«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1985-1994 - Борис Гедальевич Штерн

расщелины он повернул к северу. Через тридцать миль расщелина кончилась, и он снова взял курс на юго-восток. Грег что-то бормотал во сне. Солнце стояло в зените, и Таннеру казалось, будто он, бестелесный, парит над бурой землей. Он сжал зубы. Его мысли вернулись к Денни. Наверное, тот сейчас в больнице. Что ж, все лучше, чем сгинуть в Долине… Таннер чувствовал, что у него болят шея, плечи, руки — он сжимал руль изо всех сил.

Солнце скатывалось ему за спину. Он отпил воды — ив эту минуту послышался звук, подобный отдаленному раскату грома. Чудовищное стадо бизонов пересекало их путь. Больше часа тяжелые животные, склонив головы, бежали перед машиной, взметая копытами землю, и, наконец, откатились к югу. Только гигантское облако пыли осталось висеть в воздухе, и Таннер, включив фары, направил в него автомобиль.

Он выехал на шоссе с уцелевшим покрытием и резко прибавил скорость. Бросил взгляд на покосившийся указатель: «Топека — 110 миль».

Грег зевнул, потянулся, потер кулаками глаза.

— Который час?

Таннер кивнул на часы.

— Утра или вечера?

— Вечера.

— Ну и ну! Выходит, я проспал пятнадцать часов! Ты, должно быть, совсем выдохся. Сейчас я тебя заменю.

— Не возражаю.

Через пять минут они подъехали к окраинам мертвого города. Почти все здания развалились, подвалы были наполнены водой. Через трещины в асфальте лезла трава. Чудом уцелевший телеграфный столб накренился к земле, свисавшие с него провода походили на черные спагетти. Разбитые витрины, ржавые остовы автомобилей, ослепшие светофоры…

— Ну, давай меняться.

— Сперва я хочу отсюда выехать.

Когда город остался позади, Таннер остановил машину.

— Мы недалеко от Топеки. Буди меня в случае чего.

— Как ты ехал, пока я спал?

— Нормально, — ответил Таннер и закрыл глаза.

Грег вел машину прочь от заката. До Топеки он съел три бутерброда и выпил кварту молока.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

9⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Таннер проснулся от визга запускаемых ракет. Он машинально потер глаза и тупо уставился вперед.

Воздух был наполнен летучими мышами. Их черные тела тормозили машину, слух терзали скрежещущие тонкие звуки.

— Где мы?

— В Канзас-Сити. Тут их полно.

Грег выпустил еще одну ракету, прорезавшую дикую орду.

— Давай огнеметами. — Таннер устроился у пулемета и навел перекрестие прицела на экран. — Одновременно во все стороны. Пять-шесть секунд — потом я продолжу.

Огонь рванулся вперед, расцветая мрачно-оранжевыми лепестками. Когда лепестки опали, Таннер нажал на гашетку. Обгоревшие тела устилали землю, к ним добавлялись новые.

— Жми! — закричал Таннер, и машина пошла вперед по хрустящим тушкам. Казалось, что на них налетают миллионы вампироподобных тварей. Таннер стрелял, и они падали, как перезрелые яблоки.

Потом он скомандовал:

— Притормози и дай из верхнего огнемета! Теперь из боковых! Из среднего!

Вокруг горели тела, и они прокладывали путь по обугленной плоти.

Через десять минут Таннер произнес:

— Слева от нас Миссури. Если идти вдоль берега, попадем в Сент-Луис.

— Знаю. Думаешь, там тоже будет полно летучих мышей?

— Наверно. Но если не гнать и приехать туда утром, они нам не помешают. Там подумаем, как перебраться через Миссисипи.

А на экране заднего обзора, на фоне бледных звезд темнел город Канзас-Сити, и, облитые светом кровавой луны, над его силуэтом метались летучие мыши.

…Таннеру снилось, что он медленно едет на мотоцикле посреди широкой улицы, а на тротуарах стоят люди и приветствуют его восторженными возгласами. Они бросают конфетти, но на него падает мусор, мокрый и вонючий. Тогда он дает газу, но мотоцикл замедляет ход, и теперь они осыпают его ругательствами. «Харли» начинает захлебываться, он останавливается и опрокидывается вправо. Таннер падает, на него бросается толпа…

Таннер резко очнулся и увидел утро — яркую монету в центре темно-синей скатерти.

— Вот она, — прошептал Грег. — Миссисипи.

Показался мост — провисший, темный. Машина медленно ехала по улицам, порой приходилось объезжать целые кварталы. За два часа они прошли милю и к мосту попали в полдень.

— Похоже, Брейди проехал здесь, — произнес Грег, глядя на узкий расчищенный проход. — Как он это сделал?

— Может быть, спихивал вниз те машины, которые ему мешали.

— Что ж, если повезет, и мы пройдем.

Они медленно ехали над величественной рекой. Временами мост под ними трещал, стонал, и они чувствовали, как он дышит. Миновало три часа, прежде чем колеса коснулись противоположного берега. Грег тяжело вздохнул и чуть дрожащей рукой зажег сигарету.

— Не хочешь немного повести. Черт?

— Давай.

Они поменялись местами. Грег тут же откинулся на спинку и закрыл глаза.

Таннер вел машину через руины Сент-Луиса, он спешил выехать из города до наступления темноты. Улицы были захламлены и разбиты. Уровень радиоактивности повышался, но в машине, судя по индикатору, все пока было в норме.

Когда солнце скатилось за спину, Таннер вновь увидел на севере разливающееся голубое сияние. Но небо оставалось чистым — звездное небо, уже без черных полос. На нем висела розовая луна. Таннер тихонько включил музыку. Грег крепко спал. Затем Таннер увидел на экране кратер и остановился.

Кратер был около полумили в поперечнике. В сиянии осветительной ракеты Таннер рассмотрел окрестности. Справа было ровнее, и он повернул туда.

Радиация! Таннер жал на педаль газа и думал, глядя на индикатор: «На что это было похоже в тот день? В тот день, когда вспыхнуло искусственное солнце, когда оно затмило настоящее, а потом медленно потонуло в черном шквале…» Он попытался представить себе это, картина возникла перед глазами, он хотел прогнать ее, но не сумел.

Какой была жизнь раньше, в те дни, когда стоило лишь вскочить на мотоцикл — и кати куда душе угодно? И на голову с небес не лились помои? Таннера охватило чувство, будто его обманули. Он испытывал его не в первый раз, но сейчас он ругался злее и дольше, чем обычно.

Объехав, наконец, кратер, Таннер закурил и впервые за долгие месяцы улыбнулся — когда увидел, что индикатор радиоактивности успокоился. Через несколько миль показалась трава, а потом и деревья, низкорослые и изогнутые; но чем дальше он бежал от кровавой вакханалии, тем выше и стройнее они становились. Таких деревьев он никогда раньше не видел: высокие, изящные, серебрящиеся под лунным светом.

Машина мчалась по твердой широкой дороге, и Таннером завладело желание ехать по ней вечно — до Флориды, штата мхов и торфяных болот, апельсинов и чудесных пляжей; до холодного скалистого мыса Сейбл, где волны разбиваются о маяки