Последний рыцарь короля - Нина Линдт

То слез по мне не лей.

Я буду рад, что ты была любовью,

И светом жизни, и судьбой моей.

Пусть ранен я, пускай разбито сердце,

И порвана в клочки еще одна душа,

Живи, мой друг, живи,

И пусть твой свет не меркнет,

И горести любви пусть обойдут тебя…

Анна в задумчивости бродила по саду, все еще переживая слова песни, и с отсутствующим видом присела возле короля – ей была необходима его поддержка и тепло. Людовик ласково похлопал Анну по руке, выводя ее из задумчивости.

– Что вас так опечалило, донна Анна? – спросил он.

– Все, сир. У меня такое ощущение, что все прощается со мной. Эта осень с золотыми листьями, которые так печально шелестят под ногами, эта тоска на сердце, которую я не знаю, как изгнать из души, это боль воспоминаний, меланхолия, грусть… Мне словно чего-то не хватает, воздуха, чтобы дышать полной грудью, тело заковано в железные обручи, в которых невозможно вздохнуть спокойно. Я словно смотрю на этот мир в последний раз, прежде чем навеки закрыть глаза. И мне страшно умирать, потому что я многого не испытала в этой жизни, и уйти, не изведав всего, представляется мне святотатством. Душа скорбит по тем, кто ушел, а те, кто рядом со мной, кажутся далекими фигурами, и я одинока, одинока как никогда.

Людовик внимательно слушал ее, и ему казалось, он знает причину подобной тоски. Он протянул ей половину персика, вынув ножиком косточку, донна, вздохнув, благодарно кивнула.

– Как я понимаю, донна Анна, несмотря на то, что Последний Рыцарь не раз спасал вам жизнь, и несмотря на то, что вы были благодарны ему за все до того момента, пока он не открыл свое лицо, вы не желаете прощать, что он не открылся вам прежде?

– Да, сир, вы правы, я чувствую себя оскорбленной.

– И, тем не менее, вы признались, что скорее вы должны служить ему, нежели он вам. Негоже, донна, отступать от данных обещаний…

– Я ничего ему не обещала, – воспротивилась донна и тут же умолкла, вспомнив о своих опрометчивых словах.

– Ваше Величество, – осторожно произнесла она после некоторого молчания, – почему вы говорите со мной об этом?

– Я думаю, донна, вы должны выйти замуж за одного из моих рыцарей, – проронил король, его голубые глаза внимательно наблюдали за Анной.

Донна поперхнулась персиком и закашлялась.

– Простите, что? – спросила она осипшим голосом, сделав вид, что не расслышала.

– Выйти замуж за Артура, за Последнего Рыцаря.

– Это невозможно! – отметая жестом всякую попытку короля настоять, сказала донна. – Что за странная идея? Уж не посватался ли он за меня?

– Нет. Но я сам считаю, что так будет лучше. Вам тяжело одной, донна, такая женщина, как вы, не может жить в одиночестве. Вы станете прекрасной спутницей моему рыцарю, я был бы вам признателен, если бы вы как следует обдумали мое предложение.

– Простите, сир, но это предложение я считаю не вполне уместным. Я прекрасно проживу свою жизнь и без супруга, если не найду себе пару по сердцу… Я прошла через многое и имею право принимать независимые решения.

– Я буду счастлив благословить вас на брак, – словно не слыша ее, продолжал король, – и подарю Рыцарю большие владения, он уже не сможет отказаться от них. Такой жених – завидная пара, при дворе много незамужних девушек, не упускайте возможность, донна.

– Вы смеетесь, сир?! Я с радостью буду смотреть, как Рыцарь ведет к алтарю красивую девушку, но я не испытываю желания оказаться на ее месте. И почему вы решили, что он сам захочет жениться на мне?

– Это я вижу в его глазах, донна. Я вижу его любовь к вам, – произнес тихо король. Он бросил внимательный взгляд на лоб донны, потом посмотрел ей прямо в глаза и тяжело вздохнул. – И вы сами, Анна, вы тоже очень его любите, хоть и не хотите себе в этом признаться.

Анна отпрянула от короля, пронзительно посмотрела на него, словно опасаясь, что он обладает способностью читать мысли, и медленно поднялась. Присев перед ним, не произнеся ни слова, она удалилась прочь, предпочтя бегство тому, чтобы, словно в зеркало своей души, заглянуть в небесно-голубые глаза короля.

Я шла по цветочной аллее сада, песок и камушки хрустели под ногами, но в ушах звенели слова короля. «Ерунда! Ерунда!» – отмахивалась я от мыслей, как от надоедливой мошкары, не желая ничего понимать. Сердце тоскливо сжималось, я отнесла это к впечатлению от песни. Навстречу мне, неизменно одетый в черное, шел Герцог д'Эсте, играя своей тростью. Почему-то я не сомневалась, что он ищет именно меня.

– Вы уже знаете, чего хочет король? – я была уверена, что ему уже все известно: этот дьявол во плоти, казалось, знает все про всех. Но в тот момент меня это даже устраивало – не надо было пересказывать весь разговор.

Герцог кивнул и взял меня под руку. Меряя свои шаги ударами трости, он повел меня дальше, и его голос звучал рядом с левым ухом, словно то был голос демона-искусителя.

– Что вы почувствовали к герцогу Бургундскому, Ольга, когда он погиб?

Я удивилась, что он назвал меня настоящим, или, как я теперь называла его, старым именем. При упоминании Гийома я снова ощутила болезненное покалывание в сердце.

– Я поняла, что любила его, и мне было жаль, что я не смогла осознать этого раньше.

– Когда он говорил вам, что любит, когда пел вам песни, когда сжимал ваши руки, что вы чувствовали?

– Мне было приятно, Герцог. Мне было очень хорошо рядом с ним. Но я была уверена, что он любит во мне донну и что он не тот, кто мне нужен, и…

– А кто вам нужен, Ольга? Что вы ждете от этого мира? Жизнь дала вам уникальную возможность, подарила встречу с человеком, который любил вас больше, чем кого-либо, а вы ждали другого? Тогда какого другого?

– Ну… я была уверена, что вы вернетесь, и не хотела влюбляться и терять голову… – попыталась оправдаться я.

– Ложь, – сурово констатировал Герцог. – И ты это знаешь даже лучше меня, Оленька. Найди в себе силы, признайся, что ты просто упустила шанс, подаренный тебе судьбой, и потом пожалела об этом. Ты не смогла разглядеть любви к герцогу Бургундскому в самой себе, хотя ждала ее.

– И что же? – нетерпеливо спросила я. – Вы не ответили мне, как поступить с Артуром и королем, вознамерившимся выдать меня за него замуж.

– А по-моему, я ответил, – лукаво подмигнув мне, сказал Герцог. – Но если хочешь, я объясню тебе все сегодня вечером. Приходите вчетвером в каминный зал. Время пришло.

Мы с трудом могли сдержать волнение в ожидании вечера. Неужели Герцог нашел способ отправить нас обратно? Или он собирается бросить нас навстречу новым испытаниям? Мы терялись в догадках и пришли в каминный зал намного раньше назначенного часа. Ребята прохаживались взад и вперед по каменным плитам зала возле каминов, а мы с Катей то и дело выглядывали в окно и бросали взгляды на часы. Мы попросили слуг не входить в залу, чтобы можно было спокойно поговорить. Но сейчас мы не могли выдавить из себя мало-мальски связного разговора, и в зале царила тишина, прерываемая лишь монотонным отзвуком шагов.