Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - Сергей Чупринин

Дело, – вспоминает Федор Бурлацкий, – было в Подмосковье, на бывшей даче Горького. Шел 1961 год. С группой консультантов ЦК КПСС я работал над программой партии – с начала и до конца. Нашей группой руководил секретарь ЦК Борис Николаевич Пономарев, а непосредственную работу осуществлял его зам – Елизар Ильич Кусков, прекрасной души человек, остро пишущий и тонко чувствующий слово журналист.

Как-то утром, после крепкой вечерней пьянки, мы сидели в беседке и чаевничали. Елизар мне и говорит:

– Знаешь, Федор, позвонил «наш» (так он звал Пономарева) и говорит: «Никита Сергеевич Хрущев просмотрел все, что вы написали, и советует быстро придумать моральный кодекс коммунистов. Желательно в течение трех часов его переправить в Москву».

И мы стали фантазировать. Один говорит «мир», другой – «свобода», третий – «солидарность»… Я сказал, что нужно исходить не только из коммунистических постулатов, но и также из заповедей Моисея, Христа, тогда все действительно «ляжет» на общественное сознание. Это был сознательный акт включения в коммунистическую идеологию религиозных элементов.

Буквально часа за полтора мы сочинили такой текст, который в Президиуме ЦК прошел на «ура» (Федор Бурлацкий: «Судьба дала мне шанс. Беседа главного редактора журнала «Российский адвокат» Р. А. Звягельского с известным политологом, ученым и писателем Ф. М. Бурлацким // Общественно-правовой журнал «Российский адвокат». 2007. № 5).

Идея создания кафе, явившегося по сути первым официальным молодежным и джазовым клубом в СССР, – свидетельствует выступавший там Алексей Козлов, – принадлежала целиком МГК – Московскому Городскому Комитету Комсомола.

Здесь убивалось сразу несколько зайцев. Во-первых, это кафе предназначалось для «выпускания пара», по аналогии с функционированием клапана в паровом котле, когда при нарастании давления до критической величины клапан открывается и автоматически спускает немного пара, предотвращая взрыв котла. Во-вторых, такое место становилось очень удобным наблюдательным пунктом для надзирающих ведомств. Здесь, при определенном терпении с их стороны, появлялась возможность всегда быть в курсе дела всех модернистских увлечений молодежи. Ну и в-третьих, столице СССР в посткультовый период демократического заигрывания с остальным миром было просто необходимо иметь доказательства того, что и в нашей стране есть все: и джаз, и модные молодые люди, и вообще – свобода мысли и поведения. Это была типичная форма показухи, рассчитанная на наивных иностранных гостей, на отнюдь не наивную западную прессу (А. Козлов. С. 152–153).

Чем объяснить, что у нас появляется еще много посредственных и просто слабых произведений? Конечно, причин есть много. Но главная причина – это все еще слабая связь некоторых художников с жизнью народа и их попытки, как говорится, «познавать» жизнь издалека, со стороны… Приведу, на мой взгляд, весьма важные данные, которые подтверждают, что нам следовало бы серьезно задуматься над тем, чтобы наша творческая интеллигенция находилась ближе к местам, где создаются материальные ценности. Так, из 5200 писателей около 4000 живут в столицах союзных республик. В РСФСР, например, из 2700 писателей 1700 живут в Москве и Ленинграде… Примерно такое же положение с художниками и композиторами. Разумеется, возникает вопрос: что же, нам начинать кампанию за переселение из промышленных центров писателей, художников на места? Конечно, это дело очень сложное и трудное. Но, нам кажется, было бы неплохо обратиться к молодым нашим художникам, призвать их последовать примеру той молодежи, которая направилась из промышленных центров страны на стройки коммунизма, на освоение целинных земель – туда, где бьет ключом жизнь!

Рядом с отличной продукцией кино и литературы – немало и дряни. Я совершенно согласен с вами, Екатерина Алексеевна, что происходит это от незнания сегодняшней жизни народа некоторыми нашими литераторами и сценаристами. Но я не думаю, что такое незнание жизни вызвано только тем, что авторы плохих книг и плохих сценариев живут в Москве или в столицах союзных республик… Где живет писатель – это, конечно, немаловажно. Но еще важнее не где, а чем он живет, что волнует его, что влечет, о чем его думы, чему отдано его сердце. В служении народу, в служении делу партии видим смысл своей деятельности и мы, советские писатели. Мы были, есть и всегда будем верными помощниками партии во всех ее начинаниях, во всех ее великих работах (цит. по: Л. Млечин. Фурцева).

Скажу прямо – после этого не такого уж веселого, заставляющего о многом подумать спектакля мне стало вдруг весело. Весело от сознания того, что в самом центре Москвы, в двух шагах от памятника Маяковскому, есть молодой, ищущий, талантливый и, мне хочется верить, дружный коллектив. Есть театр, в который хочется пойти и, если уж говорить всю правду, с которым хотелось бы поработать (цит. по: М. Козаков. С. 127).

за последние годы самые важные события в жизни страны, партии, и в том числе разгром антипартийной группы, неразрывно связаны с именем верного ленинца, выдающегося политического деятеля современности, с именем Никиты Сергеевича Хрущева.

не соглашается и не принимает такие произведения, в которых преимущественное внимание отводится образам и поступкам небольшой, жалкой группы «золотушной молодежи». Смакование похождений моральных уродов – дело легкое, но никак не благородное. И не надо делать это под флагом борьбы за воспитание человека. Очень жаль, что эти странные тенденции стали наиболее отчетливо проявляться в таком уважаемом журнале Союза писателей, как «Юность». Кстати, в редколлегии этого журнала нет ни одного педагога или комсомольского работника. Нам непонятна и та поспешность, с какой некоторые кинематографисты взялись за экранизацию опубликованных в «Юности» повести «Мишка, Серега и я» или романа «Звездный билет». Мы говорим об этом потому, что молодежь нуждается прежде всего в произведениях, которые звали бы ее к действию, к творческому труду, к подвигам, воспитывали готовность бороться за идеалы коммунизма (XXII съезд КПСС: Стенографический отчет. С. 145).