Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев

Политических же вопросов, повторяю, мы вообще не касались, а вопросы торговли обсуждали. Он искренне возмущался тем, почему США не ведут торговлю с СССР. Считал, что это глупая политика, и не сдерживал себя в выражениях. Голосовал он, кажется, за демократов, хотя все Гарсты не придерживались левых взглядов. Но в деталях различий политики партий демократов и республиканцев трудно разобраться. Существует их общая направленность на укрепление капитализма и против Коммунистической партии США. Это всем известная позиция, она много раз излагалась в печати, поэтому я не хочу заниматься ею в своих воспоминаниях.

И вот что еще заинтересовало меня во время поездки. Согласно программе, мне предложили посетить некоторые сельскохозяйственные колледжи. Сейчас не помню, в каком штате это было, но вдали от городов, среди фермерских хозяйств. Мне там тоже очень понравилось[609]. Я взял это на заметку и хотел в какой-то степени осуществить нечто подобное у нас при создании сельскохозяйственных высших и средних учебных заведений. Что же мне понравилось? Студенты этих колледжей сразу учились и работали, выполняя все сельскохозяйственные обязанности: пахали землю, готовили семена и обрабатывали их, сеяли, убирали урожай, своими руками проделывали весь процесс – от посева до сдачи продукции на склад. В животноводческом секторе тоже все работы производили сами: убирали навоз, чистили и доили коров, перерабатывали молоко. В результате колледжи выпускали из своих стен лучше подготовленных специалистов не только теоретически, но и практически. Теорию, которую вкладывали в их мозги, они тут же применяли на практике. А потом, приходя на постоянную работу, уже не были новичками, хотя внешне, по своей молодости, могли бы и не внушать доверия. На деле же были хорошими руководителями и советчиками.

Это мне нравилось. Считаю, что это правильный подход к делу. Я был поражен, как фермеры, стоящие на капиталистической почве, обучают и воспитывают своих детей: вовсе не как детей обеспеченных родителей, а как людей, которым придется зарабатывать себе на хлеб. Это вынуждало их заниматься и теорией сельского хозяйства, и практикой, выполнять всю грязную работу по уходу за скотом и обработке полей. Изнеженный человек вряд ли пойдет в такое учебное заведение. Но американцы именно так готовят своих специалистов. У нас же, как правило, высшие сельскохозяйственные учебные заведения расположены в городах. Образ жизни и обучения в них отличен от американского. Грязную работу в хозяйстве выполняют не студенты, а рабочие, для чего содержится огромный штат. На практике студентам лишь показывают, что и как делается. Я часто сталкивался с такими рассуждениями наших колхозников в ответ на предложение прислать к ним выпускников учебного заведения: «Да чему они нас научат? Они же не знают, где перед, где зад у коровы. Они боятся подойти к корове, чтобы она их не забодала». Когда я побывал в США и ознакомился с их методом подготовки сельскохозяйственных, агрономических и зоотехнических кадров, то сразу увидел разницу.

По возвращении я стал настойчиво пропагандировать увиденное. Но это не нравилось ни профессорам, ни студентам, что понятно. Жить в Москве и работать в Тимирязевской сельскохозяйственной академии прекрасно. Тут старая, маститая академия с большим хозяйством и квалифицированными преподавателями, но в городе! Ее студенты не рвутся в колхоз, потому что надо будет уехать в провинцию и жить в глуши. Они стараются нырнуть в Москве в какое-нибудь исследовательское или планирующее учреждение. Существует много лазеек, в которые можно проникнуть, получив образование за государственный счет, а потом работать без отдачи: не на производстве, где создаются ценности для удовлетворения запросов народа, а в сфере обслуживания. Однажды я узнал, что человек, окончивший Тимирязевскую академию, работал полотером. И я ахнул: как же это? Потом мне объяснили: «Вы зря удивляетесь. Если он попадет в колхоз, то будет получать мизерную заработную плату. В большинстве наши колхозы бедные, в них расплачиваются за трудодни палочками: поставят цифру, а потом заплатят копейки или вообще ничего. А полотер зарабатывает гораздо больше, чем хороший агроном в колхозе или совхозе. К тому же, живя в Москве, пользуется всеми благами большого города».

