Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси - Нил Гейман

Кэрол высыпала в кашу чайную ложку сахара. Посмотрела задумчиво и бухнула еще одну.

— Не выйдет. Ты только говоришь, что съешь. А сама заведешь старую песню про холестерин и про то, как жареное вредно для почек.

Она попробовала овсянку с таким видом, будто каша вот-вот ее укусит. Дейзи поставила перед ней чашку чая.

— Вечно ты со своими почками. А это идея! Ты почки ешь, Дейзи?

— Как-то пробовала. С тем же успехом можно пожарить полфунта печенки, а потом на нее помочиться.

Кэрол шмыгнула носом:

— Ну, не к столу же!

— Ешь свою овсянку.

Очистив тарелки, они запили кашу чаем, сложили все в посудомоечную машину, но, поскольку в ней еще было место, включать не стали. Потом поехали на работу. Кэрол — теперь уже в форме — села за руль.

На работе Дейзи отправилась к своему столу — в большой комнате, заставленной пустыми столами.

Стоило ей сесть, зазвонил телефон.

— Дейзи? Вы опоздали.

Она поглядела на часы.

— Нет, не опоздала, сэр. Итак, могу я быть вам полезна сегодня утром?

— Более чем, более чем. Можете позвонить человеку по фамилии Хорикс. Он приятель суперинтенданта. Тоже болеет за «Хрустальный дворец». Уже дважды присылал мне сегодня письма по электронной почте. Хотелось бы знать, кто научил суперинтенданта пользоваться электронной почтой?

Записав номер, Дейзи набрала его, а после самым деловым тоном сказала:

— Детектив Дей. Чем могу помочь?

— Ага, — отозвался мужской голос, — как я говорил вчера вечером суперинтенданту, кстати сказать, славный малый, старый друг… Хороший человек. Он посоветовал обратиться в ваш отдел. Мне хотелось бы заявить… Ну, я не уверен, что действительно было совершено преступление. Наверное, найдется вполне разумное объяснение. Есть кое-какие неувязки и, ну, если быть совершенно откровенным, я отправил бухгалтера на пару недель в отпуск, пока пытаюсь свыкнуться с мыслью, что он, возможно, замешан в кое-каких… м-м-м… в общем, у нас тут финансовые неувязки.

— Может быть, перейдем к конкретным фактам? — предложила Дейзи. — Ваше полное имя? И имя бухгалтера?

— Меня зовут Грэхем Хорикс, — сказали на другом конце трубки. — Из «Агентства Грэхема Хорикса». Мой бухгалтер некто по фамилии Нанси. Чарльз Нанси.

Дейзи записала оба имени. Никакой звоночек не зазвенел.

Толстый Чарли планировал выяснить отношения с Пауком, как только брат явится домой. Мысленно он раз за разом прокручивал разговор по душам, перерастающий в перепалку или даже ссору, и всякий раз побеждал — честно и безоговорочно.

Однако тем вечером Паук домой не вернулся, и Толстый Чарли наконец заснул перед телевизором, вполглаза глядя игровое шоу со смехом за кадром для сексуально озабоченных и страдающих бессонницей — кажется, оно называлось «Покажи-ка попку!».

Проснулся он на диване от того, что Паук раздвинул занавески.

— Отличный денек, — сказал брат.

— Ты! — выдохнул Толстый Чарли. — Ты целовался с Рози! Не пытайся этого отрицать!

— Пришлось, — пожал плечами Паук.

— Что значит пришлось? Какая в том была необходимость?

— Она приняла меня за тебя.

— Ты-то знал, что ты это не я. Тебе не следовало ее целовать.

— Но если бы я отказался, она бы решила, что это ты не хочешь ее целовать.

— Но это был не я.

— А ей-то откуда знать? Я просто пытался оказать услугу.

— Хороша услуга! — сказал с дивана Толстый Чарли. — Услугу ты окажешь, если не будешь целовать мою невесту. Мог бы сказать, у тебя зуб болит.

— Пришлось бы солгать, — благородно возразил Паук.

— Но ты и так уже лгал! Выдавал себя за меня!

— Выходит, я приумножил бы ложь, — объяснил Паук. — Да и вообще я поступил так только потому, что ты был не в состоянии пойти на работу. Нет, — продолжал он, — дальше я лгать не мог. Я бы ужасно себя чувствовал.

— Нет, это я ужасно себя чувствовал. Я же смотрел, как ты с ней целуешься!

— Но она-то думала, что целует тебя.

— Перестань это повторять!

— На твоем месте, я был бы польщен. Хочешь ленч?

— Конечно, я не хочу ленч! Который час?

— Время ленча, — сказал Паук. — И ты опять опоздал на работу. Хорошо, что не пришлось снова тебя подменять, если я такое слышу вместо «спасибо».

— Все в порядке, — сказал Толстый Чарли. — Мне дали две недели отпуска. И премию.

Паук поднял брови.

— Послушай, — сказал Толстый Чарли, решив, что пора перейти ко второму раунду ссоры, — я вовсе не пытаюсь от тебя избавиться и все такое, но все-таки спрошу. Когда ты собираешься уезжать?

— Ну, — протянул Паук, — когда я только приехал, то планировал задержаться на день. Может, на два. Достаточно, чтобы познакомиться с младшим братишкой, а после двинуть дальше. Я занятой человек.

— Значит, ты сегодня уезжаешь.

— Это вчерашний план, — возразил Паук. — Но ведь теперь я с тобой познакомился. Просто поверить не могу, что мы почти всю жизнь провели друг без друга, братишка.

— А я могу.

— Кровь — не водица, — назидательно продолжал Паук. — Она покрепче будет.

— Вода не крепкая, — возразил Толстый Чарли.

— Значит, крепче водки. Или кислоты. Или… или… аммиака. Послушай, я о том, что знакомство с тобой… ну, большая честь. Мы никогда не были частью жизни друг друга, но то — вчера. Давай начнем сегодня с чистого листа. Повернемся к прошлому спиной и выкуем новые узы… узы братства!

— Ты просто за Рози ухлестнуть хочешь, — буркнул Толстый Чарли.

— В точку, — согласился Паук. — И что ты намереваешься делать?

— С чем? Она же моя невеста!

— Не бери в голову. Она принимает меня за тебя.

— Сколько можно твердить одно и то же?!

Жестом святого Паук развел руками, а потом испортил все впечатление, облизнувшись.

— И что ты собираешься делать теперь? — поинтересовался Толстый Чарли. — Жениться на ней, выдав себя за меня?

— Жениться? — Паук на секунду задумался. — Какая. Кошмарная. Мысль.

— А вот я жду этого дня.

— Пауки не женятся. Я не из тех, кто женится.

— То есть моя Рози недостаточно для тебя хороша, ты это хочешь сказать?

Паук не ответил — просто вышел из комнаты.

Толстый Чарли решил, что набрал хотя бы несколько очков во втором раунде. Встав с дивана, он собрал пластиковые контейнеры, в которых вчера вечером ароматно пахли китайская лапша с курицей и свиные тефтели с хрустящей корочкой, и бросил в мусорное ведро. В спальне он собирался снять одежду, в которой спал, и надеть чистую, но обнаружил, что забыл про стирку и чистых вещей у него нет, поэтому, основательно отряхнувшись (и сбросив несколько заблудших лапшин), остался во вчерашнем.