Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2 - Фриц Ройтер Лейбер

небольшую флотилию приближающихся к острову облаков. Зрение его внезапно стало ясным и острым, как в юности, и он отчетливо увидел, что среднее из этих жемчужно-серых облаков было вовсе не облако, а большая изящная барка с высоко поднятой кормой, увлекаемая вперед единственным прозрачным парусом, – судя по всему, это действительно приближался волшебный флот сказочной Арилии, только теперь она перестала быть сказкой.

И тут он словно услышал приятный мелодичный звук колокола, которым на таких кораблях отмечают ход времени, и сразу понял, что там, наверху, находится его бывшая возлюбленная и подруга Фрикс. Он немедленно решил во что бы то ни стало подняться к ней. Всякое беспокойство о судьбе Мышелова и о том, чего ожидают от него Афрейт и его люди, тут же покинуло его. Не волновало его больше и присутствие девчонок, кравшихся за ним по пятам. Шаги его стали легки и беззаботны, как в юности, когда он ходил на утреннюю охоту в холодных снегах пустоши. Он отхлебнул еще бренди и весело продолжал путь.

Все женщины, которых Фафхрд когда-либо серьезно любил (а он редко любил по-другому), делились на две категории: к одной принадлежали любовницы-подруги, к другой – просто любимые. Первые были бесстрашны, мудры, загадочны и иногда жестоки; вторые отличались робостью, обожали его, были милы и бесконечно преданны – иной раз даже чрезмерно. И те и другие были – увы, иначе и быть не могло – молоды и красивы или, по крайней мере, казались такими. Любовницы-подруги, как правило, превосходили в этом простушек.

Но, как ни странно, именно последние оказывались в итоге лучшими подругами, деля с ними повседневные происшествия, приятные или не очень, а также периоды вынужденного бездействия и скуки. Отчего же тогда первые оставляли впечатление большей духовной близости? Задав себе этот вопрос – чего с ним раньше не случалось, – он пришел к выводу, что все дело в присущих им логике и здравом смысле. Они думали как мужчины, по крайней мере как он сам. В общем это было хорошо, хотя, случалось, они заходили так далеко, что привносили реализм и логику в личные отношения, а это устраивало его уже меньше. Именно этим объяснялась и присущая им жестокость.

Кроме того, любовницы-подруги обладали, как правило, некими сверхъестественными способностями или могли похвастаться сверхчеловеческим происхождением. В их жилах текла кровь либо богов, либо демонов.

Первой возлюбленной Фафхрда была Мара, его подруга детства. Их роман закончился печально: Фафхрд обрюхатил ее и сбежал со своей первой любовницей-подругой, бродячей актрисой и воровкой-неудачницей Вланой. В ней, кстати, не было ничего сверхъестественного: единственное, что выделяло ее среди других, – были актерские способности и преступные наклонности.

Любовницами божественного или сверхъестественного происхождения были воительница-вампир Крешкра – неизъяснимой красоты скелет, облеченный прозрачной плотью, и принцесса Хирриви Стардокская – та была абсолютно невидимой (за исключением тех случаев, когда покрывала свое тело краской или окуналась в воду перед тем, как любовник осыпал ее лепестками роз).

Возлюбленными девушками в разное время были Лессния из Ланкмара, очаровательная мошенница Немия из Даска (не все его обычные подруги были законопослушны) и робкая Фриска, которую он спас от жестокостей Квармалла – отчасти против ее воли. Услышав о том, как он собирается вытащить ее оттуда, она сказала: «Отведи меня назад в камеру пыток».

Однако из всех любовниц милее всех его сердцу была бывшая рабыня и телохранительница Хисвет, высокая темноволосая и абсолютно восхитительная Фрикс, теперь снова королева Арилии Фриксифракс, хотя она и была слишком высокой и худощавой. (Он знал также, что сама Хисвет, бессердечная и жестокая, была милее всех сердцу Мышелова.)

Прежде всего, как любовница Фрикс отличалась удивительным тактом; кроме того, даже в минуты наивысшего наслаждения или наибольшей опасности она умела оставаться бесстрастной и бесстрашной, словно все происходящее вокруг было не более чем мелодрамой, и порой заходила так далеко, что, словно режиссер какого-то безумного сценического действа, раздавала указания участникам оргии или потасовки.

Разумеется, все сказанное выше не касалось Афрейт, лучшей из его любовниц-подруг, превосходившей его в искусстве стрельбы из лука, любящей и мудрой, – короче, во всех отношениях восхитительной женщине, которая к тому же научилась ладить с Мышеловом.

Но, как бы щедро ни одарила Афрейт природа, она была всего лишь смертной женщиной, тогда как Фрикс блистала мыслимыми и немыслимыми совершенствами небожительницы. Не успел он об этом подумать, как увидел ее. Она стояла, точно вырезанная из слоновой кости фигура, украшающая нос корабля, и в приветственном жесте протягивала к нему руки. Это волшебное видение пробудило в нем воспоминание об одном свидании, которое Фрикс назначила ему на самом верху горного замка: сначала они из укрытия наблюдали, как две дамы из свиты Фрикс, высокие и длинноногие, как и она сама, нежно ласкали друг друга, а потом присоединились к ним.

Белоснежное видение на носу облачного корабля и пробужденные им воспоминания заставили его почувствовать себя легче воздуха, шаги его стали длинными и скользящими, точно он шел на лыжах: первый шаг погрузил его в туман по колено, второй – по пояс, третий перешел в бесконечность. Он на лету отхлебнул еще бренди, и пустой кувшин полетел в одну сторону, лампа – в другую, а сам он, мощно отталкиваясь руками, поплыл сквозь туман вверх, навстречу облачной флотилии.

Вскоре он оказался на поверхности тумана. Решительно запретив себе смотреть вниз, он плыл, не сводя взгляда с чудесного корабля, всецело отдавшись ритму движения. Он почувствовал, как напряглись и распластались мышцы его рук, превратившихся в крылья. Теперь он уже не плыл, а летел.

Поднимаясь, он начал отклоняться влево, поскольку крюком, служившим ему вместо левой ладони, было не так уж удобно опираться о воздух; но, заметив это, Фафхрд не стал пытаться выровнять курс, зная, что, описав в воздухе круг, снова увидит свою цель.

Так оно и случилось. Он продолжал подъем, двигаясь по спирали. Откуда-то появились пять белоснежных морских чаек и, расположившись на равном от него расстоянии, так что он оказался в центре образованного ими пятиугольника, сопровождали его в полете.

Он уже вошел в пятый круг своей спирали и ожидал, что вот-вот увидит облачный корабль, вынырнувший у него из-за спины. Солнце припекало так, что лучи его жгли кожу даже через одежду. Он уже начал подбирать слова, чтобы должным образом поприветствовать свою заоблачную возлюбленную, как вдруг что-то твердое пребольно ударило его сзади по затылку, да так, что у него искры из глаз посыпались и мысли сразу разбежались в разные стороны.

Непредвиденное нападение заставило его оглянуться.

Прямо над ним,