Это уродство нашей жизни подействовало на меня удручающе. Я не раз в своих выступлениях говорил об этом. Тут просто извращение, наросты на здоровом советском теле. Для себя такое поведение я объяснял еще и тем, как молодой человек, оканчивающий среднюю школу, думает о получении высшего образования и начинает выбирать вуз. Выбор часто происходит не по внутреннему влечению, а он гадает на карточках с надписями, в какой вуз пойти? Слюнявит он палец, перекладывает бумажки. С какой надписью приклеится к пальцу бумажка, туда и идет. Это, конечно, исключение. Но исключение тоже обходится нам дорого. Слишком большие затраты несет государство, да еще терпит издержки во времени: оно прошло, а подготовленный специалист не поступает в сферу сельскохозяйственного производства. Бывает также, что поступающий в индустриальный вуз, где предъявляют большие требования к математике, провалился на экзамене и имеет в резерве сельскохозяйственный вуз. Если там есть вакансия, то он останется и станет учиться. Кому это нужно?

Лучше, если бы сельхозвузы располагались на территории крупнейших совхозов, и чтобы студенты набирались из среды совхозников и колхозников. Они привыкли жить там, знают практику работы в сельском хозяйстве, учились бы с большим рвением и, как американские студенты, выполняли бы все работы. Такие выпускники были бы на вес золота, их расхватывали бы все хозяйства. Молодые, энергичные люди, идейно убежденные, верящие в социалистическую систему и получившие глубокие специальные знания в растениеводстве или в животноводстве! Тогда специалист не всматривался бы, как ему подойти к трактору и наладить его. Знал бы и как ухаживать за скотом, и как повысить продуктивность. Выпускник отвечал бы всем требованиям дела. Такого в городе насильно не удержать, потому что он вырос на земле и не избалован городом, очутился бы на работе в своей стихии.

Когда я говорил об этом в беседах и на митингах, то все кивали, соглашались. Но «Васька слушает, да ест». Преподаватели привыкли к городским условиям. И вдруг их переводят в сельскую местность, где им небо покажется с овчинку. Они не могли отрицать правильности моих рассуждений, однако энтузиазма насчет перемещения не проявляли. Сопоставляю их поведение с тем, что я видел в Молдавии, где создали животноводческий техникум на базе совхоза с трехлетним обучением. Мне рассказывали, что когда его выпускники оканчивали учебу, то за ними отовсюду приезжали из колхозов и совхозов. За них шла драка, так хотели их заполучить. А тут? Увы, не все может сделать человек, даже если наделен большой властью и влиянием. Самый опасный вид сопротивления – поддакивание. Такая тактика усвоена многими в советском обществе, и ею широко пользуются.

Теперь я на пенсии, как говорится, на склоне лет. Возраст позволяет вспомнить, что сделано, перебрать различные события в своей памяти, дать им соответствующую оценку, хотя эта оценка уже никому не нужна. Человек всегда чем-то занимается. Вот старики тоже иной раз занимаются таким самоанализом, хотя он не всегда приносит радость и вызывает даже раздражение, когда начинаешь перелистывать книгу собственной жизни. Таков удел стариков. И все же вновь скажу, что, сравнивая американскую и нашу системы обучения, полагаю, что их система более прогрессивна. Капиталисты умеют рационально подходить к решению вопросов. Там действует неумолимый закон прибыли. У нас же не каждый государственный чиновник обладает идейным пониманием дела и часто проявляет обывательское безразличие, гонится только за удобствами, а от этого страдает социализм. Сколько раз мне кололи глаза: «Вот сколько лет Советской власти прошло, а вы не можете досыта хлебом людей накормить, и с мясом перебои. А в капиталистических странах – избытки». Эта тема актуальна и сейчас. Когда я встречаюсь с людьми, то выслушиваю все, что им нравится и не нравится. Да, у нас такая проблема не решена, хотя мы стали всей страной значительно богаче. Но отдача еще невысокая.