Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

Аркадий Уваров

Май-июнь 868 г. Киев – Новгород

Весть о пропаже девицы Радославы из «Любимкиной корчмы» быстро распространилась по всему Копыреву концу. Приходили соседи, предлагали помощь. Вятша с Твором и двумя мужиками-вдачами прошли весь ручей, обшарили овраг и заросшее густым березняком приовражье – нет ничего.

– Ограбили сестрицу мою, убили! – плача, закрывал руками глаза Твор, а Вятша лишь перекатывал желваками.

Твор вспоминал, как жили они с Радославой у радимичей, у тетки Хотобуды, – неласкова была тетка, прижимиста, доброго слова не слыхали от нее принятые в племя приблуды, Твора так и вообще частенько поколачивала тетка, Радославу таскала за волосы. И пожаловаться было некому – приблуды, нездешние, родившиеся у самой Десны, в роду соболя. Род соболя в назидание другим крепко погромили хазары, напали внезапно, сожгли селения, увели с собой скот и людей, многих убили. Радослава – тогда еще маленькая – схватила под мышку совсем уж несмышленого Твора, спряталась в круглой печке, а когда вылезла, вокруг уже все догорало и повсюду валялись черные, обугленные трупы. Нельзя было даже разобрать, где тут матушка, отца-то давненько еще – сразу после рождения Твора – задрал в лесу медведь-шатун. Поплакав, Радослава взяла братца за руку да и пошла в лес, куда глаза глядели. Волков да медведей не боялась. Разве они, звери дикие, хазар страшнее? Август на дворе был, конец лета, хватало в лесу и грибов, и ягод, и орехов, тем и питались. Поначалу-то ничего было, тепло, жарко даже – солнышко припекало, жарило, так что и для ночи оставался еще изрядный запасец тепла. Покрутились ребята по тропкам-дорожкам, то к одному селению подходили, то к другому – везде одни пепелища. Так и пошли глубже в лес и совсем уж загрустили, как задождило, потянулись на юг первые журавлиные клинья. Радослава с ужасом смотрела на затянутое тучами небо и думала – как же они дальше будут? Тут и вышла на них охотничья ватага. Люди оказались своими, радимичами, привели в селенье, накормили, обогрели, немного погодя приняли в род, подселив к приемной матушке Хотобуде. Та хоть поначалу и злилась, но со временем к приблудам привыкла, да и здоровье уже не то было, чтоб кого-то там бить. В общем, притерпелись, притерлись друг к другу, так вот и жили.

Не особо-то счастливо, но ничего… Правда, местные ребята с Твором так и не подружились, дразнились все, обзывали приблудой.

– Ой, где ж ты, моя сестрица? – вздохнул Твор. – Поди, и в живых уж тебя нету?

– Не блажи, – сурово покачал головой Вятша. – Незачем убивать татям девку, да и ценностей особых при ней не было. Скорее всего – украли ее, уж больно красива, вот и приглянулась кому-то.

– Украли?! – встрепенулся Твор.

– Если в Киеве она или рядом где, тогда отыщется, – не слушая отрока, рассуждал Вятша. – Найдется рано или поздно, не дура ведь, подаст весточку. А вот ежели ромеям или багдадцам продали – дело плохо. До Багдада, до Царьграда, до Басры дотянись-ка попробуй! Правда, ее еще вывезти надо…

Вернувшийся со службы Ярил, узнав о пропаже девушки, ничуть не удивился, лишь мотнул головой.

– Еще одна, значит.

– Как это – «еще одна»? – хором спросили Вятша и Твор.

– На Подоле в усадьбах двух малых отроков не досчитались, одного Гостеней зовут, другого, кажется, Пирагастом. Еще кое-где ребята пропали. Да, мыслю, не все еще и пожаловались, не успели.

– Значит, ромеи? – поднял глаза Вятша.

Ярил задумался.

– Может быть, хотя и немного сейчас ромейских купцов в городе… Могут и варяжские гости паскудничать, с этих станется, да и хватает их в городе, купцов ладожских. Эх, был бы Харинтий Гусь в Киеве, через него бы дознались.

– Так проверить всех!

– Проверить… – Ярил вздохнул, – Проверим, конечно, да на то время надобно. А завтра дружина в поход отплывает, и с нею почти все варяжские гости потянутся – безопасней с дружиной-то.

– А вдруг ее волхвы похитили? – глухо спросил Вятша. С волхвами, у него были особые счеты.

– Волхвы? Нет, не думаю. – Ярил покачал головой. – Наши бы кудесники знали, доложили б давно. Да не осталось в земле киевской кровавых требищ, все вычистили. Хотя, конечно, всего не предугадаешь.

– К бабкам сходите, ведуньям, – посоветовала Любима. – Да поспешайте, варяги завтра уйдут.

– Уйдут, так в пути достанем. – Вятша потер виски и горделиво распрямил плечи. – Чай, ведь и я в дружине княжьей походом иду. Ужо присмотрю за гостями варяжскими.

– Если удастся.

– Удастся! А за ромеев и вы здесь проверите, так?

Ярил кивнул. Твор посмотрел на него, перевел взгляд на Вятшу, на поднявшуюся с лавки Любиму. Похоже, неплохую мысль высказала дева. В два прыжка отрок догнал ее во дворе.

– Ты про ведуний говорила, Любима?

– На торжище сходи, – сразу поняла та. – Там они, ведуньи, всякий покажет.

Твор уже повернулся было бежать, да Любима властно схватила его за плечо.

– Постой-ка.

Она скрылась в доме и почти сразу же вышла, протянула отроку арабскую серебряную монетку с непонятными письменами – ногату.

– На вот, держи.

Твор поклонился: знал, за один такой кружочек много чего купить можно – и пирогов вдосталь, и квасу, и ткани заморской на порты да рубаху или десяток откормленных жирных баранов.

Засунув в рот монету, чтоб, не дай боги, не потерять, отрок припустил вниз, к Подолу, – только пятки засверкали. Пробежав по пыльным улочкам, едва не сбил с ног лепешечника с лотком – тот заругался, хотел даже положить лоток в траву да запустить в нахала камнем, но, пока собирался, того уж и след простыл.

Торжище, как всегда, встретило отрока гулом, в котором, однако, не терялись отдельные громкие выкрики:

– Пироги, пироги, с пылу, с жару!

– Лепешки! Только что из печи.

– А вот квасок холодненький, попробуй-ко, господине!

– Берите, берите, люди добрые, хорошая упряжь, надежная.

– Да это разве упряжь? Одна гниль. Чтоб тебя Родимец забрал!

– Какая ж гниль? Глаза-то разуй, паря!

– Сам разувай. Вот как счас двину!

– Стражи, стражи! Убивают же! Убивают…

Недовольный покупатель упряжи – дюжий крестьянский парень, – все ж таки влупил продавцу промеж глаз кулачищем, да так, что тот, бедняга, аж перелетел через дощатый рядок-прилавок. За избитого тут же вступились остальные торговцы, и дело запахло хорошей дракой. К тому все шло.

Побыстрей обойдя буянов – еще попадешь под горячую руку, Твор дошел до края рынка и нерешительно остановился возле толпы игроков.

– Кручу, верчу, обмануть не хочу, – доносилась из-за спин любопытных смердов знакомая песня.

Отрок огляделся.

– Чего глаза навострил? – подошел к нему длинный вислоносый