Чучело. Игра мотыльков. Последний парад - Владимир Карпович Железников

поспешил следом за мальчишками. Пока он их догонял, этот один раз оглянулся. «Ну совсем как Витька», — подумал Сергей Алексеевич. Витька всегда оглядывался, когда они расставались. И тогда, в последний раз, он тоже оглянулся. Он был очень бледен тогда, и синяки под глазами.

Сергей Алексеевич забыл про мальчишек и, может быть, даже не вспомнил бы про них никогда, если б не увидел их, покупающих у киоска пирожки. Подошел к ним, тоже взял пирожок и стал жевать.

Его белоголовый посмотрел и сказал:

— Повидло.

— Что? — не понял Сергей Алексеевич.

В это время повидло из пирожка у него вылезло и упало на асфальт. Мальчишки рассмеялись.

— Вот видите, — сказал белоголовый. — Его надо есть с подсосом. Надкусил, потом втянул воздух, и повидло само попадет в рот.

— Спасибо за науку, — сказал Сергей Алексеевич и, волнуясь, произнес: — Меня зовут Сергеем Алексеевичем.

Он по-прежнему представлялся по-военному, вытянувшись в рост, точно принимал рапорт, независимо от того, кто был перед ним.

Получилось как-то слишком торжественно, и мальчишки снова хихикнули.

— А вас как зовут? — спросил Сергей Алексеевич, испытывая неловкость.

— Коля, — ответил белоголовый.

«Лучше бы его звали Витькой».

— А это Юрка, мой братан, — сказал Коля и улыбнулся Сергею Алексеевичу.

Выражение лица его стало еще симпатичнее Сергею Алексеевичу, потому что он любил лица, которые улыбка украшает. Но он был на редкость застенчив в знакомствах, особенно с детьми, и, пока он раздумывал, что бы такое ему еще сказать, мальчишки доели свои пирожки и убежали к цирку.

Сергей Алексеевич, уже не уверенный в себе и недовольный, пошел следом. Около цирка собралась толпа, и оттуда до него доносился шум, гомон и смех. Он поискал мальчишек, но они куда-то пропали в этой толчее.

— Что здесь случилось? — спросил Сергей Алексеевич.

— Дрессировщик из цирка ведет купаться медведей, — ответила какая-то девочка.

Сергей Алексеевич решил пробраться вперед, надеясь найти мальчишек. Впереди него стоял здоровяк-мужчина с дочерью на плече, и ему пришлось его подтолкнуть, чтобы пробиться.

— Поосторожнее, папаша, — сказал здоровяк, — а то я толкну — костей не соберешь.

В другой раз Сергей Алексеевич даже не ответил бы, но тут он увидел впереди себя Колю, понял, что тот все слышал, и гневно и чуть надменно сказал:

— Поосторожнее, молодой человек.

— Что? — переспросил здоровяк и опустил дочь на землю.

В это время дрессировщик, раздвигая любопытных, провел медведей, и вся толпа — следом за ним. Сергей Алексеевич тоже было двинулся за всеми, но почему-то у него пропала охота догонять мальчишек, и он пошел домой.

Военный радист

В этот вечер ему было особенно одиноко, и когда он увидел, что над цирком зажглась световая реклама, то оделся и решил идти в цирк. Около билетерши, у входа, он увидел Колю и Юрку.

— Здрасте! — радостно сказал Юрка, взывая к его помощи. — Нас Тиссо пригласил. Артист. А она не пускает.

— Не мешай, — сказала билетерша и отвела рукой Юрку в сторону. — И вы, гражданин, проходите! — крикнула она Сергею Алексеевичу.

— Юрка, пошли, — сказал Коля и потянул брата за рукав.

Ему явно было не по себе, а Сергей Алексеевич, вдруг подумав, что было бы прекрасно взять с собой в цирк этих мальчишек, и ни слова не говоря, торопливо прошел навстречу людскому потоку, чтобы подойти к кассе. Он даже забыл, что у него уже есть билет, протянул кассирше деньги и попросил:

— Три билета получше.

Стало хорошо оттого, что у него были билеты в руках. Но теперь и этого ему показалось мало, и он подошел к старушке, торгующей семечками, и купил еще и семечек. Счастливый своей находчивостью и изобретательностью, повернулся, чтобы идти к мальчишкам, и обнаружил, что их около билетерши уже нет.

В одной руке у него были билеты, в другой — кулек с семечками и палка под мышкой. Он растерялся, но все же подошел к билетерше и спросил про мальчишек, и та ответила ему, что пропустила их в цирк. И он пошел в цирк, а когда увидел Колю, который сидел вместе с Юркой на лестнице в проходе, обрадовался ему и позвал мальчишек к себе.

Первым делом он угостил их семечками, затем решил что-нибудь сказать, но не придумал.

— А сюда не придут? — спросил Коля.

— Нет, — ответил Сергей Алексеевич. — Вот билеты.

Опять наступило молчание. В это время Сергей Алексеевич заметил мороженщицу и обрадованно крикнул:

— Сюда две порции! — вскочил и пошел по узкому проходу между рядами, зацепился впопыхах за чьи-то ноги, уронил палку.

«Какой неловкий стал, право! — подумал Сергей Алексеевич. — Противно самому. И нервы расшатались. То плакать хочется, то смеяться. Просто девица на выданье».

Тем временем погас свет, зажглись «юпитеры», и в цирке началось представление. И в результате он остался без мороженого и с виноватым лицом вернулся обратно. Какой-то остряк шепнул ему, что «здесь не кафе». Наконец он добрался до своего места и сел.

На арене выступали акробаты, но Сергей Алексеевич не видел их. Он исподтишка косился на Колю. А тот, в который раз перехватив его взгляд, улыбнулся ему застенчиво, не зная, как себя вести.

«Совсем я забыл Витьку, — подумал Сергей Алексеевич. — Ведь не виделись без малого тридцать лет». Про себя он всегда думал о нем как о живом. Поэтому он и тянется к Коле. У Витьки над левой бровью была родинка, а у Коли ее нет, и еще у него между верхними передними зубами была щелочка, и он умел петь. Когда он был совсем небольшой и его рано укладывали спать, то сын, бывало, начинал петь и пел долго-долго, так и засыпал с песней.

Сергей Алексеевич немного успокоился и стал смотреть представление. Тем более что на арене выступал наездник-жонглер. В нем он узнал того самого молодого человека, которого видел утром с Юркой.

— Это Тиссо, — сказал Юрка с гордостью. — Он у нас живет.

В это время лошадь начала под музыку танцевать вальс, а Тиссо, стоя на ее спине, продолжал жонглировать маленькими белыми мячиками.

— Здорово работает, — сказал Коля.

И Сергей Алексеевич тоже улыбнулся. Он любил лошадей, ему нравились эти роскошные, умные животные. Он нагнулся к мальчишкам и прошептал:

— У меня была лошадь, еще в Гражданскую, так она каждое мое слово понимала.

Тиссо в темноте жонглировал факелами, и слышно было, как они потрескивали в притихшем зале, и этот прыгающий огонь и запах лошади снова отбросили Сергея Алексеевича далеко назад.

…Он видел себя в Витебске. Этот город больше всего греет его сердце, потому что он там был счастлив. И