Чаепитие с чернокнижником - Александра Дубровская

– Да, последние десять лет, – ровно ответил Олдрэн, положив руку на сферу истины. Он продолжал играть в добропорядочного жителя Андаунны, и Эстэн нехотя признавал, что получалось у архимага прекрасно. Тон – дружелюбный, ответы – спокойные и развернутые. Не удивительно, что стражи повелись на эту уловку. – Оксара стала моей ученицей после окончания обучения в Башне.

– Вы знаете, где найтин Оксара сейчас? – страж перевел взгляд на сферу.

Сейчас она была кристально чистая, но хотя бы намек на темную дымку выдаст ложь.

– Нет, не знаю. Как я уже говорил, в последний раз ученицу я видел в Башне несколько часов назад, – Олдрэн не отводил от стража глаз, в которых нет-нет, а мелькнет тень насмешки.

Сфера осталась прозрачной.

Олдрэн не соврал. Точнее, не сказал всей правды. Сферы истины – не самый надежный и далеко не идеальный способ подтвердить или опровергнуть слова подозреваемого. Если не умеешь задавать правильные вопросы и слышать ответы.

Значит, ученицу архимаг не видел.

– Может, вы разговаривали с найтин Оксарой? – уточнил Эстэн, переводя взгляд с архимага на сферу и обратно.

– Нет, не разговаривал. Ни по телефону, ни лично.

Любопытно. Сфера все так же не реагировала на слова архимага. Значит, вариантов два: либо Сакора не пересеклась с Олдрэном, когда забирала ребенка, либо в доме она была не как «Оксара». Тогда как кто?

– Вы знакомы с Сакорой Рагор?

Пальцы Олдрэна, сжимавшие сферу истины, едва заметно дрогнули. Если бы подчиненные Эстэна следили за подозреваемым, тоже это заметили бы.

– Да, мы встречались несколько раз, когда она училась в Башне, – тон архимага не изменился, но Холс видел, как тщательно он подбирает слова, почти незаметно растягивая слова. – Ещё в то время, когда архимагом был мой отец.

Воздух в сфере дернулся, но дымка не появилась. Слишком уклончивый ответ. Олдрэн и Сакора явно встречались не только в Башне.

– Когда вы говорили и виделись в последний раз?

– Незадолго до её смерти.

Ещё один уклончивый ответ, но в этот раз сфера не отреагировала.

– То есть, больше полувека назад? – Эстэн крепче сжал подлокотник кресла.

Он нутром чувствовал, что подобрался очень близко к разгадке. А стальные блики, мелькавшие в глазах архимага, только подтверждали это.

– Наверное, – Олдрэн неопределенно пожал плечами после короткой заминки. – Я уже не помню, много лет прошло.

В сфере истины заклубилась светлая дымка. Не правда и не ложь – артефакт отреагировал на неопределенность ответа архимага.

– Это случилось до взрыва в лаборатории Сакоры или после? – Эстэн упорно тянул за эту нить, не обращая внимания на безмолвное недовольство подчиненных.

Они считали, что Холс задает не те вопросы. Он должен спрашивать о нападении на Башню, станцию генераторов, ратушу, а не интересоваться отношениями Сакоры и Олдрэна. Следов темной магии в доме не было, а значит, Эстэн зря тратит время.

Вот только на мнение подчиненных Холсу было плевать. Трата времени – задавать вопросы, на которые архимаг не знал ответов. Олдрэн и Сакора – не идиоты. А значит, если сестра Мальда и знала что-то о делах брата, то ничего не сказала Отторо. Как раз на случай допроса.

– Что за абсурдные вопросы, найт Эстэн? – ожидаемо удивился Олдрэн, продолжая играть на публику. – Вы прекрасно знаете, что официально Сакора погибла во время взрыва. А значит, наша последняя встреча не могла случиться после него. Но учитывая, что Сакора не погибла, возможно, мы пересекались и после. Просто она скрывала свой истинный облик.

Эстэн опустил глаза на сферу.

Ничего. Ни намека на дымку.

Губы расплылись в довольной усмешке.

Чудесно. Только что архимаг подтвердил все догадки стража. Значит, либо Сакора приходила в дом под настоящим именем, что глупо и рискованно, либо на такой случай у неё есть третье имя. О котором наверняка должен знать фурр-дворецкий.

– Вы вступали в интимные отношения с найтин Оксарой? – ответ Эстэн и так знал, но решил уточнить. Так, на всякий случай.

Глаза архимага недобро сверкнули, а на скулах выступили желваки:

– Нет.

Сфера сияла чистотой.

– Найт Олдрэн, вы женаты?

– Нет, – сухо отрезал архимаг, смерив стража ледяным взглядом. – Удивлен, что вы не знаете таких общеизвестных фактов, найт Эстэн. И от дальнейших вопросов о моей личной жизни советую воздержаться. Если только у вас нет доказательств, что она напрямую связана с делом чернокнижников.

Умно. Не стали узаконивать отношения, чтобы не оставлять бумажного следа с третьим именем Оксары-Сакоры.

– У вас есть ребенок? – невозмутимо продолжил Эстэн, хотя взгляды подчиненных стали уж очень пристальными.

– Нет, – процедил Олдрэн сквозь стиснутые зубы, разыгрывая возмущение того, кого оскорбили неприличным вопросом. – Если вы о детской, то она досталась мне от предыдущего хозяина дома.

Хм. Либо он мысленно добавил «официально – нет», либо ребенок действительно не его.

– У вас есть официально непризнанный ребенок? – страж мило улыбнулся, пользуясь тем, что подчиненные не видят его лица.

Что на это скажешь, Олдрэн?

– Запишите, что я отказываюсь отвечать на этот вопрос, – хрустнул пальцами архимаг.

Дымки в сфере нет. В яблочко. Значит, ребенок все же его. А то Эстэн уже начал переживать, что весь план пойдет выверне в глотку.

Эстэн подался вперед и вкрадчиво произнес:

– Найт Олдрэн, вы же понимаете, в какой он опасности за пределами этого дома?

Такого поворота не ожидали ни подчиненные Эстэна, ни архимаг.

– Понятия не имею, о чем вы, – маска невозмутимости дала первую трещину – в глазах Олдрэна мелькнула тень страха, черты лица заострились, а пальцы крепче сжали сферу истины.

Он прекрасно все понимал.

– В Андаунне Изнанка слаба, но её силы хватит, чтобы добраться до ребенка с разорванной аурой. Сколько ему? Год-два? Вряд ли больше, кроватка слишком мала. Он уже начал слабеть. Сколько понадобится времени, чтобы он заболел? А чтобы болезнь стала необратимой? Вы пожертвуете здоровьем или даже жизнью своего ребенка ради власти и свободы женщины, которая убила человека? – без намека на злорадство или насмешку продолжил Эстэн. Не самые подходящие эмоции, когда речь о жизни ребенка. Архимаг все ещё держал лицо, но если бы взглядом можно было убивать, Олдрэн превратил бы стража в глыбу льда. Видя, что его слова бьют по больному, Холс немного ослабил напор, задумчиво потерев подбородок. – Впрочем, последнее все ещё не доказано. Улики говорят, что заклинание срикошетило. Возможно, это была самозащита? Ученица архимага столкнулась с чернокнижником, проникшим в ратушу, и он напал на неё? Несчастный случай в результате самообороны.