Книги онлайн и без регистрации » Классика » Отчий дом - Евгений Чириков

Отчий дом - Евгений Чириков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 202 203 204 205 206 207 208 209 210 ... 216
Перейти на страницу:

Горький ухмыльнулся и стал сосать свой ус, а Ленин отпил из стакана, поправил воротничок на шее и продолжал:

— Так вот каков общий фон, на котором мы должны сейчас действовать! Более благоприятного момента мы едва ли дождемся, а потому надо его использовать. Необходимо углублять и расширять революцию, поддерживать ее жертвенный пафос и сделать этот опыт в Москве. Москва подымет Петербург, подымет все фабричные районы, перекинет пожар восстания во все крупные центры России, а господа эсеры, несомненно, взбунтуют крестьянство, ибо нельзя допустить, чтобы они не воспользовались этим пожаром для земельной экспроприации.

Взволнованный шепот слушателей наполнил зал шумом, похожим на начавшийся мелкий дождь… Кто-то робко произнес:

— А если провалимся?

— Провалимся? И это возможно, товарищи. Я предлагаю опыт. В таком деле всегда есть риск. Но если вы будете ждать, когда все в один голос скажете, что поражение невозможно, то вы никогда не сделаете этого шага, который все же придется когда-нибудь сделать. Вы боитесь напрасных жертв? Где же и когда революции не требовали жертв? Кровь есть смазочное масло революционной машины. Мало толку, если мы будем петь «Мы жертвою пали в борьбе роковой!», а сами будем выглядывать из-за угла и показывать врагам кукиш в кармане!

Гром аплодисментов загремел в зале.

— Даже и в том случае, если восстание не даст нам видимой победы, — оно поднимет пафос революции и даст нам возможность сделать ее перманентной… А без этого — ставьте крест над могилой революции и кричите «ура» конституции и буржуям!.. А кстати, перестаньте называть себя и революционерами…

Ильич сел. Перебросился тихими словами с Горьким. Тот ухмыльнулся и дернул себя за ус. Вронч угодливо топтался около них, напоминая предупредительного лакея. Собрание пребывало в глубокомысленном самосозерцании. Одни смотрели на свои стаканы с чаем, другие — с благоговением — на своего вождя. Несомненно, были тут и такие, которых грыз червь сомнения, но в партии была чисто военная дисциплина: противоречить вождю не полагалось… Можно было беседовать в частном порядке и разрешать личные сомнения вопросом: «А как вы думаете, Владимир Ильич, о том-то?» — и слушать, что скажет вождь. Вера в непогрешимость Ильича была так велика, что даже и такое осведомление нужно было облекать в осторожную форму: желания познать от пророка и учителя истину.

Некоторая неловкость все-таки была заметна. Горький прогнал ее излюбленным приемом искусственной простоты и наивности, свойственной людям из низов:

— Может, которые есть пьяницы? Там у меня в спальной и водка, и вино заготовлены!

Сразу всех развеселил. Точно клоун в цирке, неожиданно выбежал на арену и выкинул не совсем приличную шуточку.

Вышло что-то вроде антракта. Одни пили чай, другие бродили по коридорам дома и тихо разговаривали. Находились и такие, которые, подсаживаясь к Ильичу, осмеливались спросить:

— А как вы, Владимир Ильич, думаете о том-то?

Не решавшиеся поговорить лично с Ильичом, ловили Горького и его спрашивали:

— А как думает Владимир Ильич о том-то?

Горький знает все: как и о чем думает его друг, — и тоже разъясняет:

— Оружие? Это вопрос технический! Оружие найдется. Мало в Москве оружия? И пушки, и пулеметы. Достанем!

Один в разговоре с Горьким со всем согласился, но вскользь заметил:

— Жертвы большие потребуются! Не вышло бы вроде гапоновского похода…

— Чего жалеть-то? Людей на свете много. Расплодятся опять!

Вронч побежал по комнатам и коридорам:

— Закусить! Откушать, товарищи!

Вронч тащил корзину с винами.

«Товарищи» проголодались и поспешно двинулись на призыв Вронча.

За столом стало весело и непринужденно. Сыпались шутки и остроты. Рассказывались революционные анекдоты про «товарищей», про царя, про Витте, про Плеханова…

Вот тут и пришла очередь Горького рассказать про чудаков капиталистов, дающих деньги на вооруженное восстание.

Ленин подтолкнул на это Горького:

— Товарищи! Попросите Алексея Максимовича рассказать про московских купцов! Это великолепная иллюстрация к моменту. На ней вы поймете, до какой озлобленности довели наши самодержцы даже именитое купечество!

— Просим, Алексей Максимович! Просим! Просим!

Горький поломался маленько, разыгрывая скромного и застенчивого малого:

— Я говорить не умею. Я писать могу, а… Я напишу потом!

Конечно, его упросили. Ничего не поделаешь, надо рассказать…

— Так вот! Савву Тимофеича Морозова знаете? Так с ним было. Великий князь Москвой управлял. Его тогда еще не разорвало бомбой-то. Царь и бог в Москве. У него свои законы были, а законы государства Российского не про него, не про князя были писаны. Он и Зубатова, и Трепова открыл, и погромчики покойник любил. Ну, царствие ему небесное и вечный покой! Не в нем дело… Так вот! Как началась война с Японией, началось, конечно, и воровство в интендантстве[639]. Интендантская крыса любит полакомиться, и война для нее — вроде Светлого праздника. А Савва Тимофеич, хотя и в меценатах искусства числился, но и гражданского долга не забывал. Денег много и размах широкий. Вздумалось ему защитников царя и отечества, кровь проливающих, облагодетельствовать. Не говоря худого слова, прямо к князю Сергею во дворец отправился. Привык Савва Тимофеич к почету и уважению. Человек в Москве известный. Да и не только в Москве. Кто не знает в России Савву Тимофеевича? Князь не принял. Маленько обиделся Савва Тимофеич. Во второй раз приехал, а предварительно во дворец по телефону позвонил и сказал дежурному, что по важному государственному делу желает князя лично видеть. А про Савву молва шла, что с интеллигенцией путается и что либеральным духом одержим. Вот князь и точил зуб на Савву Тимофеича… Так вот! Хотя и не хотелось князюличным приемом купца почтить, но раз дело государственное, — надо принять.

— Сколько у нас войск против Японии послано? — спросил Савва Тимофеич.

— Это государственная тайна, не подлежащая оглашению!

— Ну, хотя приблизительно. Тысяч пятьсот будет?

— А зачем вам это знать?

— На своей фабрике для солдат одеяла приготовляю. Так мне надо знать, сколько потребуется для всей армии.

— Поставку взяли?

— Пожертвование хочу сделать.

— Похвально. Во всяком случае — не меньше пятисот тысяч…

1 ... 202 203 204 205 206 207 208 209 210 ... 216
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?