Победа на Янусе - Андрэ Нортон

Он сосредоточился и смог связно рассказать обо всех подробностях путешествия от Зеркала через Пустошь, в самый центр владений Того, Что Ждет, а затем к морю. Столпившись позади Джервиса, его жадно слушали все бывшие на корабле ифты. Но Айяр рассказывал словно бы только для Мастера Зеркала.

Когда он поведал о хранилище зеркал, о лесе-оборотне, о мертвом дереве-башне и о рядах фигур под корнями этого дерева, среди его слушателей возникло замешательство, и Айяра впервые прервали. Кто-то, невидимый за Джервисом, попросил:

— Расскажи еще раз об этой компании ларшей! Айяр устал и разволновался, вновь переживая прошлое. Ему хотелось скорее закончить рассказ, но он подробно еще раз описал шеренгу безмолвных слуг Того, Что Ждет, — ларши, эволюционирующие от зверей до космолетчиков.

— Ты уверен, что они стояли именно так? Ифт последних дней в паре с ларшем, а ифт ранних времен — рядом с человеком?

Айяр молча кивнул. Джервис, в свою очередь, обернувшись, спросил:

— Ты полагаешь, Омирон, это имеет особое значение?

— Вполне возможно. Продолжай, Айяр. И Айяр снова заговорил. Когда он дошел до описания оплавленного люка, Омирон снова вмешался:

— Ты уверен, что То, Что Ждет, находится именно там, внизу? Айяр не сомневался, как не сомневался он в том, что ему в одиночку просто не достало сил и средств, чтобы убрать металлическую преграду. Он закончил повествование тем, как в Пустоши увидел Эмбера… Слабость опять навалилась на него. Килмарк, кажется, понял это и предложил Айяру деревянную чашу с живительным соком Ифтсайги, по-весеннему сладким, освежающим сознание и смывающим усталость. Большинство слушателей вышли из каюты, но Джервис, Килмарк и Омирон остались. Последний, вздохнув, произнес:

— Итак, к сожалению, дело еще не завершено. Слова прозвучали отчужденно, и Айяру показалось, что Омирон считает выбор Зеркалом для миссии его, Айяра, неудачным и осуждает его. Айяр ожесточился и холодно взглянул на Омирона. Но Джервис ободряюще улыбнулся, и на Айяра словно повеяло теплом.

— Все не впустую, — сказал Джервис. — Теперь нам ясно, что эту войну не выиграть с налета. Скажи, Омирон, есть ли среди вас кто-нибудь, кто помнит, как управляться с машинами, которые смогли бы открыть люк?

Айяр приподнялся в постели и осторожно передвинул раненую ногу: она все еще болела, хотя и не так мучительно, как прежде.

— Мне кажется, что пользоваться памятью инопланетников там, во владениях Того, Что Ждет, опасно. Можно мгновенно попасть под его власть.

— Тогда, быть может, создадим цепочку памяти, — предложил Джервис. — Пусть каждый ифт вспомнит свои человеческие знания, но сам ими не будет пользоваться, а расскажет другому ифту. Инопланетная информация, полученная из вторых рук, будет безопасна, и тот, кто ею воспользуется, останется неуязвим, как ифт. Так, Омирон? Тот согласно кивнул:

— Видимо, да. В этой истории настолько много новой информации, что трудно выделить главное. Я чувствую, что для нас очень важно понять смысл строя ларшей. Но мне это никак не удается… Да еще все эти зеркала, отражающие людей и производящие из их отражений послушных роботов… Что-то тут есть… Скажем, те ифты, что попали в зеркала, — они только там и остались или существуют еще и в реальном мире? Нас ведет Сила, исходящая от Зеркала Танта. Эта сила — живая сила воды. Само Зеркало Танта — бесконечная водная гладь, и отражающийся в ее поверхности не умирает. А какова судьба отражений, собранных в хранилище зеркал? Плен? Или — смерть?

Джервис посмотрел куда-то сквозь стену и произнес:

Место зловещее кровью пропитано

Узников чар злых в Тулроне.

Жизни здесь нету, и время застыло…

Айяр видел, что Килмарк и Омирон поняли из слов Джервиса не больше, чем он сам. Джервис усмехнулся:

— Воспоминание. Это древняя легенда о злом и искусном мастере, который построил темницу, где держал пленников. Они не могли освободиться, потому что пол этой тюрьмы был смешан с кровью и костями тех, над кем злодей имел почти полную власть. Пленники могли стать свободными лишь в том случае, если кто-то, кто сможет преодолеть злые чары, добровольно придет в темницу и принесет себя в жертву, смешав свою кровь и кости с кровью и костями тайного заклятия… Сам не знаю, почему мне это сейчас пришло в голову. — Джервис вздохнул.

— Нет ли здесь связи? Между Тулроном и Тем, Что Ждет? — спросил Килмарк.

— Я не помню. Не знаю.

— Во многих легендах скрыта истина, — задумчиво произнес Омирон. — Быть может, эта легенда не случайно вспомнилась тебе именно сейчас. Если бы нам было больше известно о Клятве Кимона!.. — Он помолчал немного и добавил:

— Но твоя идея с цепочкой памяти неплоха. Ты уверен, что найдешь тот холм, через который выбрался на поверхность? — обратился он к Айяру.

— Думаю, да. Постараюсь. Но что же будет с Иллиль? — Айяр повернулся к Джервису.

— Перенесем ее сюда и, надеюсь, разбудим. Разделимся на две группы: одна пойдет за Иллиль, другая — к холму.

— А стоит ли разделяться? — с сомнением спросил Омирон. — Унести тело Иллиль можно на обратном пути.

— Одна группа может не вернуться. Нужен запасной вариант. — Айяр спустил ноги с кровати. Омирон направился к двери.

— Я опрошу команду и выясню, чье прошлое может нам помочь.

— Возможно, сможем обойтись без помощи инопланетников, — выразил надежду Джервис.

— А все нужные инструменты есть в порту, — добавил Килмарк.

— Они не будут лишними, — согласился Джервис. — Но как мы сможем ими воспользоваться? Как справимся с отвращением ко всему человеческому?

— Иллиль подсказала натереть скафандр изнутри листьями, и я смог его носить, — сказал Айяр.

— Хороший способ. Надо запомнить, — одобрил Килмарк. — У нас тоже есть кое-что. Стоит попробовать эти штуки в действии. Пойду-ка я посмотрю.

И он вышел. Мысли Джервиса опять были где-то далеко. Он смотрел мимо Айяра и мучительно пытался соединить разрозненные обрывки воспоминаний.

— Что же за проклятье над нами! Почему мы так зависим от того, чего не знаем! — Джервис в отчаянии обхватил голову. — Я уверен, что ты видел там ответ на все наши вопросы, но не могу раскрыть его!

Собравшиеся на корабле пытались соединять свои воспоминания — человеческие и ифтийские. Пока ифты один за другим покидали Совет, Омирон сказал оставшимся:

— Не кажется ли вам странным, что наши воспоминания распределяются более или менее равномерно между Зеленым Листом и Серым, но ни у кого нет воспоминаний поры Голубого Листа — золотого века нашего рода? И Клятву, данную Кимону Тем, Что Ждет, все знают только как легенду? Если те, кто вызвал наше перерождение, могли выбирать в двух веках — мощном Зеленом и увядающем Сером, — почему никого не взяли из самого лучшего — Голубого? Может, он был так давно, что они не могли вызвать из прошлого живших в нем, чтобы поместить их ловушки-сокровища? Или было еще что-то, из-за чего это век оказался закрыт для них?