Эффект присутствия - Михаил Юрьевич Макаров

в мясорубке в Соломинских Двориках не только лихие люди пострадали, но и государевы. Гаишника завалили наглухо, фээсбэшника бронежилет спас. Ох, налетит в город воронья, полетят клочки по закоулочкам. Будет в городе зачистка.

«Прокурору шепну за опера и сяду ровно. Сейчас одна задача — пролезть в ЗС, получить депутатскую неприкосновенность», — Катаев подвёл под размышлениями итоговую черту и похвалил себя за рассудительность.

Сверхточные наручные Cartier Calibre показывали, что время приближается к полудню. От обеда отделял час с четвертью, а в желудке уже нещадно сосало.

Диетолог советовал Катаеву обманывать чувство голода жидкостью, поэтому, нажав на клавишу устройства внутренней связи, он попросил секретаря сделать ему чашку зелёного чая.

По интонации было непонятно, завершил шеф фразу или нет, и вышколенная Елена Станиславовна не отключалась. Пауза затянулась, референт сочла возможным поинтересоваться: «Что-то ещё, Сергей Альбертович».

— Пару бутербродов с ветчиной. — Катаев решил: с таким прицепом к чаю ввести в заблуждение чувство голода сподручней.

13

17 марта 2000 года. Пятница.

10.00 час. — 12.00 час.

Координационное совещание руководителей правоохранительных органов города и района посвящалось вопросу противодействия организованной преступности. В связи с большим числом участников мероприятия и для пущей представительности его решено было проводить в актовом зале милиции.

За установленным на сцене столом, застеленным тисненой скатертью ярко-красного цвета, солидно рассаживались первые лица. Центральное место на правах председательствующего занял межрайпрокурор Трель, облаченный в безукоризненно пошитый синий мундир с погонами младшего советника юстиции. Справа от него уселся заместитель прокурора области Насущнов — седоголовый, широкий в кости мужчина хорошо за пятьдесят, с худым строгим лицом. Искушенный двадцатью пятью годами аппаратной работы, он являл собою тип заскорузлого чиновника от прокуратуры. Впрочем, будучи человеком старой закалки, помнившим руководящую и направляющую роль КППС, он отличался относительной скромностью в быту, а временами проявлял человечность к подчинённым. Рядом с высокопоставленным гостем устроился начальник УВД Сомов, который, пользуясь минутой, оставшейся до начала официоза, рассказал свежую охотничью байку. Оба имели общую страсть — русскую охоту. На стул слева от Треля присел исполняющий обязанности начальника отдела УФСБ. Быстро зачесав поперёк лысины прядь жидких волос, он углубился в лежавший перед ним проект решения предстоящего совещания. Его интерес к документу, наполненному набившими оскомину декларациями, носил явно преувеличенный характер. Подполковник маскировал им некомфортность, которую испытывал, оказавшись плечом к плечу с человеком, на увольнении которого контора настаивала по мотивам его коррумпированности.

По краям стола расположились менее значимые персоны — неприметный, не котировавшийся в городе начальник межрайонного отдела налоговой полиции и начальник таможенного поста. Цель присутствия последнего была непонятной, таможенный пост существовал как бы на автономной орбите. Но поскольку в этой службе имелся дознаватель, её причислили к категории правоохранителей. Поэтому каждый квартал таможенник с усищами а-ля «песняр» Мулявин являлся, чтобы подремать в президиуме, а проснувшись — с важным видом поставить подпись в итоговом документе.

В зале на первых рядах вразброс разместились должностные лица разных структур, в той или иной степени участвующих в борьбе с оргпреступностью.

Зампрокурора Кораблёв беспокойно ёрзал на краешке сиденья. Все документы к совещанию вышли из-под его пера. Творились они ночью, наспех и были, мягко говоря, сырыми. Присутствие Насущнова, известного своей придирчивостью к формулировкам, напрягало. Саша выглядел осунувшимся, тени под его глазами загустели.

Птицын и Давыдов сели тоже в первом ряду, но через проход, ближе к выходу. Рубоповец значился в списке выступающих.

За их спинами устроились начальники основных милицейских подразделений — уголовного розыска, ОБЭПа, службы участковых инспекторов. Начальник участковых хотел отмазаться от очередного протирания штанов под предлогом, что оргпреступность не его профиль, но Сомов оказался непреклонен.

Позади милиционеров насторожено присматривались к непривычной обстановке двое старших офицеров ГУИНа, представлявших колонии, расположенные на территории района. Один из них — Кафтанов Иван Иванович, оттрубивший почти пятнадцать лет начальником оперчасти «шестёрки», был личностью известной.

Особняком у окна сидел оперативник отдела УФСБ Яковлев. После известных событий прошла неделя, но взвинченность не отпускала фээсбэшника. Сейчас лихорадочно блиставшими глазами он пожирал Треля, как ни в чём ни бывало взиравшего с подиума в зал. Фиаско, постигшее информацию о связях прокурора с лидерами ОПГ, Яковлев воспринял крайне болезненно. Даже обещание генерала представить его к государственной награде за личный героизм и мужество, проявленные при задержании особо опасных преступников, не подсластило пилюли.

Невозмутимость прокурора, впрочем, носила показной характер. Олег Андреевич затрачивал огромные усилия воли, чтобы демонстрировать уверенность. История с фээсбэшным наездом далась ему дорого как в моральном, так и в материальном аспектах. Причём, моральный урон был несоизмеримо ощутимей.

Покосившись на циферблатов часов, Трель сделал короткий вдох, активизируя работу диафрагмы, и произнёс хорошо поставленным баритоном:

— Уважаемые руководители правоохранительных органов и приглашенные, предлагаю открыть наше совещание, на котором присутствует заместитель прокурора области Насущнов Николай Николаевич. Прошу всех принять активное участие в работе. Вступительное слово предоставляю себе.

С места межрайпрокурор, изредка подглядывая в шпаргалку, написанную Кораблёвым, в течение пяти минут довел до собравшихся понятие организованной преступности и законодательное урегулирование противодействия оному. Обстановку в городе на данном участке оценил, как непростую, но контролируемую. Со значимостью отметил наличие конструктивного взаимодействия между ведомствами, не забыл упомянуть имеющиеся недостатки, призвал к повышению эффективности работы. Речь его лилась плавно, в нужных местах подкреплялась голосовыми модуляциями и короткими убедительными жестами.

Присутствующие с серьёзными лицами делали вид, что им преподносятся откровения, вооружившись которыми, они свернут горы. Только Яковлев ехидно кривил губы. Комитетчика корёжило от правильных слов, изрекаемых оборотнем.

Зампрокурора области, за четверть века работы в аппарате в общей сложности не менее года отсидевший на подобных совещаниях, надел подобающую моменту маску взыскательности. Показывая, что он следит за выступлением, Насущнов отвесил несколько степенных кивков, соглашаясь с заявлениями Треля.

И.о. начальника отдела УФСБ делал записи в раскрытом ежедневнике, положенном так, чтобы в него не могли заглянуть сидевшие рядом.

Потом на трибуну вышел покрасневший Давыдов, обрядившийся ради протокольного мероприятия в тесноватый, далеко не новый костюм, и даже при галстуке. Как рыба в воде чувствующий себя в общении с крутыми бандитами, многократно бывавший в ситуациях на грани, майор сейчас заметно волновался. Докладывая, не отрывал глаз от листка, но всё равно говорил сбивчиво, употребляя запредельное количество слов-паразитов.

Смысл его выступления сводился к тому, что из трёх группировок,