину, а они с ними разлучены, Маврокордато отнесся мягче и обещал просить визиря[1050].

Дело, однако, этим осмотром и отбором не кончилось. На другой день после осмотра, 3 мая, польский посол граф Лещинский присылал к посланникам своего поручика с заявлением, что от него бежали два поляка, которые скрываются на русском корабле, и с просьбой этих беглых людей отдать ему, послу. Посланники отправили на корабль для сыска этих беглых поляков подьячего Григория Юдина с присланным польским поручиком. Однако капитан Памбург производить осмотр им не дал, сказав, что у него таких беглых двух человек поляков на корабле нет и не бывало никогда. Но и турки не хотели успокоиться. Того же 3 мая пришел опять посольский пристав, капычи-баша, с просьбой от визирского кегаи (адъютанта) о сыске на корабле еще 11 человек беглых невольников. Посланники заявили, что «таким беглым полоняником на корабле быть они не чают, потому что вчерашнего дня все полоняники с корабля на берег высыланы и пересматриваны и у которых хотя и свободные листы явились, однакож похищены во вторую неволю и с иными разлучены напрасно». Капычи-баша со своей стороны возражал, что «вчерашнего дня высланы были полоняники с корабля на берег те, у которых были вольные листы, а беглые ухоронены. А что они, посланники, говорят о похищении и о разлучении некоторых полоняников, и те полоняники разлучены для того, что в свободных их листах написаны турские имена, а не русские, и потому-де чают они, что они обасурманены или бусурманиться хотели». Посланники доказывали, что беглых на корабле нет и что именование полоняников турецким именем не обозначает еще мусульманской веры; напрасно они так говорят, будто вчерашнего дня полоняники высланы были с корабля на берег только те, у которых «явились свободные письма, а иные ухоронены. Ухоронки никому не было, да и хоронить не для чего». И сам он, капычи-баша, знает, что они, посланники, беглых полоняников к себе на посольский двор не принимали, принимали только приходивших со свободными листами, «да и тех объявляли им, капычи-баше и чурбачею; капитану же накрепко приказывали, чтоб он отнюдь беглых к себе не принимал». Задержанные полоняники, носящие турецкие имена, мусульманской веры не принимали и принимать не обещались. Господа, у которых они служили